Истерия СССР
Шрифт:
Итак, примерно в 2:10-2:15 по московскому времени лейтенант Суров потянул на себя петлю, открывавшую БАК. Гелий, которым была наполнена оболочка объекта, начал быстро улетучиваться. Мишка падал.
В этот поздний час в пансионате «Вымпел», расположенном на берегу Можайского водохранилища, все отдыхающие спали. Не мог заснуть лишь Е.Матвеев, занимавший вместе со своим соседом, крановщиком Колесниковым, 16-й номер. Накануне вечером Матвеев допоздна смотрел по телевизору закрытие Олимпиады, потом читал журнал, книгу, но сон никак не приходил.
Подмосковный пансионат «Вымпел» с высоты медвежьего полета
Беспокойно ворочаясь на скрипучей железной кровати, Матвеев с завистью посматривал в ту сторону, откуда
Девушки направлялись в сторону ближайшего леса, решив, вероятно, прогуляться перед сном.
У Матвеева же сон как рукой сняло: он встал, засунул ноги в шлепанцы и, осторожно переступив через лежавшего на полу Колесникова. вышел из комнаты. Преодолев длинный коридор и вестибюль, где в пластмассовом горшке стояла пыльная пальма, Матвеев вышел на улицу. Ночь была тихой и безлунной, моросил дождь, почти беззвучный. Под ногами у Матвеева хрустел гравий. Женщины миновали большую клумбу, дальше тропинка шла через неширокое поле и уходила в лес. Матвеев двинулся вслед за ними.
«Не знаю, — рассказывал он впоследствии, — что заставило меня пойти следом. Расстояние между нами было метров двадцать. Помню, погода была не очень, и я еще удивился, что они не взяли с собой зонтиков. Девушки о чем-то оживленно разговаривали на ходу; Аня размахивала фонариком. Мы вышли в поле. Я ускорил шаг, стараясь в то же время остаться незамеченным. Тут мне в голову пришла неожиданная идея: а что, если потихоньку подкрасться к ним сзади и напугать?! То-то, подумал я, смеху будет!
Тем временем началась гроза. С первым ударом грома дождь заметно усилился. Девушки ускорили шаг, я старался не отставать — до леса оставалось совсем немного. Я уже начинал жалеть, что решился на эту глупую выходку.
Кругом сверкали молнии, ветер, невесть откуда взявшийся, с воем носился над кукурузным полем.
Вдруг со стороны леса показались две маленькие фигурки — я услышал знакомый голос Вити Мизина (по-моему он был слегка подшофе), рядом с ним шел, судя по всему, Михалыч — заведующий котельной. Парочка довольно быстро приближалась. Аня с подругой почему-то очень обрадовались предстоящей встрече — по крайней мере, они оживились и даже прибавили шаг. «Мокнуть под дождем приятнее, видимо, в компании, нежели вдвоем», — с горечью подумал я.
Тем временем пижама моя насквозь промокла. С правой ноги соскочил шлепанец. Я сделал несколько шагов в сторону, пытаясь его найти… Ослепительная вспышка молнии позволила мне, наконец, осмотреться: шлепанец, увлеченный грязевым потоком, казался уже недосягаемым; впереди никого не было видно — я подумал, что новоиспеченная компания, наверное, уже вошла в лес, и мой розыгрыш не удался.
В растерянности стоял я на опушке. Гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Тьма вокруг была — хоть глаз выколи; казалось, что рассвет уже никогда не наступит, как вдруг из-за туч выплыла яркая полная луна. Мягкий лунный свет вернул миру прежние очертания. Я обернулся, увидел за полем знакомые домики пансионата и решил уже было направиться домой, с досадой вспоминая о нелепой своей прогулке, но тут странный шум привлек мое внимание.
Шум доносился сверху. Внезапно все вокруг вновь погрузилось в темноту. Я посмотрел на небо — увиденное поразило меня. Какая-то коричневая громадина, заслонив собою луну, неслась над полем, быстро приближаясь к лесу. Полет ее сопровождался тихим свистом — так обычно шипит газ, если вы по рассеянности повернули все краны газовой плиты и забыли зажечь конфорку. Очертания этой махины напомнили мне что-то, виденное совсем недавно, но что именно — вспомнить я никак не мог.
Не в силах двинуться с места, наблюдал я за этим зловещим полетом.
Быстро теряя высоту, загадочный объект пролетел несколько метров над лесом, почти касаясь верхушек деревьев — и неожиданно рухнул вниз. Я услышал оглушительный треск ломающихся веток; где-то глубоко в чаще, заскрипев, упала вековая сосна; послышались пронзительные крики, а вслед за ними — глухой удар. Вскоре все стихло. На востоке забрезжила тоненькая полоска рассвета. Не помню, как добрался я до пансионата. Побросав в чемодан самые необходимые вещи, я стремглав выскочил из комнаты, пешком добрался до станции и
Олимпийские перегоны
После того, как Международный Олимпийский комитет принял решение о проведении Олимпиады 1980 года в Москве, на самом высоком правительственном уровне был рассмотрен вопрос о подготовке столицы к Олимпийским играм.
Вопрос этот оказался весьма непростым. Наряду со строительством новых спортивных сооружений, гостиниц, отвечающих международным требованиям и, наконец, Олимпийской деревни, необходимо было коренным образом реорганизовать всю городскую инфраструктуру и, в первую очередь, транспортные коммуникации.
Поскольку московский метрополитен традиционно считался одной из жемчужин столицы, его реконструкции было уделено приоритетное внимание (например, в феврале 1980 года решением правительства 60 тысяч тонн гранита и 30 тысяч тонн мрамора были изъяты из государственных стратегических запасов и переданы непосредственно в руки метростроевцев). Лишь недавно стало известно, что уже к концу 1979 года все без исключения станции Московского метро (включая не открывшиеся до сих пор «Строгино», «Промзону», «Дубки» и др.) были построены и готовы к вводу в эксплуатацию. Разумеется, в то время эта информация являлась совершенно секретной. Так называемый процесс «рассекречивания» (то есть открытия «новых» станций) продолжается и по сей день.
Осенью 1978 года Госстроем СССР была сформирована группа специалистов, непосредственной задачей которых являлось значительное расширение и оптимизация существующей на метрополитене сети станций. Коллектив возглавлял заслуженный строитель СССР В.Ч. Лунин.
Уже через месяц группой Лунина выдвигается концепция «Больших и малых секретных перегонов» (БСП и МСП). Основная идея заключалась в соединении уже существующих станций метро новыми линиями и, таким образом, значительной экономии времени, необходимого для поездки от одной станции к другой. Секретными эти перегоны были названы потому, что во время Олимпиады (и в течение двух месяцев после ее закрытия) их предполагалось использовать исключительно для перевозки спортсменов и тренеров команд стран-участниц. А поскольку большинство участников Олимпийских игр были иностранцами, не секрет, что любые контакты с ними в то время считались крайне нежелательными.
В качестве примера Больших секретных перегонов приведем два, пожалуй, наиболее, известных: «Юго-Западная — Крылатское» и «Юго-Западная — Битцевский парк». Первый из них напрямую соединил Олимпийскую деревню с гребным каналом и велотреком, второй же позволял практически в считанные минуты добраться от Олимпийской деревни до конноспортивного комплекса в Битце. Один из ветеранов Метростроя, ныне покойный, кавалер ордена Знак Почета машинист Н.В. Колповский во время Олимпиады обслуживал БСП «Юго-Западная — Крылатское». По его словам, практически каждый день все шесть вагонов его поезда были заполнены людьми «в велосипедных шапочках и с веслами в руках» (так Николай Васильевич в шутку называл велосипедистов и гребцов).
Строительство БСП завершилось уже после Олимпиады, в апреле 1981 года. В результате возникло второе, так называемое «большое» кольцо (см. схему).
Одна из рассекреченных схем Московского Метрополитена (1980 г.) с указанием БСП, МСП и промежуточных станций.
Теперь перейдем к так называемым «Малым секретным перегонам» (МСП). Вспоминает машинист Рижской линии Павел Куделин: «Мы, машинисты электропоездов, в то время часто использовали выражение «срезать угол», которое означало повести состав по Малому секретному перегону и сэкономить, тем самым, определенное количество времени». Наиболее популярным МСП в 70 — 80-х годах был участок пути «Колхозная (ныне «Сухаревская») — Новослободская». «Ведя электропоезд по Рижкой ветке, — продолжает П. Куделин, — после отправления от станции «Колхозная», я некоторое время продолжал движение по основному тоннелю («Колхозная — Проспект Мира»), а затем, когда на правой стене тоннеля загорался знак в форме большой буквы «С», забирал левее и буквально через 3 (!) минуты оказывался на станции «Новослободская» Кольцевой линии».
В результате переход с Рижской линии на станцию «Проспект Мира» (кольцевая) терял свое былое значение и оказывался практически бессмысленным. Более того, пассажир, хотя бы дважды в день пользовавшийся МСП, экономил по самым скромным подсчетам порядка 120 минут чистого времени в месяц.
Все это, казалось, сулило весьма радужные перспективы…
Инженер В.Ф. Минаев, работавший в те годы в группе Лунина, в интервью журналу «Железнодорожный транспорт» (май 1994 года) вспоминал: «Весной 81-го в группе только и разговоров было, что о предстоящем вводе в эксплуатацию БСП и МСП для регулярного пассажирского сообщения».