Исповедь отца сыну
Шрифт:
Наш домашний суд, в составе папы, мамы и бабушки, обычно выносит тебе строгий наказ, соответствующий нашей морали: «Дружи со всеми, малыш, плохих детей нет, дружи со всеми!»
РЕЧЬ
Ты начал ходить, а вскоре заговорил. Ты резко перешел от детского лепета к членораздельному произношению и так ошеломил нас фейерверком применяемой тобой лексики, что мы никак не смогли вспомнить, какое слово ты произнес впервые.
Я утверждаю, что
Но, наверное, ни то и ни другое. Твои первые слова, скорее всего, означали: «Я человек!»
Ты заговорил одновременно на двух языках: на грузинском и на русском.
Как это произошло?
Я сторонник той научной точки зрения, которая считает, что ребенок наследует от Природы некую способность речи. Спустя несколько месяцев после его рождения она начинает в нем просыпаться: ребенок впитывает в себя речь окружающих, произносит нечленораздельные, но смыслообразующие звуки, научается выражать свои требования, протест, радость с помощью отдельных слов. Одновременно в голове ребенка происходят сложнейшие «вычисления», с помощью которых весь хаотический поток речи, воспринятый им, вдруг начинает из его уст течь ручейком прозрачной, ясной, содержательной, полной эмоциями речи.
Эти внутренние задатки речи, по моему представлению, имеют то же значение для ребенка, что и ракета-носитель третьей ступени, выводящая корабль на орбиту. Ребенок за самое короткое время (ибо, что значит несколько месяцев в сравнении с тем скачком, который проделывает он, овладевая опытом тысяч поколений) выходит на важнейшую орбиту своей жизни — орбиту общения с помощью речи.
Ребенок начинает говорить. У него своя система и направленность общения. Сперва он бесконечное множество раз спрашивает всех: «Что это?» Далее следует такое же бесконечное множество «почему?».
Он приступает к осуществлению процесса познания действительности, однако смотрите, как мудро он это делает: он сам сокращает себе путь к овладению опытом человечества, требуя от нас, чтобы мы коротко, ясно и доступно объяснили ему, что это и почему это так, какие существуют связи между предметами и явлениями.
Разумеется, он с большой охотой прибегает и к другим путям присвоения знаний: ставит ежедневно несколько десятков беспокойных «опытов», дающих ответы на вопросы — «Смогу ли я сам?», «Как это делается?», «Почему это так?», «А что если?..» и так далее.
Но общение через говорение, познание через речь, радость и огорчения, выраженные с помощью слов, занимают все больше места в его повседневной жизни, в его очеловечивании.
Прирожденная способность заговорить не имеет долгой жизни. Она вроде шелковичной бабочки, которая выползает из кокона только для того, чтобы отложить потомство, а сама погибает.
Вы не задумывались над тем, с какой легкостью научается ребенок говорению на двух-трех языках и с какими трудностями сталкивается взрослый при изучении иностранного языка?
Что это значит?
Вот что: внутренние задатки с трудом поддаются консервации; напротив, наука располагает определенными фактами, свидетельствующими о том, что мышление, речь и другие виды деятельности человека имеют строго определенное возрастное время для своего возникновения, развития и завершения. Приостановить, отложить их развитие на потом — значит расписаться в собственном невежестве, допустить грубую педагогическую оплошность, а ребенка обречь на непоправимую отсталость.
Но ребенок может заговорить только в общении с говорящими людьми. И вся проблема заключается в этом: как говорим мы, папы и мамы, взрослые, между собой и со своими малышами?
Если речь наша бедна, искажена, груба, если бранные слова не задерживаются на устах домашних, окружающих ребенка, он, возможно, всю свою жизнь будет страдать от своей искаженной, несовершенной, грубой речи, а возможно — от бедности мышления.
Зная все это, не могу не стать сухим дидактом.
Папы и мамы! Не находится ли ваш младенец, ваш ребенок в окружении искаженной речевой действительности? Это очень плохо!
Не находится ли он в атмосфере взаимной грубости взрослых? Это еще хуже! Сами того не подозревая, вы, возможно, задерживаете, навсегда и безвозвратно приостанавливаете речевое развитие и общение ребенка, вы искажаете его будущее! Думайте об этом!
Эта сухая дидактика служила и нам, воспитателям Пааты.
Прирожденная способность к речи, по моему убеждению (меня подбадривают и исследования специалистов), дает возможность ребенку одновременно усвоить несколько языков.
Мое убеждение не исключало и некоторой тревоги: ведь царит пока еще в педагогике предостережение, что учить ребенка сразу двум языкам — это то же самое, что и учить его ездить на лошади до того, как он научится ходить. И все же мы решились. Мама и папа говорили с тобой только на грузинском языке, а бабушка — только на русском.
Мы твердо придерживались своего решения, и когда ты начал говорить, обнаружили, что у тебя для мамы и папы возник один язык, а для бабушки — другой. Ты переключался с одного языка на другой, в зависимости от того, с кем имел дело.
Знал ли ты тогда, что говоришь на двух языках? Конечно, нет. Ты только общался на этих языках, не имея никакого понятия о своем билингвизме.
Шли годы, и мои опасения рассеялись полностью. Ты мыслишь нормально. В твоей речи я нахожу реальное подтверждение идеи Л.С.Выготского о том, что человек лучше постигает родной язык, если он владеет другими языками.
Нас радовало каждое твое новое речевое изобретение. Мы всегда старались давать тебе ясные, правильные ответы на все твои «что это такое» и «почему». И еще мы старались приучать тебя к вежливым формам обращения: учили говорить «здравствуйте», «доброе утро», «спокойной ночи», «пожалуйста», «если можно», «спасибо», «извините», «с радостью».
Учили всему этому в процессе общения, а не только одними требованиями и наставлениями. Ты с детства привыкал к нашей вежливости по отношению к тебе: