Испытание вечностью
Шрифт:
— Почему?
— Работа такая — Родину защищать. При этом иногда можно и — не выжить. Бывает.
— Это понятно. Но, после двух детей — все гибнут?
— Маша, тебя обманули. Нет, не так. Они не всё знают. Такая — официальная версия. Ты потом поймёшь. Да, бывает, что и в самом деле — гибнут. Но, в основном — это инсценировка гибели. Был человек — и нет его. Личное дело — в архив. А в другом месте появляется другой человек, имеющий лишь случайное внешнее сходство с погибшим. Понимаешь? Сумрак. Так это называется.
— Так дети — условие твоего участия в этом?
— Да, Маша. Нашего участия. Ты, теперь — я. Навсегда. Судьба теперь у нас — общая. Ну?
— Согласна. А зачем такие сложности?
— Высокая смертность среди Сумраков.
— Миша, а может не надо?
— Милая моя, тебе не кажется, что лучше три года питаться кровью и жить жизнью Сумрака, чем 30 лет прозябать в райотделе? Да, надо тебе мультик показать. Ха, мультик имени меня — Маугли. Он — классный!
Эти два дня Маша летала, как на крыльях. Коллеги, видя её состояние — судачили. Пусть! Она их больше не увидит. Её отчёт, который они вместе с Мишей писали 4 часа, ржали, будто писали письмо турецкому султану, приняли. Ну, как приняли? Маша сдала его новой секретарше — куколке — хлоп-хлоп ресницами. «Куколка» по двадцать минут «носила чай» полковнику. Мерзость. А полковник — ещё и член Партии!
Бывшая секретарша, «старушка», теперь сидит в архиве. А «старушка» — тот ещё кадр. Ещё при царе она — закончила женскую гимназию. И не простую. Особое то было учебное заведение. В нём готовили будущих жен государственных мужей. Тех мужей, чьё призвание — управлять страной. Не «витриной» работать, а управлять. Название страны изменилось, а цели и задачи остались. Вот и Маше «старушка» говорила:
— Название страны поменяется, мундиры — поменяются. Родина — остаётся. Люди — сменяться. Но, люди — не меняются. И потому всегда будет нужна наша работа. И чем менее заметна она будет — тем лучше. Ты думаешь, кто научил Медведя таким словам, которые он говорит из года в года своим Медвежатам на выпускном?
— Какие слова?
— Родина — это народ. Народ — это люди. Люди — это общество. Общество — единый организм. Как в нашем теле у каждого органа своя роль, так у каждого человека — своя роль. Кто будешь ты? Что ты сделал для Родины?
— Даже так?
— Еще интереснее он говорит дальше: «Какой бы вы себе Путь не выбрали, помните о самой важной функции организма — самозащита. У каждого есть иммунитет. И у каждого есть иммунные клетки. Если иммунитет справляется с заразой — человек живёт и радуется жизни. Не справляется — человек болеет и умирает. Вас мы готовили быть не солдатами, врачами, инженерами и земледельцами. Из вас мы готовим — Защитников Родины. Иммунные антитела Народа. Вы должны научить людей вокруг себя бороться с заразой. Со всем, что вредит нашему народу, нашей стране».
— Никогда не слышала таких слов.
— Плохо, что не слышала. Но, никто, слышишь — никто, от тебя не должен это услышать! Что будет, если та шайка, что убила Сталина, услышит эти слова?
— Поймут, что все Медвежата — угроза?
— Точно!
— А почему допустили гибель Сталина?
— Чтобы произошло то, что произойдёт.
— А что произойдёт?
— Мрак. Полная жопа.
Вот тебе и «гимназистка»! «Фрейлина Великой Княжны»! А так выражается!
— А, зачем? Разве не обязаны мы это предотвратить?
— Мы обязаны людей научить бороться с заразой. Научить выработать умение — не болеть. Как делают прививку от оспы.
— Так это — прививка?
— Именно. А мы — поможем людям раскрыть глаза, что враг сменил метод воздействия. Враг понял, что силой нас — не взять. Враг сменил метод борьбы. Он теперь не силой ломает, а отравляет. Научим, переболеем.
— Почему — сейчас?
— Сейчас — самое оптимальное. Общество наше сильно как никогда, враг — серьёзно ослаблен, растерян и не способен на добивающий удар. Прививка не убьёт нас, а выработает механизм отторжения. Ну, и мы поможем.
— Кто мы?
— Ты и я, — лукаво улыбается «старуха». А у «старухи» — зубы все на своём месте.
— Почему — сейчас? — тряхнула головой Маша.
— Вполне естественное желание — пусть беда будет завтра. Ты своего Медвежонка попроси, путь покажет тебе альтернативу. Беда будет всё одно. Не тебе она достанется, так твоим детям и внукам — расхлёбывать. Такой судьбы ты им хочешь?
— Так это всё — спланировано?
— Конечно.
— А Сталин — знал?
— Коба? Ещё бы.
— Как он согласился?
— Он знал альтернативу.
— Какую?
— Ту, в которой, он был отравлен в 53-м, в марте, а в 1991-м — Союза не стало.
— Что? В 1991-м? Откуда это известно?
— Милая моя девочка, у тебя есть неограниченный доступ ко всем этим секретам — целый Медвежонок, влюблённый до беспамятства. И ни какой-то, а сам Маугли! Который, рядом с Медведем, прошёл, чуть ли не изначально. А ты меня пытаешь! Его «пытать» — приятнее будет!
И «старуха» рассмеялась так заразительно, что Маша — за ней.
Но, Миша упорно выкручивался из расспросов. Когда, казалось, вот-вот Мария дожмёт своего возлюбленного, он начинал злиться, говорил:
— Ты думаешь, я знаю? Я — публичная морда. Я — Маугли! Все меня знают. Все знают, чей я сын. Лучший способ не выдать информацию — не знать её. Я не больше твоего знаю, что происходит. Могу только догадываться, как и ты.
Обещал всё и сразу, но — потом. Когда они будут в безопасности. А безопасность — Гвардейск.
— Мыш, я вот опять смотрю по сторонам, и сама себе не верю. А не про это Сталин говорил, что мы прошли испытание голодом и бедностью, теперь — испытание достатком?