Истинный дАртаньян
Шрифт:
Отпраздновав триумф, д'Артаньян с этих пор находил удовольствие в том, чтобы вставлять инженеру палки в колеса под любым предлогом. Лувуа утвердил план фортификационных работ шевалье – ерунда! Господин губернатор настоял на том, чтобы распорядиться всем самому, хотя, как он некогда сам писал, в строительстве ничего не смыслил.
7 ноября Монживро опять пожаловался министру: «Мы до сих пор не снесли стену, идущую от ворот Магдалины до ворот Барр, потому что г-н д'Артаньян не соизволил дать разрешение, хотя ему потребовалась бы для этого лишь пара минут; я не знаю причин этого отказа, ибо вот уже три месяца новая стена служит в четыре раза лучше старой, имеющей с прошлой зимы бреши в 60 туазов, через которые можно проехать верхом на коне. Г-н маршал д'Юмьер, уезжая отсюда, приказал снести ее, и работы были начаты, но мы были вынуждены их приостановить».
8 ответ Лувуа сразу же
– Я столь уважаю вас, – добавил он, – что все сделал бы, чтобы удовлетворить вашу просьбу, если бы я еще раньше не обязался перед Его Величеством и господином Лувуа этого не делать!
«Одним словом, – написал министру Вобан, – после часовой беседы по этому вопросу я расстался с ним весьма мало удовлетворенный, при том, что Монживро остался в том же положении, в котором был до этого».
Инженер упорно отрицал, что проявил недостаточно уважения к губернатору, отказавшись приветствовать его при объезде укреплений.
«Г-н д'Артаньян, – добавляет Вобан, – который, как мне показалось, вовсе не заблуждается насчет всего этого, как и насчет мнимого спуска воды, впал затем в состояние бешеного гнева по его адресу вплоть до того, что стал говорить, что прикажет сбросить его со стены, и сопровождал все это множеством оскорбительных слов, несправедливых, двусмысленных, бесполезных и малопристойных для человека с высоким положением. Что его особенно задевает в настоящее время, так это письмо, которое Вы ему написали по этому поводу. Говоря по правде, Монживро пожаловался на него слишком поспешно, и г-н интендант, которому он передал письмо, не должен был давать ему ход, как он это сделал, поскольку тогда все это было лишь мелочью, которую было легко уладить. Как бы то ни было, ясно, что г-н д'Артаньян абсолютно неправ и что подобное отношение к дворянину, который служит королю по меньшей мере не хуже, чем он сам, способно вызвать досаду даже у самого снисходительного человека».
На этом проблемы д'Артаньяна отнюдь не закончились. Спустя несколько дней после «дела» Монживро в лилльском гарнизоне разразилась новая свара, на этот раз произошло столкновение нашего мушкетера с исполнявшим обязанности коменданта крепости, в отсутствие Вобана, г-ном де Ла-веркантьером. Вот факты. За день до конца августа д'Артаньян после инспекционной поездки на три лье от города вернулся домой только к 6 часам – времени ужина. По причине этого опоздания г-н де Лаверкантьер не прислал никого к губернатору за приказами. На следующий день он поступил так же. Д'Артаньян из-за своего авторитарного характера, а также из боязни, что подчиненные не будут уважать его, взбесился в ответ на подобное нарушение дисциплины. Более того, он обнаружил, что ворота города заперли без его приказа. Было из-за чего разбушеваться! Как, ворота закрывают, а его, губернатора, не предупреждают об этом, как будто он простое частное лицо! В каком свете они все его выставляют! Он сразу же послал одного из своих офицеров с приказом вновь открыть ворота, а затем послал к г-ну де Лаверкантьеру узнать, не пришел ли от двора некий новый приказ. Посланный привез губернатору отрицательный ответ, и тот, не соизволив даже самолично сдвинуться с места, вновь послал его к де Лаверкантьеру, чтобы выяснить, по какой причине в таком случае тот приказал закрыть ворота без его согласия и уже два дня никого не присылает за приказами. Лаверкантьер высокомерно заявил протест:
– Это не моя вина! Все это касается майора крепости.
Пусть господин губернатор разбирается с ним.
Разумеется, такой ответ не удовлетворил д'Артаньяна. Для него было невыносимо видеть, как старший офицер уклоняется от ответственности, обвиняя своего подчиненного. В нем заклокотала ярость. Он прикусил ус и затем, задумавшись на несколько секунд, сухо потребовал плащ, шляпу и трость.
– Приготовьте мою карету, – добавил он. – Я сейчас же еду.
Едва карета губернатора была подана, тот сел в нее вместе с лейтенантом короля г-ном д'Эгремоном и майором города г-ном де Бёссом, которых срочно вызвал для этого. Экипаж величественно проехал через большой город, миновав по дороге церковь Св. Маврикия, ратушу, собор Св. Петра, и наконец прибыл к главному въезду в крепость.
– Вызовите ко мне господина де Лабержантьера (так
Судя по тону, объяснение обещало быть яростным.
Майор вышел из кареты и направился к первому посту охраны. Солдаты тотчас взяли на караул. Подвесной мост опустился, и он вошел в крепость. Через некоторое время д'Артаньян, вместе с лейтенантом короля оставшийся ждать у двери своей кареты, увидел, что его посланный возвращается в сопровождении майора крепости г-на де Клаво и помощника майора г-на де Сен-Винсента. Это было уже слишком! У г-на де Лаверкантьера хватило наглости не подчиниться его приказу и не явиться! Д'Артаньян выскочил из кареты, остановился перед двумя посланцами из крепости и сухо бросил им:
– Я желал говорить не с вами!
Затем нервным шагом он подошел к офицеру охраны ворот Полю Лепрестру, кузену Вобана:
– Капитан! Пойдите к господину де Лабержантьеру и скажите ему, чтобы он немедленно явился. Если он этого не сделает, я исполню то, что обещал ему через моего майора. И пусть не сомневается, что я это делаю без колебаний!
Угроза была слишком опасной, чтобы де Лаверкантьер мог ее проигнорировать. Ему пришлось выйти.
– Господин губернатор, – начал он, – я не понимаю, почему вы ищете со мной ссоры. Не моя вина, если к вам не явились за приказами. Вы прекрасно знаете, что по это му вопросу сюда следовало прийти майору или помощнику майора. Уверяю вас, что не имею к этому делу никакого отношения...
– Однако, сударь, разве не вы отдаете приказы офицерам в этой крепости? – резким тоном спросил д'Артаньян.
– Конечно...
– В таком случае именно вы как человек, старший майора по иерархии, несете ответственность за неисполнение службы. Я удивлен, что такой старый офицер, как вы, допускает подобную небрежность. По правде говоря, вы очень странно себя ведете.
– Но, господин губернатор, – запротестовал несчастный, – я не виноват во всем этом...
– Прекрасно, сударь, – сказал д'Артаньян, которого этот ответ окончательно вывел из себя, – раз вы настаиваете на своем мнении, пусть нас рассудит господин маркиз де Лувуа. Я немедленно пошлю к нему одного из моих слуг, чтобы он сообщил ему о вашем упорном неповиновении.
Можете идти.
После этого пышущий гневом д'Артаньян вернулся в город и сел составлять письмо. Он как раз перебирал в уме наиболее зажигательные слова, когда к нему явился вестовой от г-на де Лаверкантьера с просьбой отказаться от задуманного.
– Господин де Лаверкантьер сожалеет о своих словах. Он просил вас не сообщать об этом деле господину де Лувуа, поскольку это может сильно ему повредить. Он готов подчиняться вам и в будущем полностью удовлетворять все ваши требования.
Добрая душа д'Артанъян успокоился. Раз все согласились признать превосходство осуществляемой им власти, то он не будет изображать из себя кляузника и ломать карьеру сотоварища по военной службе. И вестовой сразу же вернулся к коменданту крепости с успокоительным ответом, что г-н губернатор «готов забыть все это».
Спустя несколько дней был пойман дезертир из гарнизона. Капитан, как положено по уставу, послал заявление об этом д'Артаньяну, который подписал его и приказал созвать на следующий день военный совет. Совет собрался, вынес солдату приговор, и того без проволочек повесили, не сообщив об этом губернатору и не внеся в приговор слов «чьей властью созван военный совет», и, наконец, г-н де Лавер-кантьер не попросил у д'Артаньяна разрешения «применить оружие». Д'Артаньян, превыше всего любивший все эти предоставляемые должностью мелкие возможности удовлетворить свое тщеславие, опять взбесился. Он уже присутствовал на военных советах в Голландии и в Виварэ и ни разу не видел, чтобы поступали подобным образом. Чуть позже де Лаверкантьер еще более усугубил положение тем, что не предупредил губернатора о своем приказе вывести солдат из тюрьмы. Это уже чересчур! Д'Артаньян хватается за перо и составляет на имя министра длинную реляцию, во всех подробностях сообщающую о его столкновениях с дерзким комендантом. Он заканчивает свое послание следующими словами, написанными в весьма курьезной орфографии[97]: «Я верю и надеюсь Монсеньор что Вы не одобрите повидения г-на де Ла Бержантьера, и дело состоит в том Монсеньор что я прошу справидливости и как будучи как всегда Вашим слугой то вы не пожилаете чтоп я был сдесь комендантом без власти и афторитета, которые моя должнось мне обеспе-чевает и которую мне Король сделал чесь сказать, что он жилает, чтоп я ей пользовался».