Испытание смертью

Серый Кукловод

Маршал молчал, словно бы и не заметив своего пленителя, всё также беззвучно продолжая смотреть в потолок.

— Нет, так не пойдёт, — из пальца Нерона устремилась небольшая струйка Эфира, устремившаяся к голове Маршала. Щупальце проникло в разум Императора Разрушений — всё его тело затерялось в конвульсиях. И спустя десяток секунд в его взгляде промелькнуло осознание.

— Н-нерон? — хрипло произнёс Маршал. Его мутный взгляд пытался сфокусироваться на фигуре своего ученика.

— Вы вернулись, учитель! — Лицо Нерона расплылось в улыбке. — Уже столько дней Вы пытаетесь скрыться в

своём сознании. Это очень невежливо и мне становиться невероятно тоскливо лишь от одного этого факта, что я Вам противен.

— Вал… что с Валькьери? — тут же хорошее настроение Нерона улетучилось, а лицо стало хмурым.

— Причём тут эта сука?! — рявкнул он.

— Она ж-жива? — Маршал будто бы не замечал ярость своего ученика, чем ещё сильнее распалял его.

— Даже на пороге смерти ты думаешь о ней… Почему она?! — Нерон схватил его за дряхлые плечи — те угрожающе затрещали, готовые в любой момент сломаться, не выдержав хватку Полубога. — Потому что она женщина?! Ты всегда хотел себе дочь?!

Глаз Маршала закатился — он вновь потерял сознание. Нерон аккуратно опустил его обратно, сделав несколько шагов назад. Он тяжело дышал, стискивая кулак до крови, впиваясь ногтями в плоть.

И так каждый раз… Всё заканчивалось одним и тем же: он приходил к полубезумному Маршалу, а тот спрашивал лишь о Валькьери, наплевав на всё вокруг; Нерон терял над собой контроль и жалел о своём приходе сюда.

Но затем он вновь возвращался; он мог часами наблюдать как его идеал неподвижно лежит, внимательно наблюдая за каждым его рваным вдохом.

— Я ведь был с Вами дольше… Заменил тебе сына, стал наследником, а потом появилась она, — Нерон до крови грыз ногти, расхаживая в зад и перёд. — Я истинный наследник твоей силы! — В его правой руке сформировалась фиолетовая сфера разрушения.

Нерон привык жить лишь настоящим, полностью забывая прошлое.

Неделю назад, на этом самом столе он сделал невозможное — подчинил Разрушение. Но для этого ему пришлось заплатить большую цену: его тело начало разрушаться; кожа трескалась, волосы стремительно выпадали. Нерон так же стал замечать, что стал хуже видеть, но благо Эфир помогал сдерживать эти последствия, восстанавливая повреждения.

Вначале, Разрушение никак не хотело подчиняться новому носителю и норовило уничтожить всё вокруг — дни и ночи напролёт Нерон пытался обуздать столь своенравную силу. И это дало свои плоды — внезапные вспышки перестали уничтожать всё в радиусе нескольких сотен метров.

Правда, чем лучше он учился управлять Разрушением, тем сложнее ему давался контроль над Эфиром — если раньше управлять Эфиром было также легко как дышать, то сейчас для выполнения простейших действий ему приходилось прилагать значительно больше усилий.

Энергия Разрушения с каждым днём всё больше и больше наполняло тело Нерона, вытесняя собой Эфир.

Две стихии вступали во внутреннее противостояние между собой, итак расшатывая нестабильное состояние Нерона, из-за чего тот начал срываться на всех. Но, как Нерон надеялся, в скором времени он сможет найти баланс и приумножить свои силы.

Для Маршала извлечение Разрушения запустила эффект «разорвавшейся бомбы» — когда последствия стали необратимы и летальны.

Разрушение и Пустота идеально сочетались между собой: Пустота пожирала всё к чему прикоснуться, а Разрушение неконтролируемо росло, угрожая владельцу и всему, что окружало его.

Лишившись силы Разрушения Пустота начала стремительно поглощать тело Маршала и Нерону в срочном порядке пришлось поддерживать его нестабильное состояние Эфиром, тратя огромное количество свой энергии не на сдерживание и обуздание энергии Разрушения, а на поддерживание жизни в угасающем теле Маршала.

— Именно благодаря мне ты ещё жив! Если бы не я… — левая щека Нерона треснула. Из образовавшихся трещин исходил мягкий фиолетовый свет. Левый глаз Нерона также поменял свой цвет с серебряного на тёмно-фиолетовый. — Так почему ты отвергаешь меня, почему…

Не выдержав более, он телепортировался в один из коридоров своего замка. Облокотившись на стену, он сполз по ней, прикрыв глаза. Эмоции ещё вихрились внутри него, а Разрушение подстёгивала выпустить их…

Уничтожить объект своего идеала, свою вечную соперницу… И он даже был готов согласиться, но в последний момент Эфир отрезвлял его. В один из таких моментов, когда противоречия раздирали его на мелкие части, кто-то робко коснулся его плечо.

— Г-господин Нерон? — неуверенно прошептал юный девичьи голос. — С вами всё в поряд…

В туже самую секунду его рука смокнулась на тонкой девичьей шее, впечатав ту в стену. Несчастной оказалось совсем юная девушка лет шестнадцати, одетая в непримечательный костюм слуг. Тёмные волосы, угловатые черты лица — в обычном состоянии он бы даже не взглянул на неё, но сейчас она вызывала внутри него странные ощущения.

— Не смей меня касаться! Не смей, слышишь! — его глаза горели тёмно-фиолетовым безумием. — Ты жалкая мелкая сука, недостойная даже дышать одним со мной воздухом.

В его левой руке образовалась крохотная сфера Разрушения — девушка закрыла глаза, готовясь к смерти. Но в последний момент его рука была остановлена железной хваткой. Нерон яростно уставился на человека, посмевшего остановить его — стоило ему вглядеться в его лицо, как гнев тут же покинул его.

Остановившем Нерона был его единственный друг — Руж. Единственный человек, что был слабее Нерона, но тот всё равно признал его равным себе. Руж был высоким и статным блондином с длинными вьющимися волосами, пронзительным голубым взглядом и острыми чертами лица. Одет он был в белоснежные доспехи — словно истинный рыцарь из древних времён, сошедший из сказок, что ранее рассказывала Нерону сестра.

— Что ты творишь! — прошипел парень, сильнее стискивая его руку.

Нерон невидящим взглядом разжал хватку, оттолкнув девушку. Та упала на пол, хрипя и пытаясь вздохнуть.

— Как ты? — Руж тут же оставил его, присев рядом с кашляющей служанкой.

— В-всё, хорошо, — отдышавшись, произнесла девушка. — Спасибо, господин Руж.

Нерон тем временем смотрел немигающим взглядом в стену. Волна Эфира прошлась по всему телу, возвращая трезвость сознания. Осознание произошедшего больно ударило по нему: юная служанка, которой не было ещё и восемнадцати с ужасом смотрела на него, а его лучший друг презрительно морщился.