Исповедь травы

Мазова Наталия Михайловна

Долгий-долгий проигрыш, он уже истомил меня, кружится голова, и я почти не осознаю, когда вступает этот рвущий душу, знакомо бесплотный голос:

Слабый шорох вдоль стен, мягкий бархатный стук,

Ваша поступь легка - шаг с мыска на каблук...

Танец, снова танец... Снова полупризрачное кружение масок среди черных мраморных стен, и два застывших Нездешних лика оправленный в медь и оправленный в серебро - сливаются, как по заказу... Я изрядный танцор, прикоснитесь же, лаийи - я выйду! Вот только я не лаийи, и не в моих силах прикоснуться...

Слова... я не слежу их, я в том состоянии, в каком можно

только танцевать - но я знаю, что прикована к столбу, все, что я могу - тряхнуть головой, разметав волосы, и я плачу, плачу... о, как мучительна и блаженна эта жажда небытия, особенно сейчас, в проигрыше между куплетами, и кружится, кружится мир вокруг прикованной меня, и с ласковой укоризной - глаза в глаза - тот, кому я сказала "vade retro" и кто теперь потерян навеки. Я знаю, что буду теперь умирать долго, долго, видя перед собой лишь это немыслимо прекрасное лицо и этот все понимающий взгляд, но уже никогда не ступлю в круг рядом с ним... Так умирал Лугхад, так буду умирать я - века, вечность...

И не вздумайте дернуть крест-накрест рукой

Вам же нравится пропасть, так рвитесь за мной...

Он убьет меня, уже почти убил... Так мне и надо - я сама взрастила в себе зерно своей гибели, отвергнув, но не сумев отречься от желаний... Снова проигрыш - боги мои, какая пытка... нет, я не буду умирать века - я умру прямо сейчас из-за невозможности вторить музыке движеньем, взорвусь, разлечусь осколками, как и предсказывала Райнэя... плавный ход мелодии, словно чья-то молитва за мою грешную душу... покойся с миром...

Requiem aeternam dona eis Domine Et Lux perpetua Luceat eis...

Чистый, светлый, пронзительный голос девушки вплетается в мелодию, умело подстраивается к ней, словно так и надо - и звучание Языка Закона быстро очищает мое сознание, гонит из него гибельные наваждения... Его гитара звучит еще немного, потом Он почти испуганно роняет руки, но в Его игре уже нет нужды - теперь звучит другая гитара, над моей головой, сверху. Совсем другая мелодия - мягкая, мудрая, печальная, и голос девушки, какому лишь с небес и раздаваться:

– Ты опоздал, мой светлый лорд - увы, ты опоздал, Ты был рожден - а мир твой умирал...

Поднимаю взгляд туда, ввысь... На одной из балок, в голубоватом луче, падающем из слухового оконца, стоит Лоти в своем голубоватом одеянии. Ноги ее босы, в руках гитара, и вся она - Свет и голос Света. Едва заслышав этот голос, Райнэя падает на колени, закрывает лицо руками, застывает неподвижно, словно и вправду стала Камнем. Мучительная судорога бежит по лицу Гитранна, но эта судорога ломает застывшую маску, словно лед трескается, и Его лицо на глазах становится таким же, как было в лесу, когда Он пил вино из моих ладоней... А я оживаю с каждым новым словом, сознание делается необыкновенно чистым и ясным, мысли легки, и силой полнится тело! Лоти царит, Лоти торжествует, голос ее - ветер, пламя, прибой, все, что живет и движется, в отличие от мертвого Камня:

– Что ты увидел в искoреженном стекле? Суккубов, пляшущих под звуки виреле, Греха и смерти похотливый карнавал? Рога драконов, яд змеиных жал, Отрубленную голову пажа, Которую ты в губы целовал? О нет, ты видел рыцаря в плаще, Что силы не растрачивал вотще, С хрустальной чистотою дум и дел...

Она, Лоти, и есть сейчас этот рыцарь - дева-воительница из тех, что склоняются над Чашей. Лоти... да нет, не Лоти - Азора Лотастар! Она же сейчас в своем Истинном Облике - боги мои, это не входившая-то в Круг Света!

Шальная мысль посещает мое просветленное сознание. Да, она женщина, но в то же время и рыцарь, и власть ее - власть Неба. Значит... значит, можно рискнуть на контакт "спина к спине", сильнее которого, как уверяет Лайгалдэ, у Братства ничего нет объединение сил, рождающее качественно новую светлую мощь!

Единственное препятствие - Азора не знает контактных словключей. И все же стоит попробовать, стоит-стоит!

Лицо Гитранна уже совсем ожило, с волнением и восхищением Он поднимает глаза вверх, любуясь своей неожиданно талантливой ученицей. Голос ее мягко замирает, дочитывая не подлежащий обжалованию приговор над Райнээй:

По доброй воле инфернальное избрав, Ты навсегда отрекся от Добра Но я тебя не в силах осуждать...

Где она слова-то такие нашла - здесь, в Кармэле?! Во сне увидела? Райнэя бьется, словно от удара током, когда Азора еще ласковее повторяет: "Но я тебя не в силах осуждать..." Снова слова заупокойной, последний аккорд... Все замерло. Лоти стоит на балке, опустив гитару к ноге и словно не вполне понимая, ЧТО сделала.

И я решаюсь.

– Азора!
– зову я. Она поворачивает голову, сплетая свой взгляд с моим.

– Азора! Наверху голубое, внизу же - зеленое!

Она секунду медлит. И вдруг с просветлевшим лицом отвечает:

– Между голубым и зеленым найдется место для любого цвета.

Так, следующая задачка посложнее - она же не знает Высокой Речи... зато, как все Последние, знает Язык Закона. Считает или нет?!

– От начала дней и вовеки пароль мой - Dismay.

"Dismay" на Языке Служения - Мера. Буквально "надежное, то, на что можно положиться". Но Мера дается для земли, небу же необходима...

– От начала дней и вовеки отзыв мой - Credo, - спокойно и четко произносит Азора, словно затвердила эту формулу в храмовой школе.

Получилось!!!

Не успеваю я осознать это, как словно огромная волна подхватывает и несет меня, и вся яркость мира врывается в мое сознание. Я - это я, Элендис Аргиноль... и Тали, Жрица Ветра, что застыла сейчас под аркой Храма в Заветном, ослепленная яркостью огненного заката, и веселая, немного циничная Жрица Жизни Мадлон, и тихая добрая Тинка, пробудившаяся среди ночи в своей девичьей постельке, и сильная, спокойная, надежная, как твердь под ногами, Ярри, на минуту отложившая тренировочный деревянный меч...