Испытание Огня
Шрифт:
Вопреки дикому смущению и сильному желанию сбежать, я слушала и записывала. Первое время молча. Потом все-таки втянулась и начала уточнять моменты, которые были непонятны. А куратор, несмотря на явное раздражение, на эти вопросы отвечал. Причем подробно и доходчиво.
В общем, процесс медленно шел вперед. И на звонок, возвещавший окончание текущего занятия, мы, как и в прошлый раз, внимания не обратили. А вот следующий звонок, который означал окончание всех занятий, внимание Глуна все-таки привлек.
— Так, все, —
Голос его был серьезным, резким, поэтому, несмотря на увлеченность, я вздрогнула. И тут же сообразила — недавние события и присутствие в академии комиссии на ход наших занятий все-таки повлияли. Сидеть до ужина, как в прошлый раз, Глун не собирается.
Но я ошиблась.
— Все, Дарья, — повторил профессор, откидываясь на спинку стула и закладывая руки за голову. Смотрел при этом куда-то в пространство. — Хватит теории.
Я удивленно приподняла бровь. То есть мы чего, к практике переходим? Снова будем базовые жесты пробовать? Блин… а я не пропалюсь? Я же учила только те, которые для трансформации пульсаров нужны. Не сможет ли Глун по набору жестов определить, что я учебник в библиотеке умыкнула?
А куратор тем временем перевел взгляд на меня. В синеве его глаз на миг мелькнуло нечто странное, отдаленно похожее на усмешку.
— Ладно, — сказал он. Резко принял правильную позу и тут же не менее резко поднялся из-за стола. — Пойдем.
Я сглотнула, судорожно закрыла тетрадь и пихнула ее в сумку. И все-таки не удержалась, спросила:
— Куда?
— Куда-куда… в тренировочный зал, разумеется.
Глава седьмая
В коридорах нашего крыла было людно и шумно — занятия только-только закончились, так что разойтись народ не успел. Тем не менее на нас с Глуном внимания не обращали, даже при том, что мы двигались «против течения». и.о. декана в роли ледокола впереди, а я, на минимальном расстоянии, за ним.
В душе моей бились три чувства. Во-первых, радость — как же, легальное практическое занятие! Во-вторых, подозрение — с чего это он так расщедрился-то? В-третьих, страх — а вдруг это ловушка и меня ведут в защищенную аудиторию, чтобы попросту прибить?
Впрочем, последнее — это все-таки нервы, а не разум. Разум говорил о том, что вреда мне не причинят. И дело не только в обещании куратора. Просто — если бы он хотел меня уничтожить, то давно бы это сделал.
А еще не давал покоя вопрос: понимает ли Глун, что руководству академии и членам комиссии данная инициатива не понравится?
Логика подсказывала — да. Подтверждая это, в памяти всплыл недавний разговор с Кэсси. Как там она сказала? Мятежный? Действительно, похож.
К тому моменту, как мы добрались до нужного зала, страха во мне поубавилось, зато появилась хмурая собранность. Ну а когда я осознала, что стою в знакомом
Как ни странно, ядовитый аристократ мое настроение заметил. И спросил, заломив бровь:
— Что не так?
— Занятия с Шанарин, — призналась я.
Эмиль фон Глун улыбнулся уголками губ, сказал ровно:
— Да, забавное было время.
Я пожала плечами, потом кивнула. Время действительно было забавным. Тогда все было проще — никаких покушений, никаких расследований, а синеглазый брюнет был всего лишь преподом с дурным характером, а никак не убийцей.
От воспоминания о том, кто именно передо мной стоит, по спине побежали мурашки. Я приказала себе абстрагироваться от этого знания, но вышло плохо. Несколько минут назад, в другой аудитории, я об этом не думала — была слишком увлечена магией. В данный момент увлеченности не имелось.
И опять мое настроение заметили.
— А что не так теперь? — спросил Глун.
Я мотнула головой и промолчала. Но куратора тишина не устроила.
— Чего испугалась? — вновь подал голос он. — Если боишься, что получится как в прошлый раз, то зря. Бесконтрольные выбросы силы довольно редки и, как правило, случаются только при первом раскрытии души.
Офигеть! А я-то думала, что во время занятия теорией мне просто показалось! Зато сейчас сомнений нет — Глун действительно пытается сделать вид, будто все как обычно. Будто ни ловушки на высшей магии, ни обнаруженного мной детонатора не было.
Черт. Не могу сказать, что мне нравится такой подход, но это определенно лучше, нежели выяснять отношения. Да и кто я такая, чтобы бросать ему в лицо обвинения? Для предъявления обвинений у нас целая комиссия есть.
Так что да, игру я приняла.
— Кстати, о раскрытии души… — Я невольно поморщилась. — Знаете, она раскрылась, а я никакой разницы не почувствовала. И чего с нею все так носятся?
Вопрос я, конечно, задала, но надежд на внятный ответ не питала. Думала, Глун сейчас снова этой их вымораживающей философией загрузит, но…
— Все просто. И странно, что ты до сих пор не поняла, — отозвался куратор. — В каждом маге Огня есть некий блокиратор. Когда душа раскрывается, этот блокиратор слетает. Это все равно что убрать плотину с реки или снять оковы с узника. Когда душа раскрылась, магия начинает стремительно набирать силу. — Глун выдержал паузу, хмыкнул и продолжил с какой-то особой интонацией: — После того, как душа раскрыта, держать магию под контролем гораздо трудней. Тяга к практике становится прямо-таки неудержимой. Студенты под действием этой тяги чего только не совершают. Вплоть до преступлений. От проникновения в библиотеку с целью воровства учебников, в которых заклинания описаны, до незаконного применения этих самых заклинаний.