Исповедь

Очень трудно на весь мир признаться в том, что я монашка. Я знала, что меня не поймут очень многие люди. Да, что тут говорить, даже родные против подобного образа моей жизни. Очень многие обсмеяли меня, а психологи предложили лечиться. Я часто объясняла в книгах свой поступок – уход из мира пира, но, боюсь, не доходчиво. Начну с того, что у каждого человека в мире есть выбор: либо он с Богом, либо с сатаной. Вот представьте две картины: на одной изображена семья, здоровые дети, все друг друга обнимают, царит любовь и благодать, светит солнце, цветут цветы, а на другой – мрак, один сидит на другом, люди бьют друг друга, разврат, болезни. Каждый выбирает свою картину. И не бывает так, что ты с Богом, а сам пришел в бар беситься. Когда человек с Богом, то он всюду с Богом, ему не захочется ни пить, ни курить, ни с людьми легкого поведения общаться. Он – свет, благочестие, и во мраке он словно в наручниках.

Так

вот до двадцати пяти лет, куда бы я ни приходила – клуб ли это, ресторан, даже волонтерская встреча, то на меня все мужики набрасывались знакомиться. Ну внешность у меня слишком милая, пройти мимо не могли. Любая бы женщина мне обзавидовалась, а для меня – это ад. Каждый мужчина пытался заманить в свои сети, если это клуб, то для секса, если это Рублевка – то для наркотиков и секса, если ресторан – то тоже для секса. Я же всю жизнь хотела крепкой семьи, и мне невероятно противно чувствовать, как меня снимают, еще и обманным путем. Многих посылала, с кем-то проводила беседу, никогда не давала повода для плохого к себе отношения. Закончилось все это тем, что по сей день, когда на улице ко мне подходят знакомиться, я не поднимаю головы. Мне все равно, кто там: Коля или Вася. Просто достали. С тех пор, как моя психика перестала выдерживать прогулки с подругой по парку, где мы слышали миллион раз: «Девушки, можно познакомиться?», я послала на три буквы и свою лучшую подругу.

Конечно, я прекрасно понимаю, что я лишила себя, казалось бы, нормальной жизни, но нормальной для кого? Мне хватает того, что на любой моей работе все хотят быть со мной. Кто-то влюбляется в мой внутренний свет, кто-то в порядочность, кто-то в белую лошадку, кто-то в скорпионское начало, не суть. Мне и этих знакомств хватает за глаза, чтобы еще где-то приставали ко мне. Было время, когда я носила кольцо на правой руке, но это не помогло. Мужчины и на кольцо говорили: «Ну и что?». Я выросла в семье большой любви и прихожу в ужас, когда вижу разврат, который никогда не приведет к чистой любви от Бога. Мне очень хочется ходить в кино, рестораны, клубы, театры, но с любимым человеком, чтобы никто ко мне не приставал. Конечно, я терпеть не могу скучных мужчин, которые сидят дома, да и сама все время в делах, поэтому мой мужчина должен быть живчик. В свои двадцать восемь лет я стала ходить в церковь каждый день, потому что отчетливо поняла, что я – в большой беде.

Рядом со мной никогда не было парня, которого не стыдно показать родным, за которым хотелось бы идти и быть рядом с ним лучшей своей копией, который мотивировал бы меня во всем, который был бы моим чудом света. Наоборот, меня хотят захватить в свои руки развратные, пошлые, злые мужчины из мира тьмы, рядом с которыми главное – не повеситься, не то, чтобы причесаться. Мой резерв любви, нежности ни одна тьма не примет и будет бороться за свое начало, уничтожая во мне все хорошее. Рядом с Богом мне не страшно, Он защищает меня от плохих людей. Ведь если человек имеет хоть один явный порок – курит, к примеру, то это первый шаг в темную картину, о которой я писала выше. Мне очень больно, что я уже пятнадцать лет ищу любовь от Бога, просила и прошу Его в бесконечных мольбах, но у Бога на меня свои планы.

Эта не просто книга, а мое последнее испытание – поиск себя через служение миру. Благодаря написанию своих книг, меняющих мир к лучшему, я отчетливо поняла, что борюсь лишь сама с собой. Если мир разврата и глупости, который окружает меня повсюду, доставляет мне боль, то я должна создать свой маленький мирок под названием «семья», где мой муж такой же воспитанный и скромный творческий человек, как и я, а наши дети растут в настоящей любви. Нет никакого смысла обвинять политиков и деятелей, которые пытаются к миру что-то приделать, что-то оторвать, делить границы в свое голове, социальные статусы, нации. На пике славы сегодня находятся пошлые и развратные люди, которые добились успеха за счет богатых пап, любовников, лейблов, «Дурдома–2», развратных мужей и упорного труда проституции. У меня к этим людям нет никакого уважения, и я не смогу выжить в их мире, да и не нужно мне это. Почему, имея таланты, я должна соревноваться с богатыми бездарными людьми, на которых работает целая команда талантливых нищебродов. Таким путем мир никогда не станет лучше, ибо эти богатые, имея все необходимые ресурсы, вновь и вновь подчиняют себе рабов. Пока богатые не окажутся на дне, спорить с ними бесполезно. Они не хотят видеть ни своих грехов, ни своего блата. Все, на что они способны – это вновь и вновь издеваться над бедным человеком.

За год я поругалась со всем миром шоу-бизнеса, и это было самое правильное решение. Там нет благородных, чистых, добрых, порядочных людей. Ты либо становишься подобной им – лесбиянкой, проституткой, а если ты мужчина, то – гомиком, либо уходишь из этого разврата и безбожного мира навсегда. Я слишком хорошо воспитана, чтобы быть в их кругу, поэтому ушла. Да, я просила помощи у каждого продюсера, но все они разом говорили: «Ищи богатого папика». Я им начинала перечить, что, может быть, есть иной путь, но они попрекали меня хорошим воспитанием и продолжали настаивать на том, чтобы я стала элитной проституткой. Для меня, девочки, которая выросла в раю и несла свой свет через тьму, это было таким потрясением, что я быстро очнулась и поняла, почему все вокруг настолько помешаны на теле и сексе, что мне даже вмешиваться не стоит. Я не представляю себе, какой апокалипсис должен случиться, чтобы превратить этих животных в людей. И я лучше буду петь песни тихо дома, чем в кругу хаоса и разврата.

Я приходила за помощью к людям с Богом, а они прогоняли Его. И это те продюсеры, композиторы, певцы и певицы, которые на каждом углу рисуются своей верою. А один певец-еврей, услышав мое отношение к Богу, сказал, что неважно, во что верить, главное верить. Так и есть в его жизни, он поклоняется всем богам сразу, часто молится Будде при христианской религии, а его жена вовлечена в еще большее количество религий, и они бьют новое символическое тату, чтобы защитить свой брак от развала. Я их не осуждаю, а просто в шоке, что за верность только одной религии они готовы растерзать меня. Да, они сегодня на вершине славы и имеют право вести людей за собой. Но куда они их ведут, в какой разврат? Пусть вначале в армию сходят, мешки потаскают, потрудятся с раннего детства, они же, кроме нового селфи и открывания рта на сцене, ничего больше не умеют. Они будут обещать красивыми словами различные чудеса, но помогли ли они хоть кому-нибудь делом? Ведь даже в детский дом они ходят ради показухи, а если это не так, то пусть не выкладывают об этом фото, а просто творят добрые дела.

Неужели в этом мире нет моей половинки. Как жить без нее? С кем пережить шторм, чтобы встретить рассвет? С кем делиться последним куском хлеба, отдавая ближнему большую его часть. Кому можно пожаловаться, услышав не только понимание, но и ответ, меняющий расклад жизни. С кем дать самое главное миру – новую жизнь, рожденную в любви. Это так страшно – везде искать, везде бродить, перестать ждать, отчаяться и так и не найти свою половинку. Потеряться, сгнить, а в лучшем случае – спиться. Я так наказана Богом за любовь к миру. Сегодня задумалась о том, как бы одела своего мужчину. Точно не майки и не шорты, и уж тем более не мятые. Я считаю, что в майках и шортах ходят лишь мужья небрежных жен. Точно не костюм, как у волка с башни «Федерация» и его сумасшедшей экономистки-жены. И точно не «физкульт-привет». А как тогда? Просто, удобно, по делу, и главное – стираное, глаженое.

Сегодня был день страданий, а работа – невыносимой. Я вся озябла, заболело все, что только может болеть. Я ели дошла до дома, набрала мамин номер, чтобы просто помолчать в трубку. Целый день ходила в туалет и плакала там от своей невыносимой жизни. Но убивают меня не сегодняшние минуты, уходящие в никуда, а и завтрашние тоже. Я проживаю бесполезную жизнь, не могу устроиться певицей в бар, ибо очередной кобель положит на меня глаз. Я так воспитана, что для меня работать в баре – это ниже моего достоинства. Жизнь проходит зря, тяжелые работы убивают мой организм, а о детях лучше и не мечтать. До метро все также бегаю, холодный ветер обдул руки и лицо. По-прежнему прикусываю зубами мех воротника, оставляя лишь щелочки для глаз, и бегу, вдыхая мех. Ничего хорошего за день не произошло. Пару идиотов хотели со мной познакомиться, а я поверить не могла, что они реально считают меня достойной быть с ними. Они курят, пьют, проживают бесцельную жизнь, но очень самоуверенны. По-видимому брать пример с таких мужчин надо. Как же низко я упала в этой жизни, что пишу о столь убогих людях, при таких великих родителях.

В прошлый раз я пришла на исповедь с огромным списком, в то время как все остальные исповедующиеся в голове держали простые и стандартные грехи. Благодаря проговариванию грехов моя душа омолодилась на двадцать лет. Груз с плеч сброшен, но не весь. В следующий раз перед исповедью я напишу каждую мелочь, что сегодня тревожит меня, даже то, что мы обижали бабушку, воруя у нее столовые приборы. Я считаю подобные действия грехами, поэтому хорошо подготовлюсь к исповеди, вспомнив каждый, казалось бы, пустяк в своей жизни. Я полностью уверена в том, что все у меня плохо из-за грехов, хоть все говорят, что я придумываю, ведь я такая хорошая. И любая наша болячка на теле – тоже из-за грехов. В последний раз перед исповедью тряслись ноги, поэтому в следующий раз сразу встану на колени. Я хочу вернуться в свои пять лет и начать все сначала. Переиграть каждый грех, и вместо того, чтобы драться с сестрой, прижать ее сильно-сильно к себе и сказать, что никогда не отпущу. Я знаю, как после исповеди меняется жизнь людей. Но батюшка сказал, что страдать мне долго, и это правильно, ведь даже в детстве одну маленькую девочку я ударила поленом по голове, защищая себя.