Исповедь мотылька
Шрифт:
А то, что я уже устала быть одна; устала искать неизвестно что; устала каждый раз разочаровываться в мужчинах; начинать какие-то отношения, заранее зная, что они обречены; устала наступать на одни и те же грабли… Это тоже совпадение? И почему я теперь постоянно вижу в мужчинах какие-то недостатки, знакомлюсь с кем-то новым и понимаю, что это все – не то, почему глядя в глаза каждого моего нового знакомого, я не вижу там ничего, что смогло бы зажечь ответный огонек в моих глазах? Совпадение?
Блин, ну почему это происходит именно со мной??? Может, я какая-то неправильная?
Ведь ежедневно сотни людей влюбляются, что-то находят друг в друге, потом даже женятся, растят детей, наконец. Чем они лучше меня? Что в них есть
Он будет славным и милым, я буду считать, что мне с ним повезло, и он будет думать то же самое про меня, мы будем довольны друг другом, а наши родители не смогут на нас наглядеться, приговаривая: «Какая великолепная пара!». Поначалу мы будем пребывать в радужных мечтах, строить воздушные замки о будущем, о детях, о том, как замечательно у нас все устроится и т.д. Потом все это как-то сойдет на нет, забудется и войдет в привычно-будничную серую колею.
Наверное, поначалу мы будем часто заниматься любовью, на втором году брака – уже реже, а потом, наверное, сама мысль о сексе будет появляться у нас раза два в неделю, не говоря уже о ее воплощении раз в месяц. Ничто так не убивает желание, как обязанность, вы замечали? И если человеку предстоит заниматься сексом не тогда и только тогда, как он этого захочет, а делать это по обязанности, исполнять супружеский долг, то желание мигом пропадает. И этот человек будет потом еще и упрекать себя и думать: «Как же так? Что со мной? Куда подевалась моя прежняя безумная страсть? Неужели я уже не люблю этого человека?» И будет преувеличенно-показушно стараться доказать, что чувства его еще не остыли. Чем только отобьет желание у другого, который непременно почувствует неискренность. Вскоре для каждого из нас секс превратиться в неприятное обязательство, которое, тем не менее, нужно исполнить строго по расписанию в соответствии с графиком, а то, не дай бог, еще подумают, что тебе уже не хочется.
И мы оба будем стараться реже бывать дома, выдумывать какие-то причины, отговорки, притворяться, что уже спим, что болит голова, что устали… что там еще в списке отмазок? Только бы не начинать опять этот бесполезный разговор, не испытывать опять это чувство стыда, вины, брезгливости и неудовлетворения.
Мало того, мы перестанем даже разговаривать друг с другом. Так, ничего не значащая бытовая болтовня по 15-20 минут в день – и все. Хотя, конечно, на людях еще сможем поддерживать видимость идеальной семьи, вести светскую беседу, обсуждать какие-то дела, погоду, друзей… Будем делиться впечатлениями об общих знакомых и приятелях. Разумеется, у него они будут свои, а у меня – свои.
Но про прежние нескончаемые разговоры до рассвета «по душам» можно будет забыть. В нашем общении уже не будет искренности, мы не будем друг с другом откровенничать, как раньше. Мы не будем общаться, мы будем передавать информацию.
Мой муж будет мучаться и не понимать – почему же мы так отдалились друг от друга? Что же он сделал не так? Может быть, я разлюбила его? Он начнет за мной следить и ревновать, чем, разумеется, только разозлит меня еще больше.
В свою очередь я в растущей тревоге начну спрашивать себя – может, это я всему виной, может, это со мной что-то не так, не в порядке, может, я какая-то неправильная? Может, я не смогла сохранить нашу любовь? Не смогла быть для него единственным смыслом жизни? Может, я перестала следить за собой и в результате больше не интересую его?
В конце концов, когда наш брак будет совсем уже висеть на волоске, я забеременею. И у нас родиться ребенок – чудная кроха, в которой мы оба будем души не чаять. И на какое-то время станем ближе друг к другу, будем заботиться, стараться понять… А потом все опять потихоньку войдет в привычную колею.
Затем я начну катастрофически толстеть, как моя старшая двоюродная сестра – у нее все было именно так. Сначала это будет не очень заметно, я буду списывать это на роды, убеждать себя, что я временно не в форме, но вскоре все вернется назад. Но потом я начну весить уже больше, чем была во время родов, и, хотя мой муж и будет уверять меня, что готов любить меня любую, я сама буду чувствовать, как меняется его отношение ко мне. В отчаянии я сяду на диету или начну принимать какое-нибудь из модных сейчас «чудодейственных» средств. И изо дня в день буду чувствовать себя подавленной и разбитой оттого, что все мои усилия бесполезны, а чтобы избавиться еще и от этого чувства начну пить еще и какие-нибудь антидепрессанты. Муж мой будет меня утешать, как сможет, и в результате, после ночей любви, столь редких к тому времени, я рожу еще одного ребенка. И буду твердить налево и направо, что дети для меня – смысл жизни, мое счастье – в них, и мне не важно, как я выгляжу, ведь у меня есть они! Хотя, если подумать, то как раз наоборот, ведь как раз моя жизнь – это смысл их жизни, сама ее причина.
Я не разведусь с мужем, потому что не захочу, чтобы мои дети были так же несчастны, как я когда-то. Как будто такое мое поведение делает их счастливыми!
Все вокруг будут считать нас идеальной парой, не догадываясь, что здесь, как и всюду, за видимостью счастья таится все та же горечь и тоска, все тоже беспросветное одиночество.
А потом мне однажды доложат, что мужа есть любовница. Я, наверное, устрою безумный скандал, хотя в душе буду чувствовать облегчение. Буду кричать о своей любви и о том, как он мог так поступить, хотя на самом деле мною будет владеть только чувство раздражение, потому что мой мужчина посмел отдавать свою теплоту и нежность кому-то еще. Быть может, мне самой они уже давно не нужны, но КАК ОН МОГ???
Накрутив себя таким образом, несчастная и заплаканная, я напьюсь и сяду в автомобиль, чтобы врезаться в дерево и покончить со всей своей неустроенной жизнью разом. Но к тому времени я буду уже старая и трусливая, расплывшаяся и обрюзгшая, с двумя детьми на руках, которым нужна моя помощь, их ведь нужно воспитать, дать им образование, помочь найти свое место под солнцем… Ведь у меня обязанности, от которых никуда не деться, так что какое уж тут самоубийство? Самоубийство придется отложить. И надолго.
Да и не будет никакого самоубийства, будут бесконечные скандалы, обвинения, угрозы уйти вместе с детьми. Муж, как водится, пойдет на попятный. Начнет уверять, что любит только меня одну, и что такое больше не повториться. Даже не понимая, что на самом деле никуда я не уйду, мне просто некуда деваться, разве что переехать назад к родителям, на этот раз навсегда, до конца дней своих. И с утра до ночи выслушивать мамины нотации и причитания, что я сама виновата, сама разрушила семейное счастье (пусть какое-никакое, но все-таки), что он, при всех его недостатках, был все-таки хорошим мужем, не говоря уже о том, как это сказалось на детях.
Еще через год у него появится новая любовница. Об это я либо догадаюсь сама, либо увижу их вместе, либо опять-таки кто-нибудь из доброжелательных знакомых поспешит мне сообщить об этом. И я, конечно, закрою глаза, потому что на борьбу с прежней уже ушло столько сил, что теперь уж лучше принять все, как оно есть. Что с того, что жизнь оказалось не такой, как я ее представляла?
Он будет со мной все так же добр и даже, испытывая чувство вины, будет делать все, что я скажу, и награждать меня подчеркнуто нежными ласками на людях. А я буду снисходительно принимать их, зная, что ни ему, ни мне они уже давно не нужны.