Испытание Тьмой
Шрифт:
Да, именно так зародился Путь Исхода. Основателями его – о, теперь ты это видишь отчетливо! – стали те, кому не дано было достичь берегов Иордана. Среди них ведь тоже были Одаренные; слабее Моше, но – были. И объединенного могущества тех немногих Одаренных хватило для того, чтобы в своей смерти создать оружие, что превозмогло бы обрекший их на бессмысленную кончину Единый Путь, проложенный Древними ради Их освобождения…
Одно остается непроясненным: КОМУ была принесена жертва, положившая начало Пути Исхода? Да, кровь всех последующих жертв стекала в Пустоту, к Древним; но к кому был обращен ритуал Открывания этого
Проводник, пожертвовавший своей жизнью и душой, должен был проложить Путь сквозь время, Путь, ступив на который, смертный отказывался от жизни ради жизни. Древние обладали великими силами, но никогда не отличались фантазией! Додуматься до того, чтобы подменить Путь Древних Путем Исхода, мог и сам Проводник; но КТО впоследствии сообщил об этом оставшимся в живых, чтобы дело было продолжено после смерти всех участников ритуала?
Ответа нет.
И насколько ты подозреваешь, никогда не будет.
3. Ткань Существования и Нити Судьбы
Оставив мечтанья и грезы,
Забыв о покое и снах,
Меняешь ты зной на морозы,
А Силу – на скорби и прах.
Судьбы смертных – нити. В легендах Средиземноморья, в сагах Северных Стран, в песнях гэлов и сказаниях твоей родины этот образ одинаков, как одинаково и происхождение этих столь важных нитей – их свивает на своем веретене Богиня Судьбы (одна она или имеет три ипостаси – не суть важно). И из этих нитей сплетается то, что принято именовать Тканью Существования.
Мифы не дают ответа на с виду глупый вопрос: КТО сплетает разрозненные Нити Судьбы в единую ткань? Нет, конечно, можно предположить, что Богиня Судьбы, отложив свое веретено, пересаживается за кросны и сменяет обличье Пряхи на обличье Ткачихи. Такое возможно, ведь боги (по крайней мере, значительная их часть) способны заниматься многими делами одновременно. Однако даже если положить этот образ истинным, возникает другой, никак не менее интересный вопрос: кем и из каких соображений определяется красочный и многоплановый узор на поверхности рождающейся ткани – узор, который суть все мироздание? Ведь из тех же мифов известно, что Богиня Судьбы не имеет, как бы это ни казалось парадоксальным, ни собственной воли, ни собственной цели в жизни, ни даже самой жизни. Движения рук Богини направляет воля Вирд, [51] Неотвратимость, Фатум, Рок… много имен у этой странной силы, коя есть Судьба – и нечто большее.
51
сканд. Wyrd – Судьба
Многие, и к их числу некогда принадлежал ты сам, не верят в реальность всех этих образов – Нити, Ткань, Хозяйка Судеб с веретеном… Однако с некоторых пор ты изменил свое мнение, потому что наткнулся на нить собственной судьбы. Не без помощи следовавшего по этой нити, словно по СЛЕДУ, того самого Посланца, явления которого ты ожидаешь уже тридцать с лишним лет. Охранные чары вовремя предупреждают тебя о незваном госте, и ты мог бы ускользнуть и уклониться от встречи – но, зная непреклонность Судьбы, считаешь за лучшее не делать этого и сыграть по правилам.
Благо тебе не привыкать обманывать собственный здравый смысл.
Безликая фигура Посланца возникает из тени и нависает над тобою подобно образу разъяренного Стража: очевидно, предполагалось, что такое появление должно повергнуть тебя в трепетный ужас. Так это или нет, но ты лишь приветственно склоняешь голову и жестом предлагаешь «гостю» располагаться поудобнее.
– Жизнь твоя подступила к финальной черте. Властитель без Власти, король без венца, маг-который-не-маг – ты не раз уже заглядывал за Грань, и знаешь, что ждет тебя.
– Знаю, – спокойно соглашаешься ты. – Но, надеюсь, тебе поручено поведать что-либо помимо этого?
– Да. Пришло время отказаться от Венца.
Ты снимаешь диадему из черного металла, яростно полыхающую алым пламенем, и кладешь ее на подставку рядом с Черным Троном.
– К этому я был готов.
– Пришло время разрушить Черный Трон: новый мир, где нет места Древним, не нуждается в подобном напоминании о темном прошлом.
Поднявшись с каменного сиденья, ты отходишь на несколько шагов в сторону и приглашающе киваешь:
– Действуй.
– Но это должен сделать ты!
– Я что, похож на безумца? – ядовито усмехаешься ты. – Черный Трон – изделие рук Йог-Сотота, Владыки Времени; одна лишь попытка уничтожения любого из Его артефактов открывает Врата в Пустоту, откуда при любезном содействии Йог-Сотота и С'ньяка-Мыслителя не замедлят появиться Те, с Кем уже один раз было покончено! Сейчас, в ЭТОМ потоке времени, Они выведены из Игры, и, возможно, так оно и останется, если не делать того, что предлагаешь ты. Потому что, – и тут твой голос обретает тембр, подобный колоколу черной бронзы, как всегда, когда твоими устами заговаривает сгинувший в Никуда аль-Хазред, – «Йог-Сотот есть Врата, через которые вернутся Жители Пустоты. Йог-Сототу ведомы лабиринты времени, ибо все времена едины для Него. Ему ведомо, когда появились Древние в далеком прошлом и когда Они появятся вновь по завершении цикла.»
Посланец отступает.
– Ты восстаешь против слова Судьбы?
– Если ценою будет спасение мира – да!
Собрав всю мощь воедино, ты уже готовишься вступить в последний бой – бой, где не сможешь победить и знаешь об этом заранее, – но Безликий Посланец вдруг обретает лицо, и ты от удивления едва не выпускаешь всю энергию в единой вспышке, чего не допускают самые зеленые ученики. Лицо его обтянуто старческой, металлически поблескивающей желтоватой кожей, а зрачки золотистых глаз имеют форму песочных часов. Тебе довелось встретиться с ним много лет назад, в Сумеречном Кругу, подле Дороги Обреченных; но он ведь был вечно притягательной легендой для Посвященных Пути, почти как Повелитель Теней – маг, не признающий над собой ничьей воли, ничьей власти, включая всемогущую Судьбу!
– Ну и правильно, – говорит он. – Тебе еще может быть дан последний шанс. Тот, кто согласен пожертвовать ради всего мироздания собою, а не кем-то другим, достоин честной смерти – в собственной постели, а не на Арене.
Ты пожимаешь плечами.
– А не все ли равно? Смерть – всегда смерть, и уж мертвому, как мне кажется, глубоко плевать, как именно он умер.
– Мертвым все равно. Живым – нет.
– Я стою одной ногой в могиле более десяти лет! – резко произносишь ты. – Не говори мне о живых! Я делаю то, что должен, однако лишь потому, что сам считаю нужным поступать так.