Истинная для Грифона
Шрифт:
– На работу, – Лоли смотрела на меня, как на дурочку. Мой взгляд ничем не уступал ее.
– Так я же девственница, – растягивая последнее слово, сообщила, ощущая, как в глубине души поднимается плохое предчувствие. Лоли рассмеялась, теперь откровенно потешаясь надо мной.
– Ты же была сегодня на обучении и знаешь, что есть другие способы доставить мужчине удовольствие.
Да, было обучение, где степенная женщина лет пятидесяти по картинкам объясняла мне мужскую физиологию. Я откровенно потешалась над ее потугами объяснить классические способы альтернативного секса. Все же я дитя двадцать первого века, дитя интернета, так что прекрасно просвещена в этом вопросе. Правда, раньше
Глубоким дыханием мне сразу удалось загнать панику обратно, тем более она никому не поможет. Особенно мне. Если бы ждали выхода сегодня, мне бы сообщили.
«Вспомни, Настя, тебе даже одежду не подготовили. Лишь выдали домашнее платье и ночную сорочку. Да и косметики у тебя нет», – уговаривала я себя успокоиться. И даже помогало. Хотя в сознании все равно свербело это противное «А вдруг…?».
В итоге Лоли ушла одна, недовольно фыркая и выговаривая что-то себе под нос. Я почти час металась по комнате, думала, за мной придут, еще и накажут за непослушание. Но никто не приходил, и я постепенно успокаивалась. Значит, я права. Но что будет завтра?
Выждав еще немного времени, я выскользнула из комнаты. Охрана сейчас почти полным составом покинула подсобные помещения, переместившись в залы для приема гостей. И это был мой шанс осмотреться. Но покинуть здание борделя я не смогла ни через одну из дверей – меня каждый раз отбрасывало. Так что вернулась в комнату я расстроенной, уставшей и с ломотой в теле, после бесчисленных попыток сбежать.
Глава 8
/Анастасия Свободина/
Следующий день ничем примечательным не отметился. Меня снова обучали премудростям плотской любви, учили делать массаж. Начались занятия танцами. Снова никто не упомянул о том, что мне стоит начать исполнять свои обязанности. На третий день Лоли перестала со мной разговаривать, разозлившись на то, что меня не заставляют работать. Я и сама не понимала, почему меня не трогают. Просто тихо радовалась, смирившись с тем, что только начавшееся общение оборвалось.
Так прошло две недели, не запомнившиеся ничем особенным. Меня лишь обучали. Девушки в борделе, в большинстве своем, перестали общаться со мной, считая, что меня чересчур выделяют. Так что занятия танцами стали для меня единственной отдушиной, ведь с детства мое тело было лишено подвижности. Потому сейчас я наслаждалась свободой движений.
Хотя одиночество и давило. Раньше, даже сидя в четырех стенах квартиры, я общалась с людьми в социальных сетях. Да и могла покинуть свое жилище. А тут ходила как неприкаянная и радовалась лишь тому, что никто не устраивает мне гадости, считая, что я на особом счету у Алисии.
За день до аукциона Алисия вызвала меня к себе. Сегодня она облачилась в синее платье. И я поражалась, как ее внушительная грудь противостоит силе гравитации – до сих пор не выпала из глубокого выреза на столешницу. Сама Алисия была занята подсчетом золотых монет и даже не взглянула на меня, когда я вошла. Лишь жестом руки указала на стул напротив ее стола.
– Как освоилась? – поинтересовалась она, стоило мне сесть.
Я пожала плечами, не зная, как ответить. Как деликатно сообщить ей, что ненавижу это место и ее в том числе?
– Все еще кривишься? И пытаешься сбежать. А я ведь тебя не трогала, давала время привыкнуть, – она все же перевела взгляд на меня, в глубине ее глаз клубилось раздражение.
Я сцепила руки в замок, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать пару ласковых. Получу очередной заряд от печати и все. Хотя за две недели к этим болевым ударам я привыкла, ведь пыталась выбраться из особняка еще не раз. А что, вдруг у этой печати сядут батарейки?
– Завтра пройдут торги. Тебя купит маг. В твоих интересах сделать все так, чтобы он остался доволен тобой.
– А…
– Если, – ударом руки по столешнице Алисия прервала готовые было сорваться с моих губ ядовитые слова, – хоть словом, хоть действием ты опозоришь меня, вылетишь отсюда… в другой мой дом. Там тебя будут иметь во всех позах и так часто, что с трудом ноги будешь сводить после смены, поняла?! – новый удар ладонью по столешнице заставил меня вздрогнуть, когда все внутри покрылось толстым слоем льда от озвученных перспектив.
– Поняла, – на выдохе произнесла я, так как Алисия ожидала от меня ответа.
Вот и все, Настя, закончились твои спокойные деньки.
– На следующий день после торгов мы подпишем договор, где я определю сумму твоего долга. А теперь свободна, – Алисия вновь сосредоточилась на подсчете прибыли, давая понять, что не намерена больше уделять мне внимание.
На ватных ногах я покинула ее кабинет. Глаза вновь щипало от слез, но я зло растерла их. Не буду плакать, не буду себя жалеть. Этот мир вернул мне надежду на полноценную жизнь, вернул мне ноги. Но кто сказал, что не придется чем-то жертвовать? Жизнь приучила меня к тому, что ничего не дается без борьбы. И завтра начинается моя борьба за свободу и новую жизнь.
В ночь перед аукционом я плохо спала. Решить я могла что угодно, как и готова была следовать установленным правилам, раз не могла им воспротивиться. Но переживания не так легко отбросить. Для любой девушки потеря невинности – особый момент. А мою невинность завтра продадут какому-то магу, которого я еще и подпитаю магически. Чтоб он подавился! Но ведь во мне тоже может проснуться магия. Пусть я давно перестала верить в чудеса. Надежда все же теплилась в моем сердце.
Забыться сном удалось после полуночи, потому на следующий день я проспала завтрак. Обед бы тоже проспала, но по мою душу явилась присланная Алисией слуга, которая увела меня на косметические процедуры. Мне провели курс депиляции, постригли и уложили легкими волнами волосы, выщипали брови и обмазали какими-то кремами. Я не противилась и позволяла специалистам по красоте приводить меня в порядок. Разве что огрызнулась, когда с меня попытались снять медальон. Серебряный, без особых украшений, он не представлял денежной ценности. Но внутри хранилась фотография родителей – единственное оставшееся о них напоминание в этом мире. Спорить со мной не стали и продолжили работу.
Макияж выполнили близкий к натуральному, лишь приподняли ресницы тушью и нанесли блеск на губы. А из одежды мне выдали только легкое хлопковое белоснежное платье на тонких бретелях. Полупрозрачная ткань просвечивала, и я ощущала себя в этом платье скорее голой, чем одетой, ведь бельем меня обеспечивать не стали, как и обувью.
Аукцион проходил в том зале, через который меня провели в первый день. В помещении за столиками восседало человек двадцать мужчин. Они смеялись, общались, пили алкоголь. Но при моем появлении все стихло. Алисия провела меня к той самой сцене в центре зала. Внутренне я дрожала от напряжения, но внешне заставляла себя выглядеть спокойной. Одна ступенька, вторая. Механически переставляя ноги, я поднялась на сцену. Освещение в зале притушили, лишь мою фигуру выхватил яркий свет, спадающий сверху.