Исповедь на электрическом стуле
Шрифт:
Он был таков: Я покупаю два билета на трехчасовой поезд до Чикаго, прибывающий в пункт назначения в 8.40 следующего утра. Карен возьмет оба билета и сядет в поезд. Мы вдвоем выходим из агентства ровно в полдень и на глазах у всех направляемся на Центральный Вокзал, где, предположительно, ужинаем и садимся в поезд. На самом деле, пока Карен добирается до Центрального Вокзала, я со всех ног мчусь на станцию на 125-ой улице, чтобы поспеть на поезд, отправляющийся в 12.55 в сторону моего коннектикутского поместья и прибываю туда в 2.10. К тому времени на мне уже фальшивые усы, очки в роговой оправе, а также пальто и шляпа из тех, что я бы в жизни не надел. Наш тысячу раз перезаложенный семейный очаг расположен
И вот решающий день настал. Я сказал Дженис, что мы уезжаем в следующий понедельник, и отправился в контору, прихватив с собою чемодан. В полдень мы расстались с Карен, и я поспешил на 125-ую улицу, по пути купив пальто и шляпу. Оставив чемодан в камере хранения, я сел в поезд и, уединившись в туалете одного из вагонов, нацепил очки в роговой оправе и фальшивые усы.
В 2.15 я сошел с поезда. Станция, как всегда в это время дня, была пустынна. По дороге я не встретил никого из знакомых. Стараясь не шуметь, я открыл входную дверь ключом, все время ощущая непривычную тяжесть пистолета в кармане.
Дженис была в гостиной. Она сидела на новехоньком, еще не до конца оплаченном диване и читала очередной дурацкий журнал для женщин, в котором, без сомнения, содержалась информация о том, как быстро и эффективно можно потратить мои нажитые непосильным трудом денежки.
Сначала она не узнала меня. Только когда я снял очки и шляпу, она воскликнула:
– Вот тебе и на, Фреди! А я-то думала, что ты уже в Чикаго.
– А я и так в Чикаго, - ответил я, пригладил усы и подошел к окну, чтобы задернуть расписные занавески.
– А для чего тебе усы?
– спросила она.
– Они тебе ужасно не идут.
Я повернулся к ней и вытащил пистолет из кармана.
– Пройди на кухню, Дженис.
Согласно моему плану гипотетический грабитель пробрался на кухню через черный ход, а Дженис услышала какие-то шорохи, и пошла взглянуть в чем дело, и тут-то он и пристрелил ее.
Она сощурилась на пистолет, потом, округлив глаза, уставилась мне в лицо:
– Фредди, что, черт побери, происходит?..
– Иди на кухню, Дженис, - повторил я.
– Фредди, - начала она раздраженно, - если это опять одна из твоих шуток...
– Я не шучу, Дженис, - прорычал я.
Вдруг глаза ее радостно вспыхнули и она по-детски хлопнула в ладоши, как всегда поступала в тех случаях, когда нацеливалась на очередную покупку, которую мы не могли себе позволить.
– Фредди, дорогой!
– закричала она.
– Ты все-таки купил мне новую посудомоечную машину!
Она вскочила и стремглав бросилась в кухню, цокая каблучками по линолеуму. Даже в последние минуты своей жизни она думала только о том, что к той куче барахла, которую она выжала из меня со времени нашей свадьбы, может добавиться еще один очень дорогостоящий предмет.
На кухне она с озадаченным видом повернулась ко мне и произнесла:
– Но здесь нет никакой посудомоечной машины...
Я выстрелил с бедра, естественно, промахнулся, и пуля продырявила грязную кастрюлю на плите. Оставив ковбойские штучки до лучших времен, я прицелился более тщательно и вторым выстрелом уложил ее как раз в тот момент, когда она собиралась издать один из своих ужасных визгов.
На целые три секунды воцарилась тишина. Четвертая взорвалась оглушительной тр-р-р-релью дверного колокольчика, висевшего на стене в трех футах у меня над головой. Я окаменел от ужаса. Я не знал, что мне делать. Первой моей мыслью было оставаться окаменевшим до тех пор, пока назойливому посетителю не наскучит звонить в дверь, и он не уйдет по своим делам. Но затем я вспомнил о припаркованной на подъездной аллее игрушечной иностранной машине Дженис, наличие которой лучше всякого плаката говорило о том, что хозяйка находится дома. Если не открыть дверь, посетитель может заподозрить неладное и позвать на помощь соседей или полицию, и тогда мне не удастся смыться отсюда.
Поэтому я решил открыть дверь. В этих роговых очках, с фальшивыми усами и измененным голосом, меня не узнает и родная мать. Я могу представиться домашним доктором и заявить, что Дженис больна и никого не принимает.
Пока я размышлял обо всем этом, раздался второй звонок, столь громкий, что мог бы вывести из оцепенения настоящую каменную статую, а не только окаменевшего от ужаса человека. Засунув пистолет в карман, я поспешно проследовал через гостиную и остановился у входной двери. Глубоко вздохнув и кое-как уняв нервную дрожь, я слегка приоткрыл дверь. То, что я разглядел в образовавшуюся щель, оказалось всего-навсего торговым агентом с коричневым портфелем в руках. При нем был потертый серый костюм, белая рубашка, голубой галстук и ослепительная улыбка, открывающая по крайней мере шестьдесят четыре огромных зуба.
– Добрый день, сэр. Могу я видеть хозяйку дома?
– Она больна, - ответил я, не забыв придать своему голосу хриплую чужеродность.
– В таком случае, сэр, - затараторил он, - может быть, вы уделите мне пару минут, если, конечно, вы не слишком заняты?
– Мне не до того. Прошу прощения.
– Но я уверен, что это заинтересует вас, сэр. Компания, которую я представляю, представляет интерес для каждого, у которого есть дети.
– У меня нет детей.
– О!
– Его улыбка померкла было, но тут же расцвела с удвоенной силой.
– Но моя компания служит интересам не только родителей. В двух словах - я представляю издательство "Универсальнейшая Энциклопедия". Я, в сущности, не торговый агент. Дело в том, что мы занимаемся предварительным изучением спроса на местном рынке и...
– Прошу прощения. Меня это не интересует, - прервал я его.
– Но вы еще не знаете самого главного!
– настаивал он.
– Ну и черт с вами!
– Я захлопнул дверь у него перед носом, размышляя о том, что Дженис наверняка купила бы эту самую "Универсальную Энциклопедию", не застрели я ее две минуты назад.
Но мне еще предстояло покончить со своим делом. Нужно было перевернуть вверх дном весь дом, вывалить на пол содержимое комода, перерыть все бельевые шкафы и т.д. и т.п. Затем, когда подойдет время, я побегу на свой поезд.
Я как раз направлялся в спальню, когда зазвонил телефон.
Я снова замер в нерешительности. Отвечать или нет? И вновь, как в первый раз, и примерно по тем же соображениям, решил ответить. И вновь представился семейным врачом.
После того как я поднял трубку и поздоровался, приторно-слащавый женский голос на другом конце провода запел мне в ухо:
– Говорит статистическое бюро компании "Маджилл". Вы в данный момент смотрите телевизор, сэр?
Я застыл, прижав трубку к уху.