Истинная Христианская Религия

Сведенборг Эммануил

(2) Так вот, поскольку вера относится к свету, а милосердие - к теплу, то ясно, что, насколько кто в свете и тепле, излучаемых солнцем духовного мира, настолько он в духовных вере и милосердии. И насколько он в свете и тепле, излучаемых солнцем природного мира, настолько он в природных вере и милосердии. Из этих соображений очевидно, что точно так же, как духовный свет содержится в природном свете, как в неком сосуде или вместилище, и духовное тепло содержится подобным образом в природном тепле, так и духовная вера содержится в природной вере, и духовное милосердие - в природном милосердии. Так происходит в соответствии с продвижением человека от природного к духовному миру; а это продвижение обусловлено верой в Господа, который есть сам свет, путь, истина и жизнь, как Он Сам учит нас.

(3) Раз так, то ясно, что когда человек в

духовной вере, то он и в природной вере; А поскольку вера относится к свету, то из этого следует, что при таком расположении, одна внутри другой, природная вера становится как бы прозрачной, и что в соответствии с тем, каким именно образом она связана с милосердием, она приобретает дивные цвета. Причина в том, что милосердие сияет огненно-красным жаром, вера - ослепительно-белым светом. Милосердие сверкает красным из-за пламени духовного огня, а из-за ослепительного света этого огня вера сияет белым. Обратное происходит, если не духовное внутри природного, а природное внутри духовного, как случается с людьми, отвергающими веру и милосердие. В их случае внутреннее их ума, которое руководит ими, когда они предоставлены своим собственным мыслям, является адским; и они на самом деле черпают свои мысли из ада, хотя и не ведают о том. Внешнее же их ума, которое руководит их общением с собеседниками в мире, выглядит как будто бы духовным, но набито доверху чем-то вроде грязи, какая бывает в аду. Следовательно, эти люди на самом деле в аду, раз находятся в состоянии, противоположном описанному перед этим.

361. Хорошенько разобравшись в том, что духовное присутствует внутри природного у тех, кто пребывает в вере в Господа и в то же время в милосердии к ближнему, и делает их природное прозрачным, делаем следующий вывод, что человек в той же степени мудр в духовных делах, а следовательно, и в природных делах. Ибо, когда он думает, читает или слышит о чем-то, он видит внутренне в себе самом, истина это, или нет. Такое постижение приходит к нему от Господа, источника духовных света и истины, которые вливаются в верхний слой его разума.

(2) Насколько вера и милосердие человека становятся духовными, настолько он удаляется от своей самости и не имеет ввиду себя, награду или воздаяние, а только удовольствие постигать истины, составляющие веру, и делать добрые дела, составляющие любовь. Насколько возрастает эта духовность, настолько это удовольствие становится счастьем; вот источник спасения, который и называется вечной жизнью. Состояние, в котором при этом находятся, можно сравнить с самыми очаровательными и восхитительными красотами мира; да даже и с описанными в Слове. Например, оно сравнимо с плодовыми деревьями и садами из них, с цветущими лугами, с драгоценными камнями, со вкуснейшей едой, и с венчаниями, равно как и с другими праздниками и торжествами.

(3) Однако в обратном случае, то есть, когда природное внутри духовного, а человек вследствие этого внутренне дьявол, хоть внешне и похож на ангела, его можно сравнить с мертвецом в гробе из позолоченного дорогого дерева. Еще его можно сравнить со скелетом, наряженным в человеческую одежду и разъезжающим в роскошной карете; а также с трупом в склепе, построенном в виде храма Дианы11. На самом деле его внутреннее состояние можно изобразить в виде клубка змей в яме, а его внешнее состояние в виде бабочек с крыльями каких угодно цветов, откладывающих, однако, свои мерзкие яйца на листья полезных деревьев, в результате чего поедаются их плоды. И на самом деле их внутреннее можно сравнить с ястребом, а внешнее - с голубем; при этом вера и милосердие такого человека, как ястреб, летающий над голубем, пытающимся спастись, пока он, наконец, не устанет, и тут уж ястреб камнем падает на него и пожирает.

XVIII Господь, милосердие и вера составляют одно, точно так же, как в человеке жизнь, воля и разум; если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль.

362. Начнем с рассмотрения того, что до сих пор было неизвестно ученому миру, а значит и церковным кругам. Это было настолько неизвестно, как будто было зарыто в землю, а между тем это - сокровища мудрости, и пока их не откопают, и не сделают достоянием общества, люди будут зря добиваться правильного знания о Боге, вере, милосердии и о состоянии их собственной жизни; они не будут знать, как управлять им, и как готовиться к вечной жизни. А неизвестно следующее. Человек - не что иное, как орган жизни. Жизнь,

вместе со всем, что она с собой несет, втекает от Бога небес, а это Господь. Две способности дают человеку жизнь, называются они волей и разумом; воля служит приемником любви, а разум служит приемником мудрости. Таким образом, воля также служит приемником милосердия, а разум - веры. Все, что человек хочет и что разумеет, вливается в него извне; виды добра, принадлежащие любви и милосердию, и истины, принадлежащие мудрости и вере исходят от Господа; и с другой стороны, все противоположное им исходит из ада. Господом устроено так, что все, втекающее извне, человек чувствует в себе, как принадлежащее ему самому, так что он может выдавать это от себя за свое собственное, хоть ему ничего и не принадлежит. Как бы то ни было, это считается за его собственное ради свободы воли, осуществляемой благодаря способностям воли и разума, и ради дарованного ему знания добра и истины, из которого он может свободно выбирать что угодно для пользы своей временной или вечной жизни.

(3) Каждый рассмотревший эти факты вкривь да вкось, может прийти ко многим безумным выводам из них. Каждый же, кто посмотрит им прямо в глаза, может из них сделать множество мудрых заключений. Чтобы достичь второго, а не первого результата, необходимо было изложить в качестве предпосылки суждения и догматы о Боге и о Божественной Троице, а после этого изложить суждения и догматы о вере, милосердии, свободе воли, преобразовании и возрождении, и о вменении, а также о покаянии, крещении и Святом Причастии, которые служат средствами.

363. Однако для того, чтобы этот параграф о вере - что Господь, милосердие и вера составляют одно, точно также, как в человеке жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности разрушается, как жемчужина, которая крошится в пыль - можно было видеть и признавать как истину, необходимо обсудить его в следующем порядке:

(i) Господь проникает в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью, и таким образом, всей Своей Божественной жизнью.

(ii) И подобно тому всей сущностью веры и милосердия.

(iii) Но как все это принимается человеком, зависит от его формы.

(iv) Тот же, кто разделяет Господа, милосердие и веру, является не формой, способной принять их, а скорее формой, разрушающей их.

364.

(i) Господь проникает в каждого человека всей Своей Божественной любовью, всей Своей Божественной мудростью, и таким образом, всей Своей Божественной жизнью.

В Книге Создания мы читаем, что человек был создан по образу Божьему, и Бог вдохнул в его ноздри дыхание жизни (Бытие 1:27; 2:7). Это описание подразумевает, что он - орган жизни, а не сама жизнь. Ибо Бог не мог создать другого, такого же, как Он; если бы Он так сделал, то было бы столько же богов, сколько есть людей. И жизнь Он не мог создать, как и свет не мог быть создан. Но Он мог создать человека, как форму для воздействия жизни, точно так же, как Он создал глаз, как форму для воздействия света. Бог не мог, и не может делить свою сущность, поскольку она едина и неделима. И из того, что один Бог есть жизнь, несомненно следует, что Бог Своей собственной жизнью дает жизнь всякому человеку. Без такого оживления человек был бы относительно плоти не более чем губка, а относительно костей не более чем скелет, не более живым, чем часы, которые идут лишь благодаря маятнику да гирям или пружине. А раз так, следовательно, Бог проникает в человека всей Своей Божественной жизнью, то есть всей Своей Божественной любовью и Божественной мудростью. Из этих двух состоит Божественная жизнь (смотри выше 39,40); ибо Божественное нельзя разделить.

(2) Между тем, способ проникновения Бога всей Его Божественной жизнью можно понять, как нечто похожее на то, как солнце этого мира проникает всей своей сущностью, то есть светом и теплом, в каждое дерево, в каждый куст и цветок, в каждый камень, простой он или драгоценный, так что любой предмет берет свою порцию из этого общего потока; но солнце не делит свой свет и тепло, давая часть одному, а часть другому. То же самое и с солнцем небес, излучающим Божественную любовь, как тепло, и Божественную мудрость, как свет. То и другое проникает в человеческий дух точно так же, как солнце этого мира проникает в человеческое тело, давая ему жизнь в зависимости от того какова природа его формы; форма каждого берет из общего потока то, что ей нужно. К сказанному можно применить следующее высказывание Господа: