Исповедь проститутки
Шрифт:
И всё вернулось с прежней силой, накатило и затопило меня с головой.
«Я покорю свою вершину! – решила я. – Покорю, чего бы мне это ни стоило!»
Как вы понимаете, я, конечно же, не поехала домой, как собиралась ранее. Я осталась в Киеве, одержимая своим намерением, и стала подыскивать работу. Мне нужна была вечерняя подработка. Выбор был невелик, и я устроилась в кафе посудомойкой и уборщицей по вечерам. Приезжала я на работу к семи вечера, до десяти мыла посуду, а потом, когда кафе закрывалось для посетителей, мыла
За месяц такой работы я очень устала, совершенно не высыпалась, и заметно скатилась по учёбе. Но, когда я получила зарплату, я чуть не расплакалась прямо там. Вместе с авансом, который мне дали через две недели работы, получилось всего пятьсот гривен. А обещали семьсот.
Хозяйка сказала, что посетителей мало, не то что летом, дела идут неважно, поэтому пока пятьсот. А, когда дела наладятся, обещала платить больше.
До лета было ещё далеко. Да и вообще я поняла, что вряд ли она заплатит больше, поэтому больше туда не вернулась.
– Я и за два года не насобираю нужную сумму, – говорила я Томе. – Зато во что я превращусь за это время на такой работе. Нет, надо найти что-то другое. Где можно заработать хорошие деньги по вечерам или по ночам?
Томка посмотрела на меня и лукаво улыбнулась.
– Нет, нет, – засмеялась я, поняв, о чём она подумала. – Не так радикально. Я вовсе не «это» имела ввиду.
– А что ты имела в виду? – спросила Томка.
– Ну, например, подтанцовка где-нибудь в клубе. Ну или, в крайнем случае, стриптиз.
– За подтанцовку в клубах никто не платит, – сказала Томка со знанием дела. – Там знаешь, сколько желающих покрутиться в «клетке», или на «подиуме», или у шеста? Максимум, что тебе предложат, пару пива или коктейль за весь вечер. И это, если тебе повезёт прорваться на сцену. А если мы говорим о крутых, дорогих клубах, так там знаешь какие танцовщицы. О-го-го, там такой уровень. Там и стрип-пластика, и шпагат, и ещё бог знает, что. И конкуренция там большая.
– Откуда ты всё это знаешь? – удивилась я. – Ты как энциклопедия ходячая.
– Да отовсюду, просто интересуюсь всем. Сую свой нос во всё подряд, – пошутила Томка.
– Ладно, – вздохнула я. – Тогда остаются стрип-бары.
9
Через две недели поисков я устроилась в одном ночном клубе танцевать топ-лесс три вечера в неделю: пятницу, субботу и воскресенье.
Это была чистая случайность и, как мне потом сказали девочки, большая удача. Мне просто повезло. Я пришла именно в тот момент, когда одна девочка уходила, и освобождалось место, которое надо было срочно заполнить.
Меня наспех протестировали, посмотрели, что я умею. Ну и, по всей видимости, моей пластики и некоторых навыков, подсмотренных, кстати, в фильмах и клубах, оказалось достаточно. И меня приняли.
Оплату пообещали пятьдесят гривен за вечер, плюс проценты от тех денег, которые «натанцую» за вечер. Девочки-танцовщицы говорили, что «проценты» бывают
Я согласилась. И клуб «Игуана» прочно вошёл в мою жизнь и стал первой ступенькой на моём выбранном пути. Начались мои «трудовые будни». Я быстро освоилась, подучилась у своих новых подружек некоторым новым «фишкам», несколько раз подряд просмотрела фильм «Стриптиз», и уже к концу первого месяца танцевала не хуже, и даже лучше многих девушек в нашем клубе.
Заработки тоже были неплохие. Бывало, в особо урожайные дни и по 150 гривен уносила в своём кошельке. Я подсчитала, что если так и дальше будет продолжаться, то меньше, чем за год, я скоплю нужную сумму.
Но во всём этом великолепии была одна серьёзная проблема. Бар работал до двух, а то и до трёх часов ночи. В общежитие до закрытия я никак не попадала. Комендант пускал только до полуночи. Приходилось мне заходить в комнату через окно. В самом прямом смысле. Хорошо, что мы жили на первом этаже. Томка оставляла на ночь окно незамкнутым, и я, чтобы не будить ни её, ни Алёну, потихоньку залазила в окно, когда возвращалась, не зажигая свет, быстро переодевалась и ложилась спать.
Первое время Алёна ничего не подозревала и не обращала даже внимания на мои таинственные появления. Потом она заметила, что вечером, когда все ложились спать, меня не было, а утром я оказывалась в комнате, мирно спящей в своей постели.
Она как-то спросила:
– Интересно, как тебе удаётся пройти в комнату, когда мы уже спим? И почему мы не слышим твоего прихода?
Я растерялась, не зная, что ответить. Томка пришла мне на помощь:
– Ещё бы ты слышала. Да ты так спишь, что хоть из пушки пали, а тебя не добудишься, – сказала она. – Вот я, к примеру, слышу и просыпаюсь, когда Софико возвращается. Мы даже свет зажигаем, а тебе хоть бы что. Дрыхнешь, как сурок.
Я взглядом поблагодарила подругу. А Алёна не унималась.
– А интересно, – сказала она и прищурила свои глазки, отчего они превратились в две узкие щёлочки, – где ты бываешь так допоздна?
– А вот это уже не твоё дело, – ответила Томка, уперев руки в бока.
– Тома, перестань, – сказала я и обратилась к Алёне: – Я подрабатываю. Мою посуду в кафе.
Я решила, что не стоит лишний раз ссориться с Алёной и наживать в её лице врага. К тому же, секреты и тайны всегда привлекают излишнее внимание. А, получив исчерпывающую информацию, любопытствующий теряет острый интерес к данной теме.
Но Алёна была не так проста, как мне хотелось бы. Она не сдавалась:
– Но ты же бросила ту работу, кажется, ещё в середине зимы?
– Да, в том кафе бросила, перешла в другое, где платят лучше. Всё? Тебя больше ничего не интересует?
Я уже тоже теряла терпение.
– С чего ты взяла, что меня это вообще интересует? – сказала Алёна, скривив свои губы-ниточки.
– Нет, слушайте, это невыносимо, – вскипела Томка, – ты определись: интересует или нет? А то, как совать свой нос в чужие дела – так интересно. А как всё в порядке оказалось – так неинтересно. Да?