Исправительная академия. Том 1 и Том 2
Шрифт:
Кто-то шаркнул и выругался.
— Сколько же в тебе крови, а…
Я кивнул Роману, и мы одновременно влетели в дверной проем. Позади меня уже шла драка — товарищ врубился в бой мгновенно. Я же бросился на мужчину в форме надзирателя.
И тут же едва не поскользнулся, напоровшись на невидимый блок.
Артур — это точно был он — медленно обернулся ко мне.
— На прогулку вышел? — улыбнулся он. — Или по титьке любимой надзирательницы соскучился?
Я скользнул взглядом по Софии. Черт. Катерина была права — ее явно пытали. Кровь, очень много крови.
Заскрипев зубами, я с трудом продвинулся. Воздух впереди меня был таким плотным, что создавал сопротивление сильнее, чем водяное. Артер — природник? Точнее, тоже стихийник?
Он широко улыбнулся, наблюдая за моей попыткой преодолеть невидимый барьер. Я заскрипел зубами и, выставив вперед нож, попытался разрезать эту непонятную плотную субстанцию. Ноги скользили по кафелю, Артур ухмылялся…
Что-то, какая-то тень, скользнула за его спиной.
В следующий миг он вздрогнул. Ухмылка сменилась удивлением. А затем он взвизгнул по-бабьи и схватился за ухо.
— Сука!
— Надо было рвать больше зубов, — прохрипела София.
Нужный эффект был достигнут — Артур потерял концентрацию, барьер дрогнул, и я по инерции провлился вперед. Прямиком на него. Разве что успел поудобнее перехватить нож — и вовремя.
— Назад! — рявкнул я Софии, но она уже и без этого рухнула на пол. Артур обернулся ко мне — ровно для того, чтобы встретиться с ножом Драганы.
Рука двигалась быстрее, чем глаза могли различить. Я несколько раз ударил ему в грудь с такой силой, что под ними хрустели ребра. Артур булькнул, плюнул в меня кровью и сполз вниз.
Но он еще был жив. А я ощутил жажду. Не свою. Тьма жаждала, чтобы я применил дар.
Артур таращился на меня огромными полными недоумения глазами.
— Ты… Ты не должен был…
— Посмертный подарок от твоей подружки-садистки, — улыбнулся я и вонзил нож в последний раз.
Тьма на мгновение залила мне глаза черной пеленой. Я чувствовал, как пульсировала печать на теле, словно оживала, как тянулись ее темные щупальца к умирающему надзирателю, отнимая у него последнее.
И мне, черт возьми, было хорошо. Настолько хорошо, что тело содрогнулось от наслаждения, когда дар Артура перетек ко мне.
Казалось, это заняло всего мгновение. Но спустя пару секунд кто-то тронул меня за плечо.
— Готово, — сказал Роман.
Я тряхнул головой, прогоняя остатки Тьмы и эту сладкую истому, какая бывает после хорошего секса. Удовольствие было вполне сопоставимо.
А затем увидел, что София, попытавшись подняться, поскользнулась и распласталась в луже собственной крови.
— София!
Я выронил нож и бросился к девушке, скользя кроссовками по грязному полу. Сколько же крови… Весь кафель был залит ею, этими причудливыми разводами — кровавым полотном художницы-смерти.
Моя надзирательница лежала на боку — успела недалеко отползти, когда мы отвлекли ее мучителей. Но дело было не просто плохо. Дело было просто кабздец.
Казалось,
Чудовища.
— О… Оболенский, — она даже заставила себя улыбнуться, и я увидел, что у нее во рту не хватало доброй половины зубов. — Прости… Я теперь плохо… Плохо могу говорить. Но я постараюсь.
Она шепелявила. Следы запекшейся крови на щеках и подбородке. Они что, зубы ей вырывали? Или выбивали?
— Господи, что они с тобой делали? — выдохнул я, стараясь не показывать ей, что мне стало страшно.
Именно сейчас почему-то напал какой-то странный ступор. Битва закончилась, кровавые жертвы принесены, и когда стихла адреналиновая буря, не осталось ничего, кроме боли. Не моей боли. Ее, Софии. И эта боль пугала. Пугало даже не то, что с ней сделали, а то, что она все еще держалась. Цеплялась за жизнь изо всех сил. Хотя понимала — это конец.
Будь на ее месте обычный, не отмеченный даром, человек, он давно бы стал трупом.
София протянула руку — тоже окровавленную. Пальцы были переломаны, на одной руке не хватало ногтей. Господи…
Я внутренне содрогнулся. Избитые ладони сами собой снова сжались в кулаки.
Как они могли так… с женщиной! Черт с ним, что она из рода аристократов и одарена, она, блин, девушка! Как можно пытать с такой жестокостью…
Жаль, что я убил этого Артура слишком быстро. Нет. Не такой смерти он заслуживал. За то, что он сделал, за то, на что вообще был способен — нет, он заслуживал самой мучительной и бесчеловечной казни. Чтобы прочувствовал боль каждого человека, каждой души, которую истязал.
Роман растерянно взирал на Софию. Видимо, увиденное потрясло даже его.
— Не думал, что скажу это, но… Кажется, Драгана была не таким чудовищем, — тихо проговорил он.
София подняла руку и жестом попросила меня приблизиться. На негнущихся ногах я подошел к ней вплотную и рухнул на пол.
— Я, кажется, умираю, — прошептала девушка.
— Думаю, да.
— Давай отнесем ее к лекарю, — предложил Рома. — Он должен что-то придумать. Он военврач, он сможет!
— Нельзя, — слабо качнула головой София. — Раз ты вырвался… Оболенский… Если ты вырвался, значит, сейчас остров стоит на ушах. Нельзя идти в Лазарет. Попадемся.
— Не знаю, может дернуть кого-то из лекарей среди воспитанников, — я продолжал судорожно искать варианты. — Должны же быть с даром целителей.
— Тихо, Оболенский, — остановила меня София. — Не суетись. Все именно так, как должно быть.
Нет, не так. Я опоздал. Появись я хотя бы на полчаса раньше, может…
Прошлое терпит сослагательного наклонения — так меня учили? Ну вот. Теперь живи с этим, Хруст. Ты не успел, и у тебя на руках погибает невинный человек. А ты ни черта не можешь сделать.