Исследование о растениях
Шрифт:
Книга третья
1
(1) Рассказав о садовых деревьях, расскажем таким же образом и о диких, отметив, что у них общего с садовыми, в чем они от них отличаются и в чем вообще заключается своеобразие их природы.
Вырастают они просто: из семени или от корня. Это не значит, что иных возможностей возникновения для них нет, но, вероятно, никто и не пробовал сажать их иначе. А они пошли бы [209] в подходящем месте и при соответственном уходе, как идут сейчас лесные и любящие сырость породы; я разумею платан, иву, серебристый тополь, осокорь, вяз. Все эти деревья и подобные им растут превосходно и очень быстро от черенков; даже если посадить черенки величиной с целое дерево, они примутся. Многие деревья, например серебристый тополь и осокорь, сажают просто ветками, уложенными в землю. [210]
209
От черенков.
210
Из этого места явствует, что современники Феофраста учатся успешно разводить целые парки из диких деревьев, причем посадка и пересадка ведутся самыми разнообразными способами, а черенки берутся иногда величиной в целое дерево.
(2) Итак, вот еще способ разведения этих деревьев, кроме посадки семенем и от корня. Другие деревья выращивают только этими способами; есть
211
Феней — древний аркадский город, который был уничтожен наводнением: Страбон (VIII.322) рассказывает, что подземные пещеры, куда вливалась река, рухнули от землетрясения и водой затопило всю окрестность.
(3) Об иве, впрочем, говорят, что плоды осыпаются на ней очень быстро, прежде чем окончательно нальются и созреют. Поэтому поэт прекрасно назвал это дерево «теряющим свои плоды». [212]
Доказательством того, что вяз дает потомство, считают и следующее: когда ветром занесет по соседству его плоды, то там, говорят, вырастают вязы. Этот факт как будто напоминает то, что происходит с некоторыми кустарниковыми и травами; семян на них не видно: у одних есть что-то вроде пуха, у других, например у тимьяна, — только цветок, и как раз этим пухом, и этими цветами они и размножаются. У платана же семена видны, и он вырастает из них. Об этом ясно свидетельствует многое, а главным доказательством является следующее; видели однажды платан, выросший в медном котле.
212
Одиссея, Х.510.
(4) Итак, надо признать, что дикие деревья могут размножаться этими способами, а кроме того, и самопроизвольно, о чем говорят естествоиспытатели. Анаксагор [213] утверждает, что в воздухе содержатся семена всего и что они, увлекаемые вниз дождевой водой, дают начало растениям; Диоген [214] говорит, что деревья возникают от смешения загнившей воды с землей; Клидем, [215] — что растения состоят из тех же самых элементов, из каких состоят и животные, но чем загрязненнее и чем холоднее в них эти элементы, тем больше отличаются они от животных. Говорят о происхождении растений и некоторые другие. [216]
213
Анаксагор — греческий философ (род. в 500 г., ум. в 428 г. до н. э.) друг Перикла и Эврипида. По его учению, в воздухе находится множество бесконечно малых телец, которые он называл «семенами вещей». Они соединяются между собой, входя в самые разнообразные сочетания. Дождем их прибивает к земле, и тогда возникают растения.
214
Диоген из Аполлонии (на Крите) жил во вторую половину V в. до н. э. О его воззрениях на жизнь растений мы узнаем только из Феофраста: он учил, что растения возникают от соединения загнившей воды с землей и что они лишены всякой способности восприятия, так как воздух, который, по его учению, является носителем духовного начала, не может проникнуть в растения из-за отсутствия в них полостей.
215
Клидем известен только по цитатам у Феофраста и Аристотеля, из которых явствует, что он пытался объяснить явления природы, например молнию, сущность чувственных восприятий, происхождение растений, и уделял большое внимание земледелию. Жил в V в. до н. э.
216
«Говорят о происхождении растений и некоторые другие» — позднейшая вставка.
(5) Такое произвольное зарождение не поддается нашему восприятию. Есть другие возможности появления растений, общепризнанные и очевидные: река, например, может выйти из своего русла и вообще избрать себе другой путь, как это часто случается с Несом [217] под Абдерой; на своем новом пути он заставляет подняться такой лес, который на третий год уже дает густую тень. То же бывает после длительных ливней, когда появляется много растительности. Реки уносят, по-видимому, в своем течении древесные семена и плоды, а оросительные каналы, говорят, — семена трав. Ливень делает то же самое: он увлекает с собою вниз много семян и вызывает одновременно гниение в земле и воде; в Египте самое соединение земли с водой, по-видимому, порождает растительность, (6) В некоторых местах стоит лишь вскопать и пошевелить землю, как сейчас же появляются деревья, свойственные этой стране, на Крите, например, кипарисы. То же происходит и с мелкой растительностью; стоит только пошевелить землю и сейчас же всюду появляется какая-нибудь трава. Если ты не глубоко подымешь землю, полусырую от дождя, то на ней, говорят, появятся якорцы. [218] Вся эта растительность обязана своим возникновением перемене, происшедшей в почве; может быть, эти семена уже находились в ней, а может быть, сама почва приходит в соответственное состояние. Последнее объяснение вряд ли нелепо: в земле ведь заключена также и влага. [219] В некоторых местах после дождей появляется особенное изобилие растительности; так было, например, в Кирене после густого, как смола, дождя; тогда возле города и вырос лес, которого раньше не было. [220] Говорят, что и сильфий, которого раньше не было, появился по какой-то сходной причине. Таковы способы размножения деревьев.
217
Нес — река во Фракии, протекающая у подножия Пангея и впадающая у города Абдеры в Эгейское море.
218
Якорцы (Tribulus terrestris) — обычный сорняк, растущий в Греции и на Греческих островах и также у нас на юге.
219
Позиция Феофраста в вопросе о происхождении растений чрезвычайно интересна. Приведя мнения нескольких натурфилософов, строивших свои домыслы на соображениях чисто отвлеченных, он отказывается даже обсуждать эти мнения, потому что никаких эмпирических выводов по этому поводу сделать нельзя: это «не поддается нашему восприятию». Появление обильной растительности после ливней он объясняет тем, что дождевая вода увлекает с собой множество растительных семян: это прямое возражение Анаксагору с его «семенами вещей». Феофраст полагает, что для возникновения растительности, будут ли то деревья или «какая-нибудь трава», в том числе и сорняки, необходимы: 1) влага, 2) рыхление земли, хотя бы и поверхностное, и 3) наличие в земле семян данного растения. Обычная сдержанная осторожность, с одной стороны,
220
Рассказ о появлении леса под Киреной после странного смолистого дождя приводит и Плиний Старший (XVI.143; XIX.41) с указанием даты этого события: 618 г. до н. э.
2
(1) Деревья или плодущи, или бесплодны, вечнозелены или теряют листья, цветут или не имеют цветов. Существуют некоторые отличительные признаки, общие для всех деревьев, садовых и диких одинаково. Особенностями диких деревьев по сравнению с садовыми являются: крепость дерева и позднее и, казалось бы, обильное плодоношение. Плоды поспевают на них позднее, и вообще с цветением и распусканием дикие деревья запаздывают. По природе своей они крепче; плодов на них появляется больше, чем на садовых, а созревает меньше — если не на всех, то по крайней мере на однородных с садовыми, например на диких маслине и груше по сравнению с садовыми. Это относится ко всем диким Деревьям за редкими исключениями, вроде кизила и рябины: у диких видов этих деревьев плоды, говорят, мягче и вкуснее, чем у садовых. То же следует сказать и о деревьях и более мелких растениях, например сильфии, каперцах, а из бобовых — о лупине, которые не поддаются культуре. [221] Именно такие растения и следует называть дикими, по их природе. (2) То, что не поддается одомашнению, как; это бывает с некоторыми животными, то и будет диким по самой природе своей. Гиппон, [222] правда, говорит, что все существует в диком и в культурном виде, что при уходе мы имеем садовое дерево, а при отсутствии ухода — дикое, но он прав только отчасти. Все, что пребывает в небрежении, становится хуже и дичает, но, как и было сказано, не все при уходе становится лучше. Поэтому надобно провести границу и называть одни растения дикими, а другие культурными, — так и среди животных есть такие, которые, живя с человеком, поддаются приручению.
221
Феофраст прекрасно знал, что лупин принадлежит к числу растений, которые часто сеют. «Дикость» лупина заключалась в том, что он не любит, тщательно обработанной земли и неизменно сохраняет горький вкус зерен.
222
Гиппон — современник Диогена из Аполлонии (см. выше примеч. 6). Он считал началом всего воду; относительно его ботанических воззрений мы знаем только, что он придавал большое значение культуре и уходу и считал, чторазница между дикими и садовыми растениями объясняется отсутствием ухода для первых и наличием его для вторых.
(3) Может быть, впрочем, безразлично, как объяснять это. [223] У всякого одичавшего растения плоды становятся хуже, листья и ветки меньше, кора тоньше, а само оно ниже. И все дерево, и отдельные части его оказываются густолиственнее, свилеватее и тверже: в этих признаках преимущественно и сказывается разница между дикими и садовыми растениями. Те деревья, которые при уходе за ними сохраняют эти свойствами называются дикими, как, например, сосна и кипарис — всякий или только мужской, лещина и каштан.
223
Любопытнейшее заявление, свидетельствующее о том, что главный интерес для Феофраста заключался в наблюдении и установлении фактов, а не в создании чисто умозрительных теорий, вроде тех, которыми были так богаты ионийские натурфилософы.
(4) Кроме того, дикие деревья отличаются своей любовью к прохладным гористым местностям: эта любовь рассматривается как признак дикой природы дерева и вообще растения, — независимо от того, рассматривать ли его как нечто существенное или как нечто привходящее. Для нашей теперешней цели будет, пожалуй, и безразлично, определим ли мы дикие растения таким образом или как-нибудь иначе. Верно следующее: говоря вообще, мы можем сказать, что дикие деревья больше любят горы и благоденствуют именно в горных местностях. Исключение составляют деревья, которые любят воду и растут по берегам рек и в лесах: тахте и подобные им относятся скорее к растительности равнин. (5) На высоких горах, правда, на Парнасе, Киллене, Олимпе пиерийском и мисийском [224] и в других таких же местах, растет вследствие многообразия местности все: [225] там есть болота, сырые и сухие пространства, мягкая почва и камень, среди всего этого луга: здесь представлена земная поверхность чуть ли не во всем своем разнообразии. Кроме того, существуют еще котловины, где всегда затишье, и высокие места, открытые для ветров. Поэтому растительность здесь может быть самой разнообразной, — может расти и то, что растет на равнинах.
224
Парнас: 1) горная цепь, которая тянется от Эты через Дориду и Фокиду и оканчивается у Коринфского залива; 2) в узком смысле — самый высокий гребень этой горной цепи между Тифореей с двумя вершинами, из которых наивысшая (2459 м), находившаяся под снегом почти круглый год, была покрыта сплошным лесом. Килена — самая высокая гора в Аркадии. Страбон определял ее высоту в 15—20 стадий (стадий — 177.6 м). Олимп пиерийский стоял на границе между Македонией и Фессалией. Он назывался пиерийским по имени мифического Пиера, отца девяти муз, от которого и вся местность у подножия Олимпа называлась Пиерией. Плутарх (Эм. Павел, 14) называет Олимп «высокой горой, покрытой деревьями» и дает высоту его в 10 стадий. Олимп мисийский — горный хребет на северо-востоке Малой Азии, достигающий 2500 м высоты.
225
Слова: Феофраста напоминают теорию Линнея, который считал родиной всей растительности Старого Света высочайшие горы.
(6) Вполне естественно, однако, если на некоторых горах растительный мир представлен не с такой полнотой и растительность на них своеобразна — целиком или в значительной своей части. На Идейских горах на Крите растет, например, кипарис, по горам в Киликии и Сирии — «кедр», в некоторых местах Сирии — теребинт. Своеобразие растительности создается разницей в месте. (Слово «своеобразие» взято в общем смысле).
3
(1) Собственно горной растительностью является та, которая не бывает в долинах; в Македонии, например, пихта, сосна, «дикая сосна», [226] липа, клен полевой, «дикий дуб», самшит, земляничное дерево, тисе, финикийский можжевельник, теребинт, дикая смоковница, крушина, apharke, лещина, каштан и кермесный дуб. Следующие деревья растут в долинах: тамарикс, вяз, серебристый тополь, ива, осокорь, кизил, «женский кизил», ольха, дуб, черешня, дикая груша, яблоня, хмелеграб, падзгб, ясень, держи-дерево, пираканта, клен, который, если он растет на горах, зовут zygia, а если в долине, — то gleinos. Некоторые различают их иначе и считают клен и zygia разными деревьями.
226
Pinus halepensis (горный вид ее).
(2) Все деревья, которые растут и на горах и в долинах, становятся в долинах больше и красивее на вид, но и древесина и плоды у горных экземпляров лучше, за исключением дикой и домашней груши и яблони; эти деревья, выросши в долине, дают не только лучшие плоды, но и лучшую древесину; в горах они низкорослы, суковаты и покрыты колючками. Все деревья и в горах, если они занимают подходящую для себя местность, оказываются красивее и сильнее, особенно, на плоскогорьях; за ними следуют растущие внизу и в котловинах. Самыми плохими деревьями будут деревья с вершин, кроме тех, которые от природы любят холод. (3) И они, впрочем, различаются между собой, смотря по местности, о чем будет сказано дальше. Теперь разберем каждое дерево, руководствуясь указанными различиями.