Испытание адом
Шрифт:
– Мундир грейсонский, – пробормотал адмирал, словно размышляя вслух, – но чтобы женщина…
Он склонил голову набок, перевел взгляд на живую сторону ее лица, и глаза его расширились.
– Харрингтон, – тихо ахнул Парнелл.
– Хонор Харрингтон, – подтвердила она. – А это мои старшие офицеры: контр-адмирал Стайлз, Королевский флот Мантикоры, коммодор Рамирес, флот Сан-Мартина, коммодор МакКеон, тоже КФМ. А это, – она кивнула четвертому присутствующему офицеру, – гражданин коммандер Уорнер Кэслет, Народный флот.
Парнелл обвел присутствующих цепким, чуть задержавшимся на Кэслете взглядом
– Прошу вас, адмирал, присаживайтесь.
– Спасибо.
Слегка поморщившись – негнущееся колено еще и болело, он осторожно опустился в кресло, откинулся на спинку, положил на колено искалеченную руку, снова обвел всех взглядом и, улыбнувшись Хонор, сказал:
– Вижу, с тех пор, как кому-то в последний раз пришло в голову поделиться со мной новостями с фронта, вы сделали неплохую карьеру, адмирал Харрингтон. По моим последним сведениям, вы были капитаном, причем Королевского флота.
– У вас, сэр, долгое время не было доступа свежей информации, – ответила Хонор с кривой усмешкой.
– Верно, – с серьезным видом подтвердил адмирал. – Увы, что верно, то верно. Должен признаться, пока я летел к вам, всю дорогу я спрашивал себя, что же происходит. Я ведь не первый раз на Стиксе, – он слегка поднял покалеченную руку. – Знаете, они были весьма настойчивы, пытаясь вытащить из меня интересующую их информацию, а наши программы превентивной обработки военнослужащих оказались чересчур хороши… во всяком случае, против наших собственных наркотиков и сывороток правды они работают великолепно. Но поскольку экипаж бота носил мантикорские, грейсонские, эревонские и даже совершенно неизвестные мне мундиры, у меня волей-неволей возникло подозрение, что с капралом Трека приключилась какая-то неприятность.
Заметив, что Хонор приподняла бровь, Парнелл хрипло рассмеялся:
– Да-да, адмирал. Гражданин бригадир Трека до переворота имел чин капрала войск МВБ. А вы не знали?
– Согласно личному делу, он был капитаном морской пехоты, – ответила Хонор.
– Вот оно что, – усмехнулся Парнелл. – Ну, удивляться, наверное, не приходится: он имел доступ к файлам личного состава и всегда отличался тщеславием.
Голос адмирала звучал непринужденно, но глаза потемнели, как полированные агаты, и Хонор ощутила заклубившуюся вокруг него, подобно зимнему туману, холодную ненависть.
– Могу ли я предположить, что с ним и правда… что-то случилось?
– Можно сказать и так, сэр, – отозвалась Хонор.
– А могу я надеяться, что это происшествие стало для него фатальным? – учтиво осведомился Парнелл.
Хонор кивнула, и глаза его вспыхнули.
– Прекрасно, – пробормотал он себе под нос, – один пункт вычеркиваем.
– Прошу прощения, сэр?
– А? – старый Законодатель встрепенулся. – Простите, адмирал Харрингтон, в последнее время я стал несколько рассеян. Понимаете, – на его губах появилась легкая усмешка, – я составил небольшой список того, что следует сделать при первой возможности, и убийство Трека значилось там вторым пунктом. А могу я позволить себе надеяться еще и на то, что он умер плохой смертью?
– Думаю, сэр, умер он так, что хуже некуда, – ответил вместо Хонор
– Приятно это слышать, коммодор.
Уорнер попытался скрыть свои чувства и почти преуспел в этом, однако цепкий взгляд Парнелла приметил промелькнувшее на его лице выражение. Адмирал снова улыбнулся, но теперь в его улыбке не было ничего, кроме неприкрытой холодной ненависти.
– Мои слова шокируют вас, гражданин коммандер?
Уорнер замешкался, затем кивнул.
– Раньше, наверное, такое шокировало бы и меня, – сказал Парнелл, пожав плечами. – Но это было раньше. До того, как капрал Трека на моих глазах вбил молотком шестисантиметровый гвоздь в череп начальника моего штаба, поскольку никто из нас не хотел добровольно признаваться в «преступлениях», инкриминируемых нам БГБ.
Кэслет побледнел, ноздри Парнелла затрепетали.
– Прежде чем заняться мной, – непринужденным тоном продолжил адмирал, – они трудились над ним более двух часов. Коммодор Перо был крепким человеком, он никак не хотел умирать, даже с гвоздем в черепе, а потому капрал Трека решил опробовать свое умение обращаться с молотком и на мне. Прежде чем вбить в голову Перо второй гвоздь, Трека минут пятнадцать обрабатывал мою руку и правое колено.
Внимание Хонор отвлек булькающий звук: Стайлз, зажав рот рукой, бросился к выходу. Ее желудок тоже скрутило в узел, но она справилась с подступившей тошнотой. Этому в какой-то мере способствовала ее способность воспринимать эмоции Парнелла: ненависть и мука, скрытые под напускной непринужденностью, подготовили Хонор к тому, что он собирался сказать. Наверное, подумала она, Парнелл дружил со своим начальником штаба, как мы с МакКеоном. Одна мысль о том, что кто-то мог бы так издеваться над Алистером, заставила ее руку сжаться в кулак, костяшки пальцев побелели.
– Признания, адмирал? – услышала она словно со стороны свой голос.
Парнелл кивком поблагодарил ее за нейтральный тон: только так и можно было вести подобную беседу – как бы отгораживаясь от всей этой мерзости, от всего, с чем не хотелось соприкасаться близко.
– Да. Он хотел, чтобы мы признали свое участие в заговоре с целью убийства Гарриса. Вообще-то нас уже осудили и приговорили к смерти как раз за это, но ему требовалась запись наших признаний. Полагаю, в пропагандистских целях, хотя могу и ошибаться. Не исключено, что он проделывал это ради собственного удовольствия…
Адмирал вздохнул и добавил:
– Вообще-то в случившемся есть своего рода справедливость, ведь это чудовище, Трека, мы выпестовали в недрах министерства внутренней безопасности. И, если уж говорить честно, позволили Пьеру с его бандой сесть нам на шеи по собственной дурости. Разве нет, гражданин коммандер?
В последних словах прозвучала холодная, нескрываемая ненависть. Вопрос Парнелла и его нескрываемое презрение к изменнику, пошедшему на службу к узурпаторам, разили как отточенная сталь. Кэслет открыл было рот, желая сказать что-то в свое оправдание, но не смог вымолвить ни слова. Да и что мог бы ответить он искалеченному старику, который всего лишь восемь лет назад был его командующим?