Испытание мечтой или подруги поневоле
Шрифт:
Отделаться от пристального внимания двум офигенным красоткам, оказавшимся волей случая среди представителей противоположного пола, было за пределами наших возможностей. Несмотря на природную скромность и вполне адекватную оценку собственной внешности, мне пришлось признать, что на фоне здешних дурнушек, я перешла в наивысший разряд по красоте, даже находясь в компании уверенной в себе Алины. Каждый второй встречный студент предлагал помощь, и довольно скоро мы выяснили, где находится магазин. От провожатых пришлось чуть ли не отбиваться. Если бы не грубые выражения, используемые моей подружкой, за нами
Наконец, учебный корпус остался позади, мы ступили в галерею, ведущую в мужское общежитие, пустовавшее во время занятий. Правый корпус, где жили девушки, был существенно меньше, ведь уже после года обучения почти все отправлялись к мужьям. Юношам, прежде чем жениться, следовало получить диплом, поэтому ротация происходила медленнее, и мест требовалось больше. В левом корпусе, кроме спален для трёх курсов, размещалась библиотека, лекарская и магазин. Немудрено, что мужской корпус простирался вдоль всего главного, а девичий занимал лишь треть площади. Дальше располагался небольшой сквер с фонтанами и скамейками, где можно погулять во время перемены. Отделавшись от свиты, мы шли по коридору левого корпуса, и я заглянула в проём раскрытой двери одного из общежитий — там мыла полы пожилая горбатая уборщица. Красных линий на полу в огромном зале я не заметила, вероятно, парням не позволяли возводить стены даже на ночь, а может быть, им этого и не хотелось.
— Что вы потеряли в чужом корпусе, леди? — раздалось за спиной.
Я сразу узнала приятный баритон и замедлила шаг, забыв как дышать. Прилучная же резко обернулась, прожигая преследователя гневным взглядом:
— Какого... — начала она, но проглотила окончание фразы.
Мы обе остановились, глядя на куратора. Тот повторил вопрос:
— Зачем вы здесь?
— Нельзя? — приподняла правую бровь Алина.
— Не возбраняется, — сухо ответил лучший мужчина из всех возможных и уточнил: — Но не приветствуется. Разве что в случае острой необходимости. Итак, какое дело у вас появилось в первый же день занятий?
Видя, что подруга собирается выдать нечто едкое, я собралась с духом и пролепетала:
— Ищем магазин. Нам нужны мобильные таймеры... то есть переносные...
— Портативные, — поправил куратор. Я кивнула, Прилучная отвела взгляд, рассматривая видневшийся кусок мальчишечьей общаги. — Я вас провожу.
Лекс галантным жестом предложил нам следовать дальше. Пошёл он со стороны Алины, чем страшно меня огорчил. Прилучная задрала нос и старалась сохранять независимый вид. Боковым зрением я видела, что на губах мужчины играет улыбка. Он не делал попыток завести вежливую беседу, а я, хоть рада была бы поговорить, не могла подобрать слов.
Свернув, мы прошли мимо библиотеки и упёрлись в неприметную дверь без вывески.
— Сюда? — удивилась Алина.
Куратор кивнул и потянул ручку на себя, пропуская нас вперёд.
Прилучная огляделась, не скрывая разочарования. Я хмыкнула, что она ожидала увидеть — гипермаркет или модный бутик? Я бы не стала спорить, что название «магазин» для скромной лавочки не подходило, но мне здесь было приятнее находиться, чем в привычных нам торговых залах. Уютно, мило, доверительно. Вдоль трёх стен на стеллажах располагались разнообразные товары, полки были подсвечены чем-то типа светодиодных ленточек. Пахло чернилами, клеем, лощёной бумагой. За невысокой деревянной стойкой сидел морщинистый старик с пенсне на крупном носу. Он, проворно вскочив, пробормотал:
— Добрый день, леди, — и посмотрел за наши спины.
Я обернулась, уверенная, что Лекс, проводив нас, отправился по своим делам. Нет! Он зашёл следом и теперь беседовал с продавцом. Лука Лукич нырнул под стойку и протянул мужчине увесистый свёрток, замотанный толстой бечёвкой.
— Прошу. Прислали вовремя.
— Хорошо, — Лекс принял свёрток и зажал его под мышкой.
— Должен предупредить, — покачивал головой старик, — это весьма опасно. Умоляю, соблюдайте осторожность, ваше...
— Не нужно лишних слов, Лука Лукич, — улыбнулся Лекс, — Помоги лучше девушкам. Они оставили таймеры дома.
Старик понимающе кивнул, снова скрылся за стойкой и водрузил на неё ларчик со словами:
— Всё, что осталось. Выбирайте, леди.
Прилучная отбросила крышку и зарылась в россыпи безделушек. Для себя она нашла подвеску, похожую на украшение хэнд мейд. Мне предложила браслет с крупным, как у армейских часов, корпусом. Я вспомнила, что мы без копейки, и придвинулась к продавцу, стараясь говорить так, чтобы куратор не услышал:
— Нет денег. Можно в кредит?
Густые почти белые брови Луки Лукича взметнулись приблизительно на середину лба, образовав поверх них гармошку из желтоватой кожи:
— У каждого студента на счету есть средства, иначе вас не приняли бы в школу. Назовите номер, и я спишу нужную сумму.
Мы с Алиной переглянулись, ни о каких номерах счетов мы до сей поры не слышали.
— Запиши на меня, — вмешался Лекс. — И подбери им по элегантной сумке, а ещё найди две толстые тетради и карандаши.
— Н-не-не надо, — встрепенулась я, — мы всё выясним и придём позже.
Куратор улыбнулся мне. Мне! Целых три секунды смотрел прямо в глаза:
— У четвёртой группы после обеда будет урок по бытовым заклятьям. Уверяю, леди, Пелагея Бенедиктовна будет в бешенстве, если вы явитесь без блокнота и карандаша.
— Чего ты? — прошипела мне в ухо Прилучная, когда Лука Лукич отвлёк Лекса, предлагая на выбор сумки. — Дают — бери, бьют — беги.
Пришлось с ней согласиться. В конце концов, какая разница у кого одалживаться: у мнимого дядюшки или у реального куратора. Просто мне хотелось бы выглядеть в глазах этого человека уверенной, умной, независимой, а пока я представала перед ним как бестолковая девчонка, неспособная даже запомнить номер своего виртуального кошелька.
В результате благотворительности куратора каждая из нас получила качественный кожаный сетчел[1] с набором карандашей и тетрадей. Мы поблагодарили Лекса и поспешили на обед, заверив его, что прекрасно найдём дорогу. Как только мы оказались в коридоре одни, подруга принялась меня подкалывать:
— Да ты таяла под его взглядом! Ленка! Я думала, лужицей растечёшься у его ног!
— Прекрати издеваться, — мне было не до смеха, — просто человек добрый, сразу видно. Я благодарна была за помощь, вот и всё!