Исповедь Зеленого Пламени
Шрифт:
— Почему сразу Снэйкр? — возражаю я, но, если честно, без особого энтузиазма. — Он же не мог знать, что зона непроходимости простирается на целый день пути!
— Ладно, не Снэйкр… Сама же говоришь: не важно, кто виноват, важно, что делать. А на этот вопрос у нас есть только три варианта ответа. Первый — двигаться дальше, в надежде на то, что попадутся Волчьи кочевья…
— По-моему, дохлый номер, — отзывается Тэль-Арно. Все время, пока мы с Гитранном маялись дурью, они с Лоти шарились под березами в поисках грибов. И кажется, не совсем безрезультатно.
— Вот и
— Тоже верно, — со вздохом произносит Лоти. — А какой третий вариант?
— А третий — развести костер, поджарить на нем то, что вы насобирали, перекусить и лечь спать. А наутро снова попытаться раздвинуть ткань мироздания. Возможно, сейчас неблагоприятное время, или мы просто устали, или сидим не на том месте — не полная же здесь непроходимость… Данный вариант хорош всем, кроме одного: если он не сработает, выбор автоматически сводится к первым двум.
— Вот когда сведется, тогда и будем думать, — подвожу я итоги дискуссии. — А пока действуем по форме номер три.
…Лоти снимает с огня палочки с жареными подберезовиками. Жалкая горстка — этим бы котел каши приправить, да только нет у нас ни котла, ни крупы…
— Я, пожалуй, не буду есть, — решительно говорит Тэль-Арно. — Я с утра баранины с фасолью наелся — до сих пор желудок молчит. Ешь ты мою порцию, Лоти.
— А ты мою, Лиганор, — поддерживает его Гитранн. — Я привык голодать.
— Ничего подобного! — я пытаюсь воспротивиться, но Он решительно сует мне в руки свою палочку:
— Давай ешь, не упрямься. Тебе завтра силы понадобятся стенку проламывать, а уж я-то знаю, какая ты бываешь, когда голодна!
Голод и настойчивость мужчин берут свое — мы с Лоти уминаем все грибы с сухарями, даже крошек не остается. Грибы плохо прожарились — сердцевина полусырая, а снаружи уже обугливаться начали — зато на двоих это действительно ужин, а не способ еще сильнее раздразнить желудок. Затем Тэль-Арно пускает по кругу свою фляжку. Каждому по глотку, больше нельзя. Смеркается. Костер уже прогорел, волны жара ходят по алым угольям.
Костер у нас необычный — сухие березовые ветки сложены кольцом вокруг пространства, на котором лежа могут устроиться четверо. Только это позволит ему отдавать нам тепло до самого утра — такое магическое кольцо я без труда удержу и во сне.
— Знаете что, — задумчиво говорит Гитранн, — постою-ка я эту ночь на страже. Мало ли что…
— Лучше я, — протестует Лоти. — Ты и так уже не ел, а теперь еще и спать не собираешься…
— Именно он, — обрываю я. — Он среди нас единственный Нездешний, а у них ритм жизни более медленный, одну-две ночи не поспать ничего не стоит. К тому же он и видит в темноте лучше нас всех. А ты, Гитранн, тогда возьми плащ Тэль-Арно, он потеплее, а мы укроемся твоим — все равно огненное кольцо не даст нам замерзнуть.
— Хорошо, — кивает Он.
Час спустя я уже лежу на охапке сохнущей травы, натягивая на себя край плаща цвета ясеневой листвы. Лоти и Тэль-Арно рядом со мной давно уже сопят, но ко мне сон не идет, несмотря на усталость, — я всегда плохо засыпаю под открытым небом. То и дело снова открываю глаза и вижу Гитранна, который стоит, прислонившись спиной к березе, и вслушивается в шорохи вечерней степи. Руки Его скрещены на груди под черным плащом Рыцаря Залов, темно-пламенные волосы схвачены на затылке каким-то кожаным обрывком, чтоб не мешались, а левая щека испачкана сажей костра… Невольно снова и снова возвращаются в сознание слова Смерти Огня: «Мир припал на брюхо, как Волк в кустах, мир почувствовал то, что я знаю с весны…» Он не доверяет степи, я знаю это, но сейчас Он — органичная ее часть, куда более органичная, чем любой из нас троих, чем даже фыркающие в березняке вороные кони…
Багровый степной закат… Хорошо хоть дождя ночью точно не будет — не сезон. А то довелось мне однажды вот так проснуться от холодного душа с небес — до сих пор как вспомню, так вздрогну…
Пробуждаюсь я от тихого шепота в самое ухо:
— Лиганор! Просыпайся, Лиганор, очнись!
— А?.. Что? Который час? — выговариваю я еще в полусне, толком не разомкнув век.
— Час после полуночи. Вставай — сюда движется конный отряд!
Меня словно ветром выдувает из-под плаща.
— Какой отряд, Гитранн?
— Одно могу сказать — не Волчий. Волки ночью по степи с факелами не ездят.
Голова, проклятая, раскалывается. Шесть часов (а вероятнее всего, только пять) для меня — не сон, а издевательство. Небо сплошь усыпано звездами, но луна уже села — чуть заметно серебристое зарево у горизонта. А у другого края горизонта, откуда прискакали мы, медленно, но верно разгорается другое зарево — отсвет земного рыжего огня.
— Через сколько они будут здесь? — спрашиваю я, перепрыгивая через алое кольцо углей, чтобы лучше всмотреться. Тело сразу же обдает леденящим холодом осенней ночи — бр-р!
— Думаю, меньше, чем через час. Они идут по следу, всматриваются…
— Если я погашу их факелы, будет больше, чем через час?
— Я уже думал об этом. Они зажгут их снова. А если гасить все время — это то же самое, что громко крикнуть на всю степь: «Мы рядом!» Наверняка у них с собой есть какой-нибудь завалящий маг, а чтобы обнаружить нас, им и такого хватит.
— Так что же делать?
— Прежде всего будить наших рыцарей…
Я прыгаю назад, в огненное кольцо, сдергиваю со спящих плащ Гитранна и заворачиваюсь в него сама.
— Лоти, Тэль, вставайте! Тревога!
Они вскакивают, мутно озираются спросонья.
— На наш след напали!
— Волки? — спрашивает Тэль-Арно, еще не придя в себя.
— Какие Волки! Это отряд Ниххата! Сколько их там, Гитранн?
— Да уж не меньше двадцати. Отсюда трудно точнее…
— Так, народ, прочь из кольца, сейчас я буду его гасить. Нечего облегчать им задачу!
Кольцо полностью покорно моей воле — достаточно властного «спи!», даже не произнесенного вслух, как оно мгновенно гаснет, оставив лишь теплый пепел.