Истинная красота
Шрифт:
Так и сделаем, потому что иного варианта нет. Я отказываюсь проигрывать.
Наш разговор прерывается, когда доктор приглушает свет, чтобы начать сеанс.
— Тебе удобно, Эмили?
— Да.
— Хорошо. Я сейчас погружу тебя в более расслабленное состояние. Помни, тебе нечего бояться, хоть ты и будешь в глубокой части своего подсознания, ты услышишь мой голос и сможешь постоянно общаться со мной. Ты понимаешь? — Эмили кивает. — Хорошо. Я хочу, чтобы ты посмотрела на потолок и сфокусировалась на красной точке. Теперь сделай глубокий вдох через нос, затем задержи дыхание и медленно
— Боже, от этого я чувствую себя чертовски усталым, — бормочет Стоун и на минуту отворачивается. Я согласен с ним, голос этого парня способен усыпить любого, но я отказываюсь отводить взгляд от Эмили.
— Три. — К этому времени Эм с трудом моргает. — Два… Один. — Ее глаза закрываются. — Ты меня слышишь, Эмили?
— Да, — шепчет она, но кажется, что она не здесь, и это пугает меня. В колледже, зная, что это повысит мои шансы попасть в ФБР, я посещал курсы психологии. Разум — удивительная и невероятно мощная штука. Я помню, когда только начинал, пытался изучать диагноз Эмили, но нашел мало информации о нем. По крайней мере, ничего нового из того, что она мне сказала.
— Я хочу, чтобы ты вернулась в ту ночь, когда потеряла зрение. Помнишь ее?
— Да.
— Хорошо. Какое у тебя первое воспоминание об этой ночи? Ты сказала, что твои родители проводят благотворительный вечер в вашем доме. Ты присутствуешь?
— Нет. Я с моей няней, Исой, она только что уложила меня в кровать и ушла.
— Ты засыпаешь?
— Нет, я не могу. Вечеринка родителей внизу, и в доме слишком громко.
— Хорошо, что ты делаешь?
— Я вылезаю из окна своей спальни, чтобы пойти к колодцу желаний.
— Колодцу желаний?
Я наблюдаю, как легкая улыбка украшает ее лицо.
— Да. Он в лесу у моего дома. Я люблю ходить туда и часто бываю там, когда не могу спать.
— Почему ты не можешь спать?
Она хмурится.
— Не знаю.
— Хорошо. Сейчас ты идёшь к колодцу?
— Да.
— Как погода? Сейчас холодно или...
— Нет, сейчас тепло. Я в ночнушке и тапочках, мне не холодно.
— Что ты видишь по дороге к колодцу?
— Цветы из нашего красивого сада, за которым ухаживает Мануэль. Я даже беру один с собой.
— Красиво. Какого они цвета?
— Белые. Я не знаю сорт, но они... — она затихает, ее тело напрягается.
— Эмили, все в порядке?
— Нет. Кто-то кричит, — дрожа, отвечает она, в ее голосе слышится страх.
Ощущаю на себе взгляд Ника, но не отрываю глаз от Эмили.
— Ты знаешь, кто это? — она качает головой. — Это мужчина или женщина?
— Женщина, — шепчет Эмили, теперь дрожа.
— Ты слышишь другие голоса?
— Несколько мужских, но не знаю, чьи именно. Один похож на голос моего отца.
— Что они говорят?
—
— Эмили, я хочу, чтобы ты следовала за голосами. Я хочу, чтобы ты пошла туда, где была той ночью.
— Нет, я не хочу. Я слишком напугана. — Моя грудь напрягается от паники в ее голосе.
— Все нормально. С тобой ничего не случится. Ты в безопасности. Это лишь твои воспоминания, они не могут тебе навредить. Сделай глубокий вдох. — Она следует приказу, но когда выдыхает, дрожит. — Хорошая работа. Теперь будь смелой и следуй за голосами. Я обещаю, с тобой ничего не случится ... Ты идешь?
— Да, — выдавливает она.
— Голоса ведут тебя к колодцу?
— Нет, в противоположном направлении. Я сейчас в лесу, вдали от дома. — Хныканье вырывается из нее. — Ее крики становятся громче. Она просит о помощи.
— Продолжай идти, Эмили, ты хорошо справляешься. Что...
Она ахает.
— Я вижу их.
— Кого?
— Отца, мистера Прескотта, и... не могу ясно видеть третьего. Я не могу сказать, кто он.
— Они могут увидеть тебя?
— Нет, я спряталась за деревьями.
— Что они делают?
Рыдание срывается с ее губ.
— Они делают больно этой женщине. Мистер Прескотт удерживает ее, пока она стоит на коленях, а мой отец бьет ее.
— Ты узнаешь женщину?
— Да, она была на вечеринке, но я не знаю, кто она. Она была очень добра ко мне... О, боже, они сильно бьют ее. — Эмили плачет. — Я хочу помочь ей, хочу сказать, чтобы мой отец прекратил, но боюсь. Так напугана, что не могу двигаться.
— Ты слышишь, что они говорят ей?
— Она просит их отпустить ее. Говорит, что на работе у нее есть доказательства, и люди знают, где она.
— Черт! —восклицает Ник, понимая, кто эта леди в тот самый момент, когда и я. — Черт возьми, социальный работник. — Я киваю. Сроки совпадают.
— Мой отец смеется над ней и что-то ломает. Я думаю, это камера... О нет, у мужчины пистолет!
— У кого, Эмили, у кого пистолет?
— У мужчины, которого я не вижу. Он указывает на нее... Нет, остановитесь! Пожалуйста, не делайте ей больно, — кричит она и вздрагивает, все ее тело дрожит. — О боже, они только что застрелили ее. — Эмили рыдает. — И теперь они видят меня. Они собираются убить меня ... — Я наблюдаю, как она начинает впадать в истерику, ее тело дрожит.
Я хлопаю по стеклу и кричу на доктора, чтобы он вытащил ее оттуда, но он игнорирует меня.
— Эмили, все хорошо, тебе нужно успокоиться.
Ее голова метается из стороны в сторону.
— Нет, они за мной, помогите мне, пожалуйста… А-а-а! — Паника охватывает меня, когда крик Эмили наполняет воздух, ее тело трясется, а спина выгибается.
— Блядь! — Я вылетаю из комнаты и пытаюсь добраться до Эмили, но дверь заперта. — Ублюдок! — Я выбиваю дверь и вижу Эмили на полу, похоже, у нее какой-то чертов приступ. Доктор рядом с ней пытается ее успокоить, но это ни к чему хорошему не приводит. С колотящимся сердцем я бегу и обнимаю ее, пытаясь удержать на месте. — Сейчас же, блядь, верни ее сюда! — кричу я, решая, если в течение двух секунд он не выполнит приказ, я наставлю на него гребаный пистолет.