Истинное зло
Шрифт:
Мао не шутил. Война с Китаем неизбежна, и Тарвер это знал. В отличие от тупоголовых политиков, управлявших этой страной, он не собирался просто сидеть и ждать, что случится дальше. В 1945 году приемный отец Элдона чудом выжил в кровавой бойне на Тихом океане, и у него имелись кое-какие соображения насчет того, что такое азиатская натура. Можно было считать его кем угодно – сухим и безжалостным ублюдком с куском железа вместо сердца, – но он крепко вбил уроки этой войны в своих приемных сыновей – даже если усыновлял их лишь для того, чтобы получить лишних работников на ферме. Вот почему вместо того, чтобы просто зубоскалить о китайцах, попивая коктейль на вечеринках, как делали другие, Тарвер придумал конкретный план. Он
В спальне вспыхнуло электричество, и свет низковольтных галогенных ламп упал на идеально выстриженную лужайку. Доктор прекрасно знал про лампы, поскольку сам ночевал в этом доме пару лет назад. Он поднял рюкзачок и быстро обогнул здание, направляясь к внутреннему дворику. Брейд наверняка не включил сигнализацию – как и большинство людей, он был рабом собственных привычек. К тому же мало кто из жителей мирного Миссисипи чувствовал себя в опасности при свете дня. Вот почему Тарвер решил прийти сюда пораньше.
Он открыл стеклянную дверь своим ключом – Брейд отдал его Эндрю Раску два года назад, – проскользнул внутрь и двинулся к шкафу под главной лестницей. Тарвер был еще на полпути, когда тишину в доме прорезал короткий звонок. Он метнулся в шкаф и застыл на месте, вслушиваясь в каждый звук, как делал в детстве, добывая себе еду охотой.
Но все было тихо.
План доктора заключался в том, чтобы дождаться, пока Брейд заснет, и приступить к работе. Но теперь ему не хотелось ждать так долго. В любом случае то, что он собирался совершить, ничего не прибавит к его научным изысканиям. Недовольно переминаясь с ноги на ногу, он вдруг сообразил, что есть удачное решение. Если Брейд сейчас в душе, можно закончить все немедленно и вернуться домой до восхода луны. Нужно только немного смелости, а с этим у доктора никогда не возникало проблем.
Тарвер снял обувь, приоткрыл дверцу шкафа и быстро прошел по ковровой дорожке в коридор. В конце коридора располагалась спальня. Доктор постоял у двери, сосредоточенно прислушиваясь к тишине. Ничего. Брейд наверняка в ванной.
Тавер бесшумно открыл дверь, убедился, что помещение пусто, и направился к ванной комнате. Брейд принимал душ или сидел на унитазе. Доктор предпочел бы первое. Опустив голову, он заметил легкую струйку пара, поднимавшуюся снизу из дверной щели.
Он шагнул к стоявшему слева комоду. В верхнем ящике лежало то же, что и раньше (да здравствует привычка): несколько ампул инсулина и две упаковки со шприцами. Инсулин двух типов – быстродействующий хумулин-Р и препарат суточного действия хумулин-Н.
Расстегнув рюкзак, Тарвер вытащил запечатанный шприц и сорвал с него оболочку. В шприц входило в пять раз больше жидкости, чем в те, которыми пользовался Брейд. Двадцатикратная доза лекарства. Доктор поставил в ряд десять ампул из ящика и до отказа наполнил шприц. Чтобы еще больше запутать след, он набрал инсулин в два шприца Брейда и снял колпачки с игл. Они торчали в его руке, точно зубы механической змеи.
Взявшись за дверную ручку, Тарвер услышал слабый шум воды. Надо поторапливаться. Хоть Брейд и пьян, но если он выйдет, то завяжется борьба. И суицидные наклонности тут ни при чем. Увидев оскал смерти, многие так называемые самоубийцы способны уничтожить десятки человек, лишь бы спасти себя. Элдон повернул ручку и толкнул дверь.
Сдвинувшийся коврик зашуршал по полу. В ванной комнате было просторно, но все заволакивал пар. Наверное, Брейд забыл включить вытяжку. «Вода очень горячая, – подумал Тарвер. – Он так пьян, что ничего не чувствует».
Доктор улыбнулся. Этот сценарий куда лучше, чем его план. Усыпляющий газ мог оставлять следы в тканях, если знать, где искать, и часто вызывал аллергию. А данный способ не требовал риска – лишь железных нервов.
Он
Никакой реакции.
Тарвер выдавил почти все содержимое шприца, когда Брейд пробормотал: «Какого…» Доктор вспомнил, как однажды в детстве его приемный брат воткнул нож в бок коровы. Та сначала тоже никак не отреагировала. Затем отступила на три шага в сторону и оглянулась на них с тупым удивлением. Интересно, Брейд вообще заметил укол? Или просто почувствовал сквозняк?
Да, все дело в сквозняке! Брейд вслепую поводил рукой и попытался задвинуть створку. Одно из двух – либо он страдал от сильной невропатии, либо был мертвецки пьян. Прежде чем дверь закрылась, Тарвер просунул руку за лодыжку Брейда и резко дернул его за ногу. Толстяк мгновенно рухнул на пол, ударившись головой о кафель и, вероятно, сломав себе бедро. Прошла минута, прежде чем он со стоном попытался встать, но левая нога подворачивалась, не выдерживая массы тела.
Тарвер отпрянул от двери душа и присел на тумбочку за перегородкой. Какие бы травмы ни получил Брейд, боль была достаточно сильной, чтобы преодолеть анестезирующее действие алкоголя. Стоны толстяка становились громче, сменившись руганью и криками, которые скоро перешли в панические вопли. Из приоткрытой двери появилась пухлая белая рука, крепко вцепившаяся в край ванны. Элдон даже забеспокоился, что жертва все-таки выберется оттуда, но тут начал действовать инсулин. Толстые пальцы перестали двигаться, крики опять превратились в стоны, а вскоре и вовсе стихли.
Надвигалась кома.
Элдон встал, бросил в душ два неиспользованных шприца и добавил к ним пустые ампулы из ящика. Теперь ему предстояла самая неприятная часть работы. Прежде чем уйти, придется обыскать дом, в том числе компьютеры. Он не мог позволить, чтобы Брейд оставил после себя признание в той или иной форме.
Вернувшись к стойке душа, Тарвер нагнулся и приподнял веко Брейда. Зрачки расширены и неподвижны. Уильям Брейд стремительно превращался в «овощ», если только смерть не перехватила его на полдороге. Элдон подумал, что впервые за много лет лицо толстяка не выражало тревоги. Не будет преувеличением сказать, решил он, направляясь в кабинет Брейда, что совершенный им поступок – акт милосердия.
Аминь.
Глава 18
В Натчесе почти стемнело, но яркие огни превращали стадион в изумрудный остров среди ночного мрака. Крис с тех пор так и не видел Морс, но чувствовал, что она где-то рядом. Он специально отложил свое возвращение домой, надеясь выиграть немного времени, но передышка оказалась недолгой: поболтавшись несколько минут возле ограды, Тора зашагала к нему прямо на трибуны, прихватив с собой две бутылки газировки. Крис занял место на самом верху, чтобы избежать общества назойливых соседей, которые постоянно донимали его историями своих болезней. По дороге Тора здоровалась со всеми пациентами, и они отвечали ей с преувеличенной любезностью людей, чье здоровье зависело от работы ее мужа.