Исповедь Христа. Развенчание мифов
Шрифт:
Тогда фарисеи из среды народа сказали мне:
– Учитель! Запрети ученикам твоим.
Я же ответил им:
– Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют. Ибо истину невозможно спрятать либо запретить. Город, построенный на высокой горе, укрепленный, не может пасть, и он не может быть тайным.
И начали священники роптать, что делаю я такие дела в субботу. Я же ответил им:
– Отец мой, бог мой, делает сие и в субботу, и я делаю. Для того я и пришел в мир сей, чтобы невидящие истину видели, а видящие ее стали слепы к невзгодам мира сего.
И
– Неужели и мы слепы?
Я сказал им:
– Если бы вы были слепы и не разумели, что творите, то не имели бы на себе греха, но раз вы говорите, что видите и разумеете, то грех остается на вас.
И священники еще более рассердились, за то, что я не только исцелял в субботу, но и называл бога своим отцом, что они почитали за богохульство. Ибо в темноте своей духовной не разумели, что всякий есть сын отца, и всякий есть бог, но не всякому дано познать это.
Я же сказал им:
– Истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овечий, но перелазит через забор, тот вор и разбойник, а входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, то он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними, а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса.
Сию притчу я рассказал священникам, но они не поняли, что их я назвал ворами и разбойниками, крадущими души людей. Не поняли они, что пастырь – не священник, мертвые книжные слова влагающий в умы и души людские, но отец духа человека – дающий пищу познания. И я продолжал:
– Слово истинное – есть пастырь правильный, и кто несет это слово – жизнь посвящает для своих овец, для людей. Как отец знает меня, так и я знаю отца, и жизнь мою посвящаю овцам без пастыря, не познавшим себя и свой дух. Есть другие овцы, которые не сего двора, и не знают истинного слова, но слушают воров и разбойников, и тех также надлежит мне вести. И они услышат голос истинный, и будет одно стадо и одна истина. Никто не заставляет меня, я сам посвящаю свою жизнь. Имею право делать так или иначе.
От этих слов опять произошла между священниками распря. Многие из них говорили: "Он одержим бесом заблуждения и безумствует, что слушаете его"? Другие говорили: "Это слова не бесноватого, может ли бес лжи отверзать очи слепым"?
XXXIII
И я взял учеников с собой в место, предназначенное для чистых, и вошел во двор Храма. И главный жрец по имени Леви встретился нам и сказал мне:
– Кто позволил тебе войти в это чистое место и смотреть на эти святыни без омовения, и даже твои ученики не вымыли ног своих? Нечистыми вы вошли во двор Храма, чистое место, хотя никто, кто не омылся сперва и не поменял одежды, не смеет вступить и созерцать эти святыни.
И я остановился со своими учениками и спросил его:
– А как же ты, который находишься здесь во дворе Храма, ты чист?
И он сказал мне:
– Я чист, ибо я омылся в источнике Давида и спустился по одной лестнице и поднялся по другой, и надел белые чистые одежды. И только
Тогда я сказал ему:
– Ты омылся в стоячей воде, в которой собаки и свиньи лежат день и ночь, и ты омылся и натер снаружи свою кожу, как блудницы и флейтистки душатся, моются, натираются благовониями и краской, чтобы возбудить желание, а внутри они полны скорпионов и пороков. Но я и мои ученики, о ком ты сказал, что они нечисты, мы омылись в живой воде, которая нисходит из духа чистого.
Я с учениками вошел в Храм Иерусалима и осмотрел там все. И увидел я места для менял и торговцев во храме. Время было позднее, и людей в храме не было.
Потому я со своими учениками вышел и направился из Иерусалима в Вифанию, где и провели ночь.
Когда мы вернулись в Иерусалим, и вошли в храм, собралось много народа послушать наше слово. И я говорил людям:
– Воистину, не увидит вовеки царствия счастья и свободы в духе своем тот, кто не изгонит из храма своего торговцев, и менял. Вы есть храм отца вашего, и негоже запускать в него торговцев и менял. Ибо написано, что дом ваш – домом молитвы наречется для всех народов, а вы его вертепом разбойников сделали. Никто не войдет в царствие духовное, не изгнав прежде из храма души своей торговцев и менял.
И изгонял я словом дух торговцев и менял из храмов человеческих, и переворачивал столы их в них, и скамьи продающих голубей. И хромые, кто по жизни шел оступаясь, и слепые, которые не видели света истинного, исцелялись и прозревали. Книжники же и первосвященники, видя, что народ весьма дивится учению моему и внимает, думали, как меня погубить. Я же, закончив проповедь, под охраной своих учеников вышел в Вифанию, где снова провел ночь.
Поутру же, когда мы снова вернулись в Иерусалим, подошли ко мне в храме книжники и первосвященники, и старейшины и спрашивали:
– Какою властью ты это делаешь? И кто тебе дал власть делать это?
Я же сказал им в ответ:
– Спрошу и я вас об одном, если о том скажете мне, то и я вам скажу, какою властью это делаю. Крещение Иоанново от духа было, или от человеков? Отвечайте мне.
Я знал, что они не дадут ответа, ибо если скажут, что от духа, я спрошу их, почему тогда они не поверили Иоанну. Если ответят, что от человеков, то пойдут против народа, который Иоанна почитал за пророка. И сказали они мне в ответ, что не знают. И ответил я им:
– И я вам не скажу, какою властью это делаю. А как вам кажется? У отца было два сына, и он, подойдя к первому, сказал: "Сын! Пойди сегодня работай в винограднике моем". Но он сказал в ответ: "Не хочу", а после, раскаявшись, пошел. И, подойдя к другому, он сказал то же. Этот сказал в ответ: "Иду, государь", и не пошел. Который из двух исполнил волю отца?
– Первый, – ответили фарисеи.
Я же сказал им:
– Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в царство духовное, ибо они исполняют волю отца своего, вы же – нет. Пришел к вам Иоанн со словом праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему. Вы же, и видев это, не раскаялись после, чтобы поверить ему.