Испытание седьмого авианосца
Шрифт:
Брент окинул взглядом широкую спину и бычью шею Уильямса. Негр такой черный, что на солнце кожа его кажется почти синей. Вот он повернулся в профиль, обшаривая глазами горизонт. Резко очерченная скула, шишковатый лоб, приплюснутый нос, как видно, отведавший немало кулаков на своем веку. Уильямс вырос в Лос-Анджелесе и до дна испил чашу расовой нетерпимости. В средней школе он здорово играл в футбол, а когда учился в Университете Южной Калифорнии, стал лучшим полузащитником страны; Брент же удостоился подобной чести как защитник. На поле им встречаться не доводилось, но Уильямс почему-то взял манеру поддразнивать его: что, мол, ты
Была у него и еще одна причина недолюбливать негра. Первый командир подлодки адмирал Марк Аллен, верный друг и наставник, во время глубинной атаки близ атолла Томонуто умер от обширного инсульта, и командование принял старший помощник Уильямс. Он тут же приказал накачать воздухом легкие мертвого адмирала и вместе с обломками оборудования выстрелить его телом из торпедного аппарата. Тактически это было верное решение. Обломки, труп и разлившиеся в воде сотни галлонов дизельного топлива убедили арабов в том, что лодка затонула. Благодаря обманному маневру им удалось успешно атаковать «Гефару». Однако Брент после того случая не мог спокойно смотреть на кривящиеся в ухмылке вывернутые губы Уильямса; лейтенант словно бы потешается над его муками. Этого Брент Росс ему не забудет. Он найдет время расквитаться… если выживет.
— Командир! — донесся из рубки голос техника по ремонту электронного оборудования Мэтью Данте. — РТР [6] починили.
— Отлично, Данте. Сигналы есть? — спросил Уильямс, нагибаясь к люку.
— Два передатчика по пеленгу Сайпана и Тиниана с характерным почерком наземного радара. Но в моей библиотеке противника их нет. Очень мощные, сэр, каждый, как минимум, пять тысяч пятьсот мегагерц.
— Ищут нас?
— Нет, сэр. Расстояние слишком велико, и кривизна Земли не дает им нас обнаружить.
6
Радиотехническая разведка; электронное устройство для радиоперехватов.
— Хорошо, что еще?.. Суда? Самолеты?
— Нет. Обычный радиообмен «корабль — корабль» засоряет ионосферу, есть слабая пульсация на островах Гилберта, Маршалловых и Каролинских — вот и все.
— А как насчет нашего передатчика системы «свой — чужой»?
— Увы, сэр. Пока не действует.
— Черт! — Уильямс даже сплюнул от злости. — Вот что, Данте, сиди и глаз не спускай с экрана.
— Слушаюсь, сэр.
— Самолеты! Самолеты! Пеленг два-четыре-ноль, высота пятьдесят! — крикнул впередсмотрящий с площадки перископа.
Все запрокинули головы; расчет пятидюймовки засуетился у орудия. Сняв «Браунинг» с предохранителя, Брент чуть согнул колени, взялся за рукоятки и положил большие пальцы на гашетки. Краем глаза увидел, как Хамфри Боумен распаковал еще один ящик с боеприпасами.
— Артиллерия, к атаке самолета по левому борту готовсь! — крикнул Уильямс.
Брент поймал в прицел снижающуюся машину. Звездообразный двигатель, белые крылья; сверху кружат еще два белых самолета. Первый истребитель явно «Зеро», а два других ему не знакомы. Очередной фокус арабов?.. Но едва самолет вышел из пике, Брент сразу углядел красный обтекатель.
— Йоси! — крикнул он. —
— Какой еще Йоси? — набычился Уильямс.
— Это наш самолет, командир.
— Мы сейчас не опознаванием заняты, — буркнул Уильямс, глядя в бинокль. — А определением дальности.
— Вы что, ослепли? Это же «Зеро»!
Боумен и все остальные на мостике повернулись к нему, ошалев от такой дерзости.
— Отставить, лейтенант! — взревел Уильямс. — Я никому не позволю делать заходы над моей лодкой. Мне плевать, будь он сам Иисус Христос!
Брент поставил пулемет на предохранитель и замахал руками, глядя в небо.
— Это наши истребители, понимаете вы или нет? Личные цвета Йоси Мацухары!
— Мир праху его, если окажется в створе! — отрезал Уильямс.
Брент вихрем обернулся к нему, напряг плечевые мышцы, сверкнул глазами. Негр ответил ему не менее красноречивым взглядом. Окружающие только рты поразевали. Надо же, командир и старший помощник, кажется, готовы пустить в ход кулаки. Чего только на свете не бывает!
Как будто почуяв опасность, истребитель чуть поднялся и выставил напоказ опознавательные знаки. На такой высоте пулеметы его не достанут, а пятидюймовка — вполне.
— Разрешите открыть огонь?! — выкрикнул командир орудийного расчета Фил Робинсон.
— Не-ет! — завопил Брент.
Уильямс вдруг сменил гнев на милость; в голосе послышались примирительные нотки.
— Ладно, мистер Росс, вы правы. Отставить, Робинсон! Это японец.
Он вновь покосился на Брента. В черных горящих глазах были тревога и усталость. Он понял, что старший помощник тоже на пределе, и раскаялся в своей горячности.
Тем временем и Брент малость поостыл. С его стороны непростительно так выходить из себя. Напустился на командира при подчиненных! Тем более — тактически Уильямс опять совершенно прав, но Брент не привык приносить друзей в жертву тактике. Теперь негр пытается загладить неловкость. Вздохнув и проглотив ком в горле, Брент приставил к глазам бинокль.
«Зеро» вновь вошел в неглубокое пике и Йоси, открыв фонарь, махал им рукой. Двигатель дал обратную вспышку, и за хвостом самолета, точно знак препинания, осталось маленькое облачко черного дыма.
— Сбросил газ! — крикнул Брент.
— Хорошо, — откликнулся Уильямс. — Поставить пулеметы на предохранитель.
Скользя над самой водой, изящный истребитель с грацией парящей чайки приблизился к корме. Брент залюбовался прекрасной птицей. В душе разливалось тепло, как будто он обнял старого друга. Красный кожух, прикрывающий новый мощный мотор «Сакаэ», торчащие из крыльев дула 20-миллиметровых орудий, бороздки в обтекателе для двух парных пулеметов калибра 7,7 миллиметра, изящно скругленные крылья и хвост, длинный, сверкающий на солнце фюзеляж, выкрашенный белой краской, открытый фонарь, а за ним лицо пилота. Он машет, улыбается, подняв летные очки на белую головную повязку.
Впервые за много дней Брент ощутил прилив невероятной радости и спокойствия. Йоси Мацухара! Он уронил бинокль и стал лихорадочно размахивать руками.
— Банзай! Банзай!
К нему тут же присоединились Юйдзи Итиока и Тацунори Хара. Американцы вопросительно уставились на них.
— Какого черта? — властным, командным голосом спросил Уильямс.
Брент ответил кратко, с надлежащей почтительностью и все же не смог до конца заглушить в себе неприязнь.
— Старинное японское приветствие.