Истинная с обременением
Шрифт:
— Нужно поговорить, идём в кабинет.
— А здесь поговорить нельзя?
Он подошел, приобнял меня за талию, как бы провожая к выходу, но при этом гладя меня ладонью по спине. Но я вновь вырвалась из его рук и сказала.
— Я сама пойду. Держи дистанцию.
Услышала вздох разочарования за спиной.
В кабинете он с видом хозяина прошел за свой рабочий стол, а мне жестом указал на стул, напротив. Тот самый стул, на котором я сидела, когда только приехала сюда на деловую встречу. Вопросительно уставилась на него, а он протянул мне какую-то папку
— Тебе это нужно подписать. — сказал Егор.
— Это что? — спросила я.
— Это исковое заявление в суд от твоего мужа о разводе. Тебе нужно подписать, что ты, как ответчик, с ним ознакомлена и не возражаешь, чтобы дело в суде рассмотрели без твоего присутствия.
Я вопросительно уставилась на него, а он продолжил.
— Ты же сама хотела остаться при своем имени и со своим прошлым. Через ЗАГС, конечно, развести вас было бы намного быстрее. Но не получится, потому что у вас есть совместные дети. Поэтому приходится идти таким путем. Не переживай, через знакомого судью мы сделаем всё довольно быстро.
Я не верящим взглядом уставилась в документы. На них была подпись Максима. Но как? Как он это подписал?
— Что с Максимом? — спросила с тревогой в голосе.
— В смысле, что? — Егор сделал вид, что не понимает мой вопрос.
— Как вы заставили Максима это подписать? — более твердым и решительным голосом спросила я. — Его били? Пытали?
Егор лишь громко вслух рассмеялся.
— Что смешного? — не вытерпела я.
— Всё с твоим пока ещё мужем в порядке. Жив-здоров, — улыбка сползла с лица Егора и он продолжил уже с горечью, — Хотя мне не очень приятно слышать, что ты за него переживаешь.
Я с недоверием посмотрела на Егора, а он спокойно продолжил.
— К нему пришли мои люди и сказали, что у тебя внезапно возникли чувства к одному очень влиятельному человеку. Поэтому ему предложили написать исковое заявление и развестись с тобой.
— Ага, — с сарказмом заметила я. — И он взял и так просто, с легкостью, согласился подписать документы о разводе?
— В целом, да. Только поставил условие, что квартира, вся мебель и машина остаётся у него. Чтобы ипотеку за эту самую вашу бывшую квартиру погасили. Еще мы должны будем выплатить ему моральную компенсацию в три миллиона.
— Три миллиона, — не веря переспросила я.
Просто так Максим бы точно документы о разводе не подписал, хотя бы элементарно из-за вредности. А вот за деньги смог бы? Неужели это, правда, и собственный муж продает меня?
— У меня была такая же реакция. — Неправильно истолковав мое выражение лица, сказал Егор. — С моим человеком, что был там, мы не сразу поняли, что речь идёт всего лишь о рублях…
— Не поняла… — мысли в голове расплывались, и я плохо понимала, о чём Егор говорит.
— Я говорю о том, что твой бывший знатно продешевил. Мне трех миллионов, и в долларах, и в евро за тебя не было бы жалко…
— То есть, ты меня купил?
— Ольга, зачем все усложнять? — он поднялся со своего кресла и начал подходить ко мне, намереваясь меня обнять, но увидел мой, останавливающий
— Я тебе не верю, — твердо заявила я.
Как такое вообще может быть? Все это похоже на дурной сон. Как понять: правду ли он говорит? А вдруг на самом деле всё не так, вдруг Максима заставили подписать это заявление и выставили в таком свете.
— Знаешь, что? Я не верю тебе. Меня значит, ты похитил, а с Максимом договорился? Я никакая-то дура, чтобы так просто взять и поверить в такое.
Говорила это, а у самой на глазах выступили слезы. Зерно сомнений все же во мне посеяли. Егор спокойно достал из своего кармана мобильный телефон, протянул его и сказал:
— Помнишь его номер? На, звони.
Номер Максима я, естественно, помнила наизусть. Взяла, предложенный мне телефон, и набрала цифры. Через несколько гудков я услышала голос мужа. Голос был спокойный и уравновешенный.
— Макс, это я.
— Ольга? О, блудная мамаша наконец-то соизволила позвонить.
Он говорил с такой язвительностью и ехидством, словно и правда я была минимум женщина легкого поведения. Очень тяжело от Максима слышать такие слова. Я всё понимаю: вначале его жена пропала, потом ему сообщили о якобы необходимой, срочной командировки, потом и вовсе пришёл человек и заявил об измене жены… Но, блин, мы с ним столько лет прожили! И все годы совместной жизни я была домашней девочкой: никаких ночных клубов, развлечений и прочего. Только работа — дом, дом — работа. О том, что пойду на день рождение подруги предупреждала его заранее, минимум за несколько дней. Почему же он так быстро поверил чужому человеку? Даже и не предположил, что со мной что-то произошло…. А Максим, тем временем, продолжил разговор:
— Ко мне приходил человек от твоего богатенького папика… Не знаю, где тебе удалось такого подцепить и чем, всё-таки ты далеко не модель…
— Прекрати! — выпалила я.
— Ладно, короче слушай. Я тут со своими родителями поговорил. В целом, они не против, чтобы дети остались со мной. Но учти, это только при условии хороших алиментов на них от твоего, хм, спонсора. Пусть платит ежемесячно конкретную сумму денег, думаю, он не обеднеет, если уж вам с ним дочери не нужны.
— О чём ты говоришь?
— Ну, как о чем? Этот человек, что приходил и сказал на счёт развода. Мы как бы всё, конечно, обсудили. При этом как-то я не особо рассчитывал, что дети останутся со мной… Передай ему, что три миллиона — это только за развод. За детей пусть отдельно платит…
Я нажала отбой на смартфоне и откинула его от себя как что-то грязное. Выходит, Русин сказал правду и Максим согласился на развод за деньги. Больше всего задели его спокойствие и деловой тон. Мы столько лет прожили вместе, у нас была семья… А он с таким спокойствием, даже нотками радости обсуждает компенсации… И даже не спросил у меня: как так получилось и почему?