Испытания для богини
Шрифт:
— Мне нужно, чтобы ты перестала есть.
Прижав Пого к груди, я присела на один из диванов.
— Почему? Я люблю поесть. Это важный процесс выживания, знаешь ли, и в отличие от вас, мне стоит об этом беспокоиться.
— Здесь тебе не нужно есть, — Генри закрыл дверь и подошел ко мне, но не стал опускаться на диван. — Это не является необходимым, и ты должна адаптироваться.
— Я люблю еду. У меня нет лишнего веса, и я не вижу здесь проблемы.
В глазах Генри бушевал серый шторм, пробиравший меня до дрожи.
— А как же Каллиопа?
— А что с ней?
— Каждый раз, когда ты садишься за еду, ты подвергаешь ее опасности.
Я уставилась на него.
— С твоей стороны очень грубо использовать этот аргумент против меня! Что я могу ответить?
— Это правда! — пылко продолжал парень. — И я бы предпочел, чтобы ты ответила, что это достаточно большой стимул, чтобы ты перестала есть.
Я сжала челюсть.
— С чего вдруг ты поднял эту тему?
Он закрыл глаза, между бровями пролегла глубокая складка. Никогда не видела его таким расстроенным, даже когда убили Ксандера. Но речь о еде. С чего такой переполох?
— Это испытание, — тихо сказал он, будто не хотел, чтобы кто-то услышал. — Если ты не перестанешь есть до решения совета, то провалишь его.
Отказ от еды — это испытание?!
— Какого же рода этот тест? — выпалила я. — В чем его смысл? Посмотреть, смогу ли я заморить себя городом, пока не стану настолько тощей, что умру, как только выйду отсюда?
— Чревоугодие, — перебил меня Генри, и я закрыла рот. — Они хотят посмотреть, как быстро ты адаптируешься. Вот, на что тебя тестируют. Не кричи на меня, Кейт. Это не я решаю, какими будут испытания.
Чревоугодие. Пришлось задуматься на пару секунд, прежде чем я вспомнила, где слышала это слово прежде. Я замерла.
— Семь смертных грехов? В них суть испытаний?
Генри начал неловко выкручивать себе руки.
— Я не могу ответить. Если совет узнает, что я успел тебе рассказать, скорее всего, мы автоматически
Мы. Что-то в его напряженном голосе тронуло меня за душу, и я с удивлением поняла, что мы наконец-то сработались. Я сжала ладони, боясь вновь обрести надежду.
— Тебе не все равно? Я думала…
Он начал шагать по комнате, отказываясь смотреть на меня.
— Ты была мной недовольна. Почему?
Я открыла было рот, чтобы возразить, но слова не хотели срываться с языка. Он был прав.
— Потому что… — начала я несчастным голосом, ненавидя себя в этот момент. — Я не хочу быть тебе просто другом.
Генри остановился и повернулся ко мне, но на его лице не было удивления. Парень сосредоточился, будто пытался собрать воедино кусочки пазла.
— Я думал, ты не хочешь быть мне настоящей женой.
Я скривилась.
— Знаешь ли, существует промежуток между подругой и женой. Понимаю, ты стар как мир и все такое, но должен же был ты слышать о просто романтических отношениях.
Генри не улыбнулся, но его лицо смягчилось.
— Если у тебя все получится, ты станешь моей женой. Теперь ты готова пойти на это?
Я кивнула, пытаясь не выдать свою взволнованность. И не думать слишком много.
— Потому что тебе на меня не наплевать?
— Да, — смущенно промямлила я. — И если ты используешь это против меня…
Закончить я не успела. В одну секунду он стоял в другой части комнаты, а в следующую оказался подле меня и поцеловал так страстно, что к тому времени, как парень отодвинулся, у меня появилась отдышка.
— Что… — начала я, но он прижал палец к моим губам.
— Мне не плевать, — сказал он дрожащим голосом. — До такой степени, что я не знаю, как сказать тебе об этом, чтобы это не прозвучало незначительно в сравнении с тем, что я чувствую на самом деле. Даже если временами я кажусь тебе отстраненным, будто не хочу быть с тобой, это лишь потому, что мне тоже страшно.
Я молча уставилась на него. Генри наклонился и снова поцеловал меня в припухшие губы. На сей раз, я ответила на поцелуй. Казалось, время остановилось, и все, что я видела, слышала, чуяла, чувствовала — был он. По мне распространилось приятное тепло, но в этот раз парень не исцелял мне лодыжку.