Испытания для богини
Шрифт:
Я повернулась к нему, чувствуя, как впервые за день успокаиваюсь.
— Вот, — наклонилась к нему. — Так лучше.
То, как он целовал меня… я могла утонуть в нем и оказаться самой счастливой на свете. Каждое прикосновение вызывало искры, а жар его ладоней на моей шее был практически невыносим. Я залезла ему на колени, обхватив ногами за талию, и наш поцелуй стал более страстным. Хотя это я руководила процессом, пыл Генри был ничуть не меньше моего. Казалось, что все накопившиеся в нас эмоции наконец нашли отдушину. Через
— Генри? — восстановив дыхание, я провела руками по его волосам. — Я хочу тебе кое-что сказать, но пообещай, что не будешь смеяться.
— Я бы никогда не стал смеяться над тобой, — в его глазах отражалась та же жажда, что и в моих, и я знала, что могу ему довериться.
Сглотнув, я тихо сказала:
— Я не очень-то хороша в этом… в любви, в отношениях… даже целоваться толком не умею.
Он начал возражать, но я цыкнула на него. Теперь, когда мне было известно, что он тоже ко мне неравнодушен, я должна была высказаться. Может, нужно было дать ему больше времени, чтобы привыкнуть, но я не могла сдерживаться, слова сами слетали с языка.
— Не умею, что бы ты ни думал. Неважно, как это все начиналось… как случайность, судьба или еще что — я рада, что ты набрел на меня той ночью. Просто потому, что теперь у меня есть шанс быть с тобой. Мне тоже страшно, но… спасибо, что открылся мне сегодня. Что доверился. Я никогда… — я поджала губы, пытаясь подобрать нужные слова. — Я никогда не чувствовала подобного к кому-либо другому. И я не уверена, каково это — влюбляться, но мне кажется… теперь я знаю. Я влюбилась в тебя.
Не самая вдохновляющая речь в мире, но Генри было плевать. Впервые с нашей встречи он выглядел пораженным, и я испугалась, что переборщила.
— Ты знаешь, — его дыхание грело мне щеку, — что ты первая, кто сказал, что любит меня?
Удивившись, я сделала единственное, что пришло в голову — снова его поцеловала.
— Привыкай, потому что я планирую говорить тебе это много-много раз.
Он поцеловал меня в ответ, и у меня закружилась голова, а руки опустились, чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке. На сей раз мы не останавливались.
***
Следующим утром я проснулась в клубке рук и ног. Голова болела, тело ныло, но мне было все равно. Тепла и сонливости, которые я чувствовала в объятиях Генри, было достаточно, чтобы сделать меня счастливой. Воспоминания о прошлой ночи поглотили меня с головой, и я отдаленно припоминала, как избегала темы Генри с мамой, стыдясь рассказать ей, что мы переспали. Но я ни о чем не жалела. Просто это не то, о чем мне хотелось бы с ней говорить. Лучше ей думать, что такие вещи происходят только после свадьбы, если вообще происходят.
— М-м, доброе утро, — сказала я, пытаясь открыть глаза. Вместо улыбки на лице Генри застыл такой ужас, будто у меня выросла еще одна конечность. Я недоуменно начала подниматься на локти, но даже это маленькое движение вызвало такую боль, словно мне нож вонзили в голову. Я скривилась и спешно опустилась на подушку. Посмотрев на Генри, я поняла, что только ухудшила ситуацию.
Он молниеносно сорвался с кровати, достал прямо из воздуха черный шелковый халат и обернул меня в него, не сводя глаз. Но в них не читалось нежных чувств, как прошлой ночью.
— Голова болит?
Глупый вопрос, учитывая всю ситуацию, но я кивнула… о чем тут же пожалела.
— Тело ломит?
— Немного, — признала я, закрывая глаза. — Что не так?
Парень не ответил. Приложив все усилия, чтобы снова распахнуть глаза, я увидела, как он нависает над чашками и принюхивается к остаткам горячего шоколада.
— Генри? — подняла я голос. — Что происходит?
Без всякого на то предупреждения, он развернулся и кинул чашки в стену. Те разбились в дребезги, запятнав обои коричневыми пятнами.
— Черт возьми! — проревел он и начал ругаться на двадцати неизвестных мне языках. Я снова попыталась сесть, превозмогая боль. Затем прижала одеяло к груди и пораженно уставилась на Генри, лишившись дара речи.
— Каллиопа! — крикнул он, но ответа не послышалось. Вместо нее дверь открыл Николас, намеренно не глядя в мою сторону.
— У себя, — хрипло сказал страж. — Ей нездоровится.
Генри так крепко сжал кулаки, что я побоялась, что он начнет крушить и ломать поместье.
— Присмотри за ней, — сказал он, кинувшись к двери. — Никто не входит и не выходит из этой комнаты без моего разрешения, ясно?
Николас кивнул с безразличным выражением лица. От него помощи не жди.
— Генри? — тихо окликнула я, мое сердце бешено билось в груди. — Что случилось?
— Мне жаль, — ответил он, глянув на меня так, что кровь застыла в жилах. — Мне очень-очень жаль.
И ушел, так ничего и не объяснив.
ГЛАВА 16
РЕКА СТИКС
Все утро я рыдала в подушку. Голова болела, а тело ныло так, что я не могла встать. Все мысли были заняты Генри, вернее тем, как он посмотрел на меня перед уходом. Будто в последний раз.