Истина в деталях
Шрифт:
— Господи, черт. Скажи мне, что ты трогаешь эту киску для меня.
— Да, — выдыхаю я.
— Засунь палец внутрь и дай мне знать, что ты вся мокрая.
Мой средний палец легко проникает внутрь, и я задыхаюсь.
— Я такая мокрая.
— Я хочу, чтобы ты представила, что я там с тобой. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я хочу, чтобы твой язык был внутри меня.
— Да? — это слово звучит так, как будто его тащат по самому крупному гравию. — Ты хочешь, чтобы я попробовал
— Боже, да.
— Ммм, от одной мысли о том, чтобы попробовать тебя на вкус, я возбуждаюсь.
Я обвожу свой клитор, палец блестит от моей собственной влаги.
— Я хочу посмотреть, как ты его гладишь.
— Блядь, — хрипло произносит он. Тихие звуки его движений усиливают мое возбуждение. — Черт возьми, я хочу твою киску. Очень сильно, блядь.
Мое дыхание становится рваным.
— Хочу быть сверху, чтобы иметь возможность прокатиться на тебе.
— Я буду играть с этими красивыми сосками, пока буду трахать эту такую необходимую мне киску. — Он резко выдыхает. — Я так хочу тебя. От одной мысли, что ты будешь на мне… — его дыхание становится затрудненным, пока он надрачивает свой член. — Как бы я хотел оказаться внутри тебя. Черт, Оливия…
Представляя, как он растягивает меня, а основание его члена трется именно там, где мне нужно, я лихорадочно кружу по клитору.
— Лука, — задыхаюсь я, — мой оргазм уже совсем близко.
Он издает гортанное ругательство.
— Приготовься, детка. Я собираюсь кончить так сильно…
Тело выгибается дугой, мои мышцы становятся невероятно твердыми, прежде чем меня охватывает сильное наслаждение. Мои внутренние мышцы сжимаются и разжимаются, пока я ловлю свой оргазм. Его рваный стон смешивается с моим, и вскоре тишину заполняет лишь наше сбивчивое дыхание.
Наконец он хрипло шепчет.
— Я скучаю по тебе, Оливия. Но не только из-за этого.
Я тихонько смеюсь.
— Я тоже скучаю по тебе. И не только из-за этого.
— Да? — единственное слово, вопрос, но в его голосе чувствуется уязвимость.
На моих губах появляется улыбка.
— Определенно.
Шестьдесят девятая глава
Оливия
Месяцы спустя
ВЫНЕСЕНИЕ ПРИГОВОРА ПОСЛЕ СУДА
Пресса сконцентрировалась на совместных усилиях ФБР и УБН по ликвидации наркокартелей Вега-Альканзар и Сантилья.
В недавних новостях появились хвалебные статьи в адрес наших агентств:
Смертельно опасная операция по задержанию лидера наркокартеля Альканзар и знаменитой роковой
Обвинения в рэкете, торговле наркотиками и сговоре с целью совершения убийств, связанных с войной между картелями Альканзар и Сантилья, предъявлены мэру и начальнику полиции Майами, а также сотрудникам Университета Южного Майами…
В отношении членов конкурирующих картелей Майами было вынесено более 100 обвинительных приговоров и 202 обвинительных заключения…
В связи с характером судебного процесса и необходимостью принятия повышенных мер безопасности зал суда был закрыт на время дачи показаний каждым агентом под прикрытием. К счастью, судья также разрешил нам носить маскировочные костюмы из-за угрозы быть узнанными.
— Планируешь отпраздновать хорошо выполненную работу? — спрашивает Тим, пока мы идем к лифту.
Хотя я очень рада, что суд наконец-то закончился, и довольна приговорами, которые все получают, я страдаю от глубокого истощения, умственного, эмоционального и физического. Между дачей показаний и принятием жестких мер, чтобы избежать прессы, что означает необходимость ждать более часа после того, как суд начнет свою работу в пять часов, я выбилась из сил.
— Нет. Я планирую отправиться домой.
Озабоченность окрашивает его черты.
— Ты в порядке?
— Честно говоря, я измотана. Все, чего я хочу — это пойти домой, принять душ и уснуть.
— Ты молодец. Не многие могут сделать то, что сделала ты.
Я нажимаю кнопку вызова лифта с чуть большим усилием, чем нужно.
— Ты имеешь в виду, что не каждый смог бы дать показания против своей биологической матери, которая, как оказалось, является наследницей наркокартеля и к тому же убийцей? — спрашиваю я с язвительной ухмылкой, пытаясь отнестись к этому легкомысленно.
— Ты понимаешь, о чем я. Это дерьмо было жестким для свидетелей, и я знаю, что для тебя это было чертовски тяжело.
— Да. — Это все, что я могу честно сказать.
— Значит, ты не планируешь говорить об отставке?
Я вскидываю голову.
— Что?
— Я видел бумажную копию на твоем столе, когда пришел взять у тебя степлер. — Его улыбка, слабая и терпеливая, полна грусти. — Я надеялся, что ты скажешь мне заранее, а не просто исчезнешь.
Его слова пронзают мое сердце.
— Я бы так не поступила. — Мой тон мягкий, когда я признаюсь. — Я планировала сказать тебе.
Как только двери лифта открываются, и мы заходим внутрь, он нажимает кнопку парковки. Я вздыхаю и прислоняюсь к стене.