Исповедь отшельника
Шрифт:
Марина Афанасьевна не поверила Соне. Но отстала, бросив скептическое: «Ну-ну!»
К счастью, групповая терапия уже закончилась, и Соня смогла уйти, не привлекая к себе внимания. Она была возмущена. Ее не в первый раз принимали за лесбиянку, но то были люди ее артистического круга, в котором царил культ бисексуальности. А тут какая-то старомодная училка…
Да что она себе позволяет?
Соне абсолютно не нравились женщины. Ее не тянуло к ним. Хотя один раз она занималась сексом с особой своего пола. Пришлось дать себя соблазнить даме-продюсеру, чтобы получить роль. Ей не понравилось. А ее партнерше и подавно. Потому что Соня лежала как бревно и не то что удовольствие получить – возбудиться не могла. В итоге роль она получила не ту, на которую претендовала, а эпизодическую, да еще за спиной шушуканье и хихиканье слушала около месяца.
Зайдя в спальню, которую она делила с четырьмя женщинами,
Основала центр «Сила духа» известная в России личность. Мира Салихова. Если верить официальной биографии, имя ей досталось от родителей-диссидентов, заморивших себя голодом в знак протеста в разгар перестройки, а фамилия от мужа, миллиардера, открывшего в те же годы несколько коммерческих бирж и банков. Муж Миры погиб в конце девяностых. Не был застрелен конкурентами, как могла бы предположить та же Софья, а скончался в результате несчастного случая. Мира унаследовала все активы супруга и на время исчезла. И когда о ней все забыли (супруги Салиховы несколько лет были самыми обсуждаемыми персонами в СНГ), вдова триумфально вернулась. Обанкротив несколько крупных предприятий, выставила свою кандидатуру на президентских выборах, затем сняла ее и вышла замуж за двадцатидвухлетнего актера. Спустя три года с ним развелась, скупила акции самого популярного в России мужского журнала, стала его главным редактором и снялась обнаженной для обложки. Еще через пять лет основала Дом моды имени себя и увела у голливудской звезды мужа. Наигравшись и с делом, и с телом, основала партию «Сила духа» (хотела «Миру – Мира!», но политтехнологи запретили). Тогда и открылся этот центр, наряду с другими – поддерживающими наркоманов, трудных подростков, людей с ограниченными возможностями и склонных к суициду. По сей день остался только этот, остальные закрылись, едва прошли выборы. Партия «Сила духа» набрала ничтожно мало голосов, и основательница посчитала, что нет больше смысла выкидывать столько денег на благотворительность. Центр поддержки жертв домашнего насилия остался действующим благодаря его директору Лолите. Она, будучи подругой Миры, смогла его отстоять.
В фойе центра висел портрет госпожи Салиховой. Выглядела она, на взгляд Сони, гротескно. Напоминала героиню голливудской комедии положений. Во многих из таких комедий есть второстепенный персонаж типажа Миры: бывшая королева выпускного бала, которую жизнь здорово потрепала, но не лишила главного, веры в себя. Она постарела, немного расплылась, перестала гнаться за модой, потому что для нее самое стильное и красивое то, в чем она когда-то блистала. Поэтому она втискивает свое уже далеко не безупречное тело в джинсовые шортики и майку с Микки Маусом. Начесывает волосы и носит массивные пластмассовые серьги. Слушает раннюю Мадонну и Долли Партон. Курит ментоловые сигареты и мечтает о прекрасном принце, который запаздывает как минимум на двадцать лет…
Мира не носила короткие шорты и сережки из пластмассы. Ее любимым модельером был Роберто Кавалли, а ювелирным домом – «Тиффани». Она вся сверкала, как рождественская елка. Стразами на одежде, золотом, бриллиантами, фарфоровыми зубами и гелем на волосах. В девяностые она выглядела бы шикарно в этом образе. Но времена изменились… А Мира, увы, нет.
Соня сунула руку под кровать и достала рюкзак. С ним она обычно путешествовала. Не любила чемоданы, они громоздки. С рюкзаком удобнее: закинул за спину и пошел. Можно вместо подушки опять же использовать, если, к примеру, рейс задержали. Этот рюкзак Соня купила в Индии. Он понравился ей своей вместительностью, ярко-рыжим цветом и наличием множества карманов. В одном из карманов сейчас лежал телефон. Соня достала его и включила. Когда аппарат загрузился, на экране появились значки сообщений и неотвеченных вызовов. Основная масса последних была от агента. Поскольку по пустякам он свою подопечную не беспокоил, Соня сделала вывод, что связаться с ним нужно как можно скорее. Но в комнатах камеры, значит, нужно выйти за пределы здания.
Полежав пару минут, Соня лениво сползла с кровати и пошлепала на выход.
Камеры в спальнях, столовой, комнате отдыха и фойе были установлены после того, как одна из обитательниц центра покончила с собой. Она не повесилась или отравилась снотворным. А перерезала себе горло опасной бритвой. Чикнула по шее, когда все спали, и утром соседки по комнате обнаружили ее окоченевший труп. Было проведено расследование. Смерть была
Выйдя во внутренний дворик, Соня поежилась. Нужно было одеться потеплее, а не вываливаться на улицу в толстовке. Но день был солнечным, и она решила, что погода стоит чудесная, а оказалось – холод собачий. Натянув на голову капюшон, Соня набрала своего агента.
– Привет, Артур, – поздоровалась она с ним. – Звонил?
В ответ послышался отборный мат. Артур, когда злился, разговаривал исключительно нецензурно, вставляя литературные слова только для связки. И сейчас он был вне себя. Когда агент проорался, Соня примирительно проговорила:
– Не ругайся. Я отключила телефон на ночь, а утром забыла врубить. Со всеми случается…
– Со мной нет, – рявкнул Артур. – Потому что я ответственный человек, настоящий профессионал и…
– Просто душка, – польстила агенту Соня. – Так зачем ты звонил мне?
– Теперь уже не важно. Тебя на съемки ток-шоу хотели сегодня пригласить, но ты, милая моя, прокакала возможность мелькнуть фейсом на Первом.
– Переживу. Для меня сейчас нет ничего важнее новой роли.
– Ты все еще в приюте для бесхребетных баб?
– Перестань называть так наш центр.
– Уже «ваш», вон как…
– И женщины, которые оказались тут, вовсе не…
– Да понял, понял. Только ты сама еще пять дней назад называла их слабачками. И не понимала, как можно дать мужику над собой систематически издеваться.
– Я и сейчас не до конца понимаю. Но знаю точно, они позволяли это не потому, что бесхребетные, затюканные, никчемные. Среди нас, конечно, и слабачки есть, но их меньшинство.
– А остальным просто нравится боль? Они мазохистки? – фыркнул Артур. – Хотя мне не важно. Это твоя задача – разобраться в психологии жертв домашнего насилия. Но ты уж давай побыстрее с этим покончи. Пока журналы и интернет-порталы пишут о новом фильме Мэтра, ты, как исполнительница главной роли, должна мелькать, мелькать, мелькать… Понимаешь?
– Понимаю.
– И я пытаюсь договориться с Мэтром об ужине с тобой. Пока он ответа не дал, но я добьюсь своего.
– Не сомневаюсь в тебе, Артурито. И через двое, максимум трое суток я буду вся твоя.
– Лады.
Они сердечно распрощались, и Соня отключилась.
С Артуром Гаевым они познакомились в институте кинематографии. Соня там училась, он тусовался. Когда-то парень сам был студентом этого вуза, но вылетел с третьего курса и отправился в армию. Отслужив, к учебе не вернулся. Папа, артист еще старой школы, не самая яркая звезда советского кино, пристроил своего незаконнорожденного сына, который появился на свет, когда родителю уже исполнилось пятьдесят пять, на «Мосфильм». Но Артур регулярно наведывался в альма-матер, чтобы позажигать. Ему нравились атмосфера и девочки, что учились в вузе. Жуткий бабник, он переспал чуть ли не с каждой третьей студенткой. Любил высоких, статных барышень, но не брезговал и «инженю». Сам Артур был зеленоглазым красавцем с черными негритянскими кудрями. Но ростом не вышел. Той же Соне он едва доставал до подбородка. Но это не помешало молодым людям закрутить роман. Роман был почти серьезным. То есть Артур не потерял интерес к Соне после первого секса, а продолжал встречаться с ней на протяжении трех месяцев. Рекордный срок для него. Расстались друзьями. По обоюдному согласию. Артуру надоело скрывать от подруги свои интрижки, а ей делать вид, что ни о чем не знает.
Соня стала первой клиенткой Гаева, когда он открыл свое небольшое агентство. С тех пор прошло пять лет, и они до сих пор сотрудничали и дружили.
– Значит, вы актриса, – услышала Софья и вздрогнула.
Резко обернувшись, она увидела Лору. Женщина стояла у молодой туи и теребила одну из ее веточек. Одета она была в старую куртку и кошмарного вида спортивный костюм. Лора, как говорят, заявилась в центр в пижаме и тапках и носила все дни то, что ей дал завхоз, она же одна из обитательниц, то есть вещи, оставленные предыдущими «сестрами» (они так себя называли – сестрами по несчастью). В отличие от других женщин Лора не изъявляла желания вернуться домой хотя бы за документами, деньгами, телефоном или предметами первой необходимости. И не потому, что боялась. Каждую из сестер по просьбе сопровождали до дома. Иной раз с охраной. А Лора вообще не покидала территорию центра. И здесь ей оставалось провести всего сутки. Ее срок истекал уже завтра.