Шрифт:
Глава первая
«Гордость» подошла к пункту назначения, внезапно оказавшись в реальном времени, и Пианфар Шанур, ещё не придя в себя, потянулась к приборам управления.
«Где мы? — подумала она, с ужасом осознав, что дисковод, возможно, подвел их и теперь они могли находиться вообще нигде. Нужно было запомнить новые режимы. Новые параметры, новые системы… — Нет. Давай же, комп, дурень, переходи на автопилот…»
— Координаты, — процедила она, сжав губы, ставшие сухими, как пыль.
— Мы в зоне порта, — сказала Тирен.
Последовал
— Мы живы, — сказал Ким.
Что казалось им совершенно невероятным.
— Шур, — позвала Герен.
— Я здесь, — раздался голос из переговорного устройства, слабый и невнятный. — Всё в порядке. У нас получилось, а?
Второй прыжок: «Гордость» снова потеряла скорость, теперь ещё больше, чем успела набрать под действием гравитации.
И продолжала двигаться, в то время как на экране плясали красные цифры, равнодушно отсчитывая астрономическую скорость корабля, словно какой-то пустяк.
— Только что прошли третью отметку, — доложила Хэрел.
— Ага, — сказала Пианфар.
— Включите радиомаяк.
— Он не работает. — Пианфар не отрываясь смотрела на сканированное изображение системы Мкейкс, которое передал им радиомаяк. Он показывал, что их скорость опасна.
— Давай мне курс, будь он неладен, давай же! «Но где же он? Да проснись ты, компьютер!»
На мониторе вспыхнула красная линия, показывающая, что они идут по курсу вне всяких правил навигации, принятых в зоне действия Соглашения.
Поднялась тревога, завыла сирена. Пианфар прижала уши и начала быстро нажимать на кнопки управления, Хэрел делала то же самое, пытаясь согласовать свои действия с её и вместе с тем вернуть на экран показания навигационных приборов. Нажатием кнопки она подтвердила команду. Сигнал тревоги отключился, и «Гордость» стремительно пошла вперёд, двигаясь по заданному курсу…
— У нас получилось, у нас получилось, у нас получилось! — еле слышно шептала Тирен…
«…послав прыжковый звездолет прямо на станцию Мкейкс, совершив маневр между звездами, безрассудно полагаясь только на показания радиомаяка. Двигаясь со скоростью света, что абсолютно запрещено — и на что не осмелился бы ни один корабль, они сконцентрировали в себе такое количество энергии, что могли превратиться в новую сверхзвезду в миниатюре, вспыхнувшее солнце».
Пианфар сняла руки с приборов управления, расслабилась и хотела взять завернутый в фольгу пакет, прикрепленный к ручке кресла. Он проскользнул у неё между пальцев, она поймала его, прокусила дырку и быстро выпила содержимое, испытывая отвращение к его вкусу и действию на желудок. Но пить эту гадость было необходимо: с её тела осыпались волосы, слезала кожа, организму не хватало минералов и влаги. Скоро резко поднимется сахар в крови, а ей необходимо пройти этот период до того, как курс «Гордости» снова станет критическим.
О том, чтобы управлять кораблем, не могло быть и речи. Он шёл с такой скоростью, что изменить его направление могло только притяжение какой-нибудь звезды, что, впрочем, предусматривалось программой. Она откинула гриву и почесала нос, чего ей страшно хотелось ещё с Кейшти.
— До Мкейкса
Через девять минут Мкейкс получит сообщение об их прибытии. Представителям махендосет понадобится ещё несколько минут, чтобы понять, что у их корабля не было третьего, критического, скачка скорости. Между тем девять минут, отведенные на получение ответного сообщения, заканчивались. Менее чем через восемнадцать минут они выйдут на волну связи с объятой тревогой станцией.
Насколько это опасно, понимали на каждом космическом корабле: но ведь кто-то же должен был вызвать кифов на связь, связаться с их представителями, пока корабль хейни на сумасшедшей скорости облетал станцию.
— Передавай, — сказала она Киму. — «Гордость Шанур» направляется на Мкейкс, запрашивает список кораблей и место в доке. Нам нужно, чтобы места рядом с нами были свободны. У нас опасный груз». Передавай.
Вот это приведет станцию в полное замешательство: корабль, который крутится как сумасшедший да ещё и везёт опасный груз. Восемь-девять минут, чтобы сообщение поступило на станцию. Пятнадцать с чем-то минут, чтобы станция смогла ответить, если сделает это сразу. Кто-то должен был начать действовать, запросить власти, доложить о сообщении с корабля. Она услышала, как его передает Ким — о боги, мужской голос с корабля хейни: одно это вызовет полное замешательство на станции. Такого они никогда не слышали, теперь начнут проверять свою принимающую систему, не веря собственным ушам, хотя возможность звездолетов выполнять прыжки-перелеты изменила сознание даже техников.
— Передай ещё раз: «Сообщение на «Харукк», под командованием Сиккуккута. У нас назначена встреча. Мы прибыли. Встретимся в доке».
(Кто-то сейчас передает это кифам, кифы бегут, чтобы сообщить об этом своему командиру, тот быстро решает, что делать — выйти из дока или остаться на месте. За это время корабль уже совершает виток вокруг станции.)
Десять минут на то, чтобы запустить такой корабль, как «Харукк», если они сразу выведут его из дока, ещё сорок минут, чтобы он набрал нужную скорость и преодолел силовое поле. У «Харукка» была звезда, которая помогала ему развивать необходимую скорость.
Прошло ещё полминуты.
На этой головокружительной скорости, в этом провале во времени, у всех было странное ощущение медленного движения, какого-то отчуждения от кифов и грозящей опасности.
И чувство полной беспомощности. Кифы были способны на все. И у них было время — и нажать на курок, и перерезать кому-то горло…
Головокружение усилилось, кровь начала бурлить.
— Тебе плохо, Ким?
— Нет. — Голос тихий и какой-то придушенный. Уже не в первый раз.
— Шур?
— Я здесь, капитан.
— Тирен, что там с реальным временем?
— Четыреста восемьдесят три часа, судя по показаниям радиомаяка.
— До последнего прыжка осталось двадцать минут, — сообщила Хэрел.
По графику, по отметке. Они все проработали на Кейшти, до того как решились на подобную авантюру, тщательно продумали свой маршрут, время движения и тот толчок, который поможет «Гордости» преодолеть силу гравитации и забросить её в этот проклятый богами угол, куда заходят только охотники и никогда не отважится зайти ни один торговец.