Испытание Огня
Шрифт:
— Глуна обучала бабушка, то есть высшего образования у него нет. Но как же ему в таком случае доверили должность профессора?
— Домашнее обучение у нас не приветствуется, — вновь пожав плечами, сообщила Кэсси. — Но никто не запрещает сдать экзамены и получить диплом. А ученую степень, как понимаю, лорд Глун защитил позже, самым обычным способом. Как все.
Угу. Понятно. Вот только…
— Если его бабушка умерла, то почему он до сих пор здесь?
— А где ему быть? — удивилась рыженькая.
— Как где? Дома. Ведь он единственный
Кэсси подарила неожиданно снисходительный взгляд. Сказала после паузы:
— Он, прежде всего, маг. Думаю, именно поэтому он здесь. А управление землей… если есть люди, которым можно этот вопрос доверить, то почему нет?
Что ж, дело ясное, что дело темное. И все темнее с каждым днем, если совсем честно. Впрочем, неважно. В конце концов, мне глубоко плевать, что там с Глуном. Касательно него у меня есть лишь одно желание — чтобы этот высокий лорд получил по заслугам. Ну а в том, что касается желаний самого Глуна…
Вспомнить все и залиться краской злости и стыда мне не дали — в аудиторию вошла профессор Милин. И едва эта опасная во всех отношениях женщина заняла место за кафедрой, стало ясно, что явление комиссии из «штаба» грозит нам не только расследованием «несчастного случая», но и повышенным рвением и требовательностью преподов.
— Так, тетради открыли! — строго скомандовала профессор. — Записываем!
Догадка насчет рвения посетила не только меня, и по аудитории пронесся дружный тягостный вздох. Но деваться было некуда, так что тетради мы действительно открыли и в самом деле принялись конспектировать.
Понедельник прошел как в тумане. Изредка выныривая из бешеного водоворота информации, в который нас погрузили преподы, я ждала, что меня вот-вот вызовут на допрос, но этого так и не случилось.
Зато Каста, кажется, все-таки вызвали. По крайней мере, на обед он не явился, и общение с комиссией было единственным объяснением этому «прогулу».
Не обнаружив рыжего в столовой, я сперва хотела попереживать, но, глядя на спокойствие его сестры и «свиты», тоже забила. Что ему, этому бесстыжему, сделается? Тем более тут его мама. Да и сам пижон далеко не прост.
Однако с последней лекции я выходила с затаенной надеждой, что Каст освободился и встретит, чтобы рассказать новости. Но этого, увы, не случилось, а отсутствие короля огненного факультета в обозримом пространстве вызвало легкое разочарование.
Зато едва я свернула на лестницу, встретила другого короля — повелителя всех местных водников.
Ничуточки не стесняясь толпы в форменных алых мантиях, этот король взял меня за локоток и потащил обратно, к опустевшим уже аудиториям. Тот факт, что мы находимся на территории факультета Огня, его тоже ничуть не смущал.
А вот я, напротив, напряглась. И вовсе не потому, что мы из враждующих кланов. Просто чуйкой почуяла — этот столь демонстративный налет не к добру. И не ошиблась!
— Все,
Я непроизвольно нахохлилась — сложила руки на груди и заломила бровь. А Дорс не постеснялся пояснить:
— Что у тебя с Глуном?
— Прости?
Мое недоумение было не совсем искренним, но даже сыграй я лучше всех лауреатов «Оскара» вместе взятых, мне бы все равно не поверили. Мой собеседник слишком много видел и дураком точно не был.
— Даш, давай без вот этой мишуры, — сказал парень хмуро. — Просто ответь на вопрос, и все. Думаешь, я не вижу, как он на тебя смотрит? — И чтобы точно не отвертелась: — Думаешь, я не видел, как он на тебя позавчера на лестнице смотрел?
Вот тут я вообще опешила. Уж что-что, а взгляды Глуна… Да он же меня глазищами своими синими регулярно убить пытается! Ну а что там позавчера на лестнице было, я вообще не в курсе — неадекватная была, пьяная.
Хотя… он же тогда злился, да? И, если включить мозг, то не трудно догадаться — причиной такого настроения могли стать две вещи: нарушение комендантского часа и детонатор. Вполне возможно, что куратор бесился, решив, будто я проболталась на этот счет. Но ведь Дорс на другое намекает.
Или нет? Или все не так?
В общем, пришлось сказать как есть:
— Дорс, ты прости, но я тебя не понимаю.
Водник устало закатил глаза, я же непроизвольно нахмурилась.
— Дашка, я думал, Глун меня прямо там, на лестнице, и прикопает, — сообщил «синий». — Хочешь, верь, хочешь, нет, но я впервые в жизни очень хотел развернуться и просто сбежать.
Сердце дрогнуло и забилось чаще, но я внимания не обратила. Сказала ровно:
— Он на нарушение комендантского часа злился.
Дорс уверенно мотнул головой и заявил:
— Нет. Тут дело не в правилах. Гхарн, если бы на его месте был обычный парень, я бы поклялся, что это ревность.
Сердце дрогнуло опять, а я беззаботно рассмеялась.
— Не смешно, — перебил водник. Такой же серьезный, как минуту назад. — Даш, реально не смешно, поэтому и спрашиваю. Что у вас? И что было после того, как он тебя увел?
Блин, вот ведь нарвалась на допрос!
— Ничего нет и не было, — с наигранной улыбкой ответила я. — Правда, ничего. А в тот вечер Глун просто довел меня до чердака и в приказном порядке отправил спать. И ушел.
«Синего» такой ответ не удовлетворил. Парень по-прежнему очень суровым выглядел, в изумрудных глазах читался скепсис. Так что пришлось продолжить:
— Дорс, ты ошибаешься. Сам подумай — кто я и кто он. Я — иномирянка. Глун — аристократ. Более того, аристократ, который иномирян ненавидит. Ну а в том, что касается взглядов, так у меня желание развернуться и сбежать с момента нашего с Глуном знакомства присутствует.
Блондина эти откровения не впечатлили. Он хмыкнул, состроил кислую гримасу, а потом заявил: