Иссавель: Зов Крови
Шрифт:
Обреченно вздохнула, рассматривая половую тряпку. Выбор есть всегда. На учебу я сама нарвалась и могу спокойно отсюда отчалить прямо под венец. Я надеялась, что поступлю, начну обучаться и дар… Проявится. Я владела лишь малой частью таланта, который унаследовала от отца. В нашей семье у всех с этим туговато. Отец обрел полную мощь при битве за границу двести двадцать лет назад, дядюшка при попытки убить его семью… И я… Мама предположила, что скорее всего после посвящения и инициации я обрету полномасштабный дар. Не хотелось верить, что для этого мне нужно выйти замуж. А иначе никак.
Так что светилом жмуриков мне не стать в ближайшие лет десять. Поднимать высшую нечисть мне не удалось, а обычные зомби годятся только для прислуживания и допроса. Первая ступень некромантии. Самая слабая.
Есть вариант самой активировать «талант», но влетит за это мне и от дядюшки Арвеля, и от отца, и от ректора, и от императора Аугорелии. При условии, что останусь живой.
Отчего так происходит?
Если проходить посвящение у тёмной богини, то отделаешься лишь испытанием, после которого сила мягко вольется в тело. Инициация подразумевает переход девушки в статус женщины. В момент близости с мужчиной, она будто созревает и сила, спавшая внутри прорывается наружу. Супруги разделяют этот момент и магия возвращается к хозяину. Но если самому пытаться вызвать… Во-первых, это смертельно опасно. Во-вторых, таким поступком, есть вероятность разгневать богиню. В-третьих, при таком раскладе образуется большой очаг поражения. Если дар светлый, то отдача зацепит, но не убьет. Покалечит слегка, да и только. Но вот тёмный дар, который тесно сплетается со смертью грозит расправой всем, кто находится в очаге. От силы мага зависит сколько жертв он унесет за собой. Это все относится к девушками. У мужчин все проще: сходил в бордель и все дела. Ни позора на их голову, ни отречения от семьи… Я искренне недоумевала, отчего так в мире происходит. Отчего женщина не может зеркально отражать поступки мужчин?
Боюсь, меня бы вздернули на виселице за подобные мысли, так же как и за своевольную инициацию.
– Иссавель, – шептала я, – Сейчас ты не принцесса, не дочь Георга Праведного, поэтому взяла в руки в ноги и за работу.
Вспоминая позывной папы, хихикнула… Праведный, потому что часто приходит в ярость. Но многие думают, что прославился свои «монашеским» характером. Хотя я-то знаю, что темперамент там, словно взбунтовавшиеся вулкан.
Налила в ведро воды, прополоскала тряпку. Нацепила ту на швабру и стала намывать.
– В поле я прошлась красиво, умерли цветы, – запела я старую песню, – Рукой взмахнула игриво, умер в объятиях и ты… Нет, дурацкая песня. А если такая? – рассмеялась, – Журчала в темечке водичка, крокодил роптал, цербер копытом дал по морде, потом взял и ускакал…
– Через пять минут придёт повариха, чтобы за это время ещё и столовую помыла, – на ухо прогромыхал противный голос Огюста.
Я аж инвентарь выронила и взвилась:
– Что ж вы, любезный, как стадо бешеных тараканов? Вот вроде нет и нет, а как появятся, противно становится….
Призрак обомлел и заткнулся. По-моему, у красноречивого недодохлика не было возражений по поводу сравнения и ещё одного прозвища: «таракан».
– Зараза мелкая, – прошипел прозрачный, – тебе осталось тридцать дней до того, как я пинками из Академии тебя выпру.
Мрачно улыбнулась, промолчала. Взяла «пожитки» и отправилась в «кормёжку». Свет при моём входе зажегся мгновенно, и я встала столбом и едва не застонала. Помещение было баснословно огромное. Белые стены, чёрный пол, разноцветные столы. Я так поняла, что это для распределения факультетов. Ну, огневики за красными, водники за синим, воздушники за серыми, а земляки за зелёными. А чёрные столы выделили для факультета бедствий. Круто. Мне он больше всего по душе. Цвет я имею виду.
Так, мне разрешили пользоваться бытовыми заклинаниями, стоит попробовать. Вспомнить бы…
Улыбка озарила лицо.
– Pichti ayna chistven lusio ograno, – провозгласила я и зажмурила от яркой вспышки глаза.
– Что к чёртовой бездне, ты вытворяешь?!
Голос женский. Хорошо поставленный и сильно грубый.
Я, боясь открыть глаза, повернулась к издающему звуку.
– Убираюсь, – прошептала я и открыла очи.
Передо мной возвышалась женщина. Человек по определению, может маг… Но страшная до безобразия, с бородавками на лице, морщинистым лицом и здоровыми руками.
– Убираешься? – прошипела она, – Меня предупредили, что дают неумеху в помощь, но не думала, что вообще непутёвую и безрукую. Это ж как нужно не знать элементарного заклинания, что к острогам…
Меня схватили за плечи и повернули в обратную сторону.
– Вот тебе, тумбочка с начёсом, – пробормотала я, протирая глаза, – Я же вроде заклятие верно произнесла. Без ошибок…
Передо мной предстало совершенно белое помещение. Стены, столы, пол, потолок и даже магические факелы на стенах. Всё было отменно чистое, пахло травками, но БЕЛОЕ. Аж, до ряби в глазах. Сглотнула слюну.
– Мне сказали, что можно это, магией пользоваться… Здесь чисто… Необычно, но…
Женщина схватилась за сердце.
– Это ж надо мне такую захухрю подложить! Вот всё Норе выскажу.
Мне было обидно. Я тут стараюсь, между прочим! Во мне течёт королевская кровь, а я руки мараю и убираюсь. Приобщаюсь к местному обществу, а не ценят и не учат. Выдали бы шпаргалку заклинаний. Я же не виновата, что из меня прилежной ученицы начального стажа не вышло. Это когда изучают основные магические навыки. В то время меня интересовал сын графа Прашского, Минай. Блондин с голубыми глазами, телом атлета и ямочками на щеках… Поэтому все бытовые заклятия лишь частично отложились в голове.
– Не надо, пожалуйста, – тихо попросила я, – Понимаете, я не умею убираться и с магией не в ладах. Мне дали задание, а, как и что, не знаю. А домой нельзя. Родители замуж сказали выдадут, а я… Учиться хочу, а не детей рожать… Но если возьмёте меня под крылышко, обязуюсь выполнять всё-всё, что скажете и буду стараться. Правда-правда…
Я захлопала ресницами, по которым скатилась искренняя слеза.
Услышала вздох.
–Эх, что же с тобой делать-то, неумелая? Меня зовут, Дана. Посмотрим, что из тебя на кухне выйдет. Авось пройдёт сегодня всё нормально, останешься. Ан нет, приготовься. Мне тебя жалко. Неумехой быть, то ещё проклятие. Замуж точно не возьмут. Кому жена бестолковая нужна? Но ты девка молодая, может, и научишься чему.
Я с благодарностью посмотрела на Дану, хотя по поводу нужности поспорила. От замужества с принцессой Транливии откажется только дурак.
– Марш в подсобку и принеси, хлеб, овёс, молоко, масло и червину. Хотя, – взмахнула повариха рукой, – Тащить много, лучше сама, а то ещё погреб весь очистишь и у меня тогда смета не сойдется. Иди, поставь пять больших кастрюль на печи. Не забудь воды налить. Приду, покажу, как саламандрами пользоваться. Без меня даже не суйся.
Когда Дана ушла, я громко выдохнула. Кажется, пронесло… Прошла на кухню и потёрла ручки.