Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела
Шрифт:
Моё тело сводит сладкой судорогой, но на этот раз Айварсу не застать меня врасплох.
— Нет, — стараюсь говорить без артикуляции, не размыкая рта и понимая, что любое движение спровоцирует поцелуй. А после этого и всё остальное.
— Ты хочешь меня, — заявляет Айварс с уверенностью кота, загнавшего в угол мышь.
В нос, в мозг, в лёгкие проникает аромат хвои и незнакомые нотки, напоминающие земной бергамот. Меня заполняет его запах. Но я всё ещё держусь.
— Не хочу, — у меня получается отвернуться, и теперь его дыхание
Айварс чуточку отстраняется и перехватывает оба запястья одной рукой, но только для того, чтобы коснуться носом моих волос, выдохнуть прямо в ухо и тут же шумно втянуть в себя воздух. От уха по шее вниз ручейком стекают мурашки и разбегаются по ключицам. А за ними вслед уже скользит палец Айварса, провоцируя следующую волну жара.
— Кого ты пытаешься обмануть? — хрипло говорит он. — Дракон учуял твоё возбуждение из соседних покоев. От тебя пахнет желанием.
— Неправда, — мой голос срывается.
— Как ты думаешь, — рука Айварса ныряет под тунику и не спеша движется по внутренней стороне бедра вверх. — Если я пройду чуть выше, мои пальцы останутся сухими?
«Нет», — отвечаю мысленно.
Под туникой ничего нет. Ещё пара сантиметров вверх, и ему всё станет окончательно ясно. Хм, как будто сейчас у кого-то из нас есть сомнения.
В глазах темнеет, но я приподнимаюсь на носочки, чтобы удлинить путь для игриво танцующих на моей коже пальцев.
— Какая упрямая девочка, — в его голосе слышится улыбка. — Сколько сил у тебя уходит на борьбу с собой?
— Не с собой, — рычу я не хуже дракона, преодолевая дикое желание сдаться. — Это всего лишь гормоны.
— Какие гормоны?
Незнакомое слово останавливает руку Айварса на середине бедра.
И тут в голову приходит мысль, которая кажется мне спасительной и, надеюсь, достаточно оскорбительной для князя:
— Ты применил магию.
— Что? — Айварс на миг замирает, между его бровями образуется складка, а зрачки снова становятся вертикальными.
Пытаюсь не думать, что сейчас на меня смотрит не человек, а рептилоид.
— Что слышал, — говорю сквозь стиснутые зубы, чтобы сдержать стон. — Это тело реагирует на твою магию, физиология. Но я человек, и у меня есть ещё и разум. Если твоими хотелками управляет дракон, то…
— Достаточно, — рявкает князь, отступая назад.
Я оказываюсь на свободе, но ненадолго. Уже в следующий момент подхваченная сильными руками лечу на кровать. Ну всё. Терпение князя лопнуло. Сейчас обрушится на меня всем весом. Собрав последние силы, рывком откатываюсь на дальний край постели, готовясь спрыгнуть.
Но на этот раз никто за мной не гонится.
Князь делает несколько шагов в противоположную сторону и опускается в кресло у камина.
У меня получилось? Ох, не уверена. Разозлить точно получилось, а вот самой остыть… Я плавлюсь под его тяжёлым взглядом и в то же время упрямо тяну с кровати одеяло, чтобы завернуться в него.
— Чего ты хочешь, Адриана?
Не верю своим ушам. Он назвал меня по имени. Но надо отвечать.
— Домой.
— Тебя там кто-то ждёт?
Вот в самое сердце удар. Никто нигде меня не ждёт.
— Д-да, я замужем, — вылетает у меня.
Айварс с мученическим видом закатывает глаза и откидывается на спинку кресла. Странная какая-то реакция.
— Почему ты всё время врёшь, Адриана? Неужели ты думаешь, что дракон не отличит девственницу от консумированной женщины?
Вот я ворона. Ведь сколько книг читала про нюх драконов. Могла ведь сказать, что не муж, а жених. Но уже поздно.
— Какое тебе дело? Я хочу домой.
— У тебя нет мужчины. Разве стать наложницей князя, обрести защиту в моём лице — плохой вариант для одинокой девушки.
— Это оскорбление! — перестаю сдерживаться я.
— Моё покровительство — оскорбление? — рычит Айварс и угрожающе приподнимается, опираясь руками на подлокотники.
Но меня уже не остановить:
— Для свободного человека — да. Ты, правда, думаешь, что все девушки мечтают отдаться первому встречному с деньгами? У нас это называется — проституция.
И в этот момент что-то надламывается внутри меня, на последнем слове мой голос садится, и вся усталость, все обиды, все страхи последних суток прорываются наружу потоком слёз. Реву взахлёб.
Чувствую, как меня бережно подхватывают и усаживают на колени. Вот сейчас сил сопротивляться не осталось. Но это и необязательно. Прижав меня к груди одной рукой, князь гладит меня по волосам, приговаривая:
— Тише, тише, девочка, успокойся.
Это не помогает, а, напротив, последние годы после ухода мамы я привыкла держать себя в руках. И сейчас простая ласка приводит к тому, что, уткнувшись в белую рубашку Айварса, я с простых рыданий перехожу на плач с подвываниями. А когда способность говорить возвращается, неожиданно вываливаю князю про гибель мамы, про то, как последние годы приходилось нелегко. Поздно соображаю, что жалуюсь ему именно на отсутствие сильного мужчины рядом, то есть даю повод подумать, что именно в его покровительстве я нуждаюсь. Спохватившись, рукой вытираю слёзы и протёкший нос и начинаю сползать с коленей, заявляю с вызовом:
— Но сейчас я нашла работу. По специальности. С хорошей зарплатой. И теперь со всеми проблемами я справлюсь.
Угу, Айварс только крепче прижимает меня к своей груди, а вдобавок касается губами виска. На этот раз в его прикосновениях не чувствуется пошлости, но всё равно неспокойно. Сижу в тоненькой рубашке, под которой ничего нет, на руках у мужчины, который минут десять назад меня откровенно домогался, и объясняю, почему я ему не дам.
Щёки начинают гореть от смущения, но Айварс неожиданно поднимается, словно пушинку, берёт меня на руки и укладывает на кровать. Он даже берётся за край одеяла и начинает меня укрывать. Но вдруг останавливается, словно опомнившись, и делает шаг назад: