Истинный джентльмен
Шрифт:
Свадьба – самое чудесное событие в жизни девушки. И не только потому, что она выходит замуж за любимого мужчину. А еще из-за платья, и цветов, и подружек невесты, и банкета, и свадебного торта, и торжественного венчания, и слез родственников, и кортежа, и приема, и фотографий… И всего остального, что может быть связано со свадьбой. Только представить себе лица моих подруг, когда я сообщу им, что мой жених – Майкл Фоссет? Они умрут от удивления и зависти! Дороти Клэгхорн, например, сама недавно откровенничала, что считает его безумно красивым. А Элис Риччи весь последний сезон бесстыдно кокетничала
Теперь у меня уйма дел. Времени поболтать с подружками почти не остается. Нужно столько всего сделать! В первую очередь – сшить подвенечное платье. У Вероники Маунтрой должно быть все самое лучшее! Я хочу, чтобы о моем наряде говорил весь город. Да и Майк заслуживает, чтобы его невеста была самой красивой и чудесно одетой.
Правда, сам Майк делает вид, что ему это глубоко безразлично. Я несколько раз пыталась выяснить у него, платье какого фасона он хотел бы видеть на мне или хотя бы какого цвета, но он все время отшучивался. Как же я могу произвести на него впечатление, если не знаю, что ему нравится?
– Мне нравится все, что имеет к тебе отношение, – говорит он. Конечно, это очень приятно, но я предпочла бы более конкретный ответ.
Вообще-то я должна признать, что Майк не особенно похож на влюбленного жениха. Он не торчит в нашем доме с утра до ночи и не настаивает на свиданиях. Он всегда безупречно вежлив со мной и ни разу не поцеловал меня. Порой его корректность ужасно раздражает меня. Неужели его воспитание не позволяет ему хоть как-то выражать свои чувства? Или, что еще хуже, никаких глубоких чувств у него и в помине нет? Он словно плохой актер в третьесортном театре, который неубедительно играет роль героя-любовника… Мне столько раз признавались в любви, что я знаю, как должно выглядеть настоящее признание! Слова Майкла кажутся жалкой пародией… Но я стараюсь об этом не думать и уж конечно никому об этом не говорю! Еще не хватало, чтобы кто-нибудь заподозрил, как на самом деле обстоят дела с нашей помолвкой…
Как я и ожидала, мои подруги были сражены этой новостью. По всей видимости, на Майкле Фоссете они все поставили крест. А я доказала, что он не так уж безнадежен.
– Если бы мне сказал кто-нибудь другой, я бы ни за что не поверила, – откровенно признала Дороти Клэгхорн. – Решила бы, что это очередная сплетня.
– Майк уже просил моей руки у папы! – победно заявила я. – Никаких сплетен. Свадьба настоящая…
– Она еще не состоялась, – высокомерно перебила меня Элис Риччи.
Она была поражена больше всех. Наверное, до сих пор влюблена в Майка.
– Помолвка будет через месяц, – парировала я. – Вы все приглашены.
Элис поджала губы, а я решила про себя, что после того, как стану миссис Майкл Фоссет, перестану с ней общаться. Такие «подруги» мне не нужны.
– Все равно это кажется… странным, – протянула Элис томно. – Разве Фоссет не был влюблен в оперную диву, как там ее… не помню…
Про оперную диву я слышала впервые. И вздрогнула, выдав себя. – Что, ты ничего не знаешь? – обрадовалась Элис. – Впрочем, об этом известно немногим…
Я немного пришла в себя. С Элис станется выдумать любую глупость, лишь бы побольнее задеть меня. На ее месте я бы, наверное, поступила так же.
– У меня нет ни одной причины сомневаться в женихе, – холодно
– Ну не знаю, – скривилась Элис. – Только где-то полгода назад я случайно столкнулась с Майклом в Вене…
Она чуть покраснела. Как же, случайно. Держи карман шире. Как будто здесь никто не знает, что она бегала за моим Майком!
– В Венском оперном театре как раз выступала известная французская певица. Майкл бывал на каждом представлении, присылал ей цветы и вообще вел себя как влюбленный мужчина…
– Он очень любит музыку! – разозлилась я.
– Он ходил на все приемы и вечеринки, куда была приглашена эта дамочка, – с упоением продолжала Элис. – И не сводил с нее глаз.
– Это просто предположения! – защищалась я, но уверенности у меня поубавилось.
Элис вряд ли станет настолько нагло врать, чтобы досадить мне. Что-нибудь приукрасить – это пожалуйста, но сочинить все от начала до конца…
– Поговаривали, что он ездит за ней по всей Европе, – пожала плечами Элис. – Неужели ты сама не замечала, как часто Майкл уезжает за границу в последнее время?
Мы обменялись ненавидящими взглядами. Не притворяйся, что ты ничего не понимаешь, говорили холодные глаза Элис.
Разве ты сама не отслеживала все его передвижения? Оставь в покое моего жениха, предупреждала я. Свое я буду защищать до конца!
Я сделала над собой усилие и поборола желание вцепиться Элис в волосы.
– Если честно, прошлое Майка меня ни капли не интересует, – засмеялась я. – Мало ли какие увлечения могли быть у мужчины до свадьбы. Согласись, что если бы он не любил меня, он не стал бы говорить мне об этом и делать мне предложение?
На это Элис было нечего возразить. Я победила, но какой ценой далась мне эта победа? Я не спала целую ночь после этого разговора, все думала. Неужели Майкл действительно влюблен в другую женщину? Нет, немыслимо. Я не могу представить его разъезжающим по Европе за какой-то певичкой, как бы хорошо она ни пела. Майк совсем не такой. Он ни за что бы не пал так низко. Всем известно, кто такие эти «звезды». Опера – не исключение. Слава портит, а Майк слишком умен, чтобы стать жертвой какой-то вульгарной дамочки. Может быть, когда-то она и увлекла его, но сейчас в его сердце я. Он слишком благороден, чтобы обманывать меня. Зачем бы он стал говорить мне о любви, если бы думал о другой? Нет, Элис просто хотела мне досадить и почти добилась этого. Но у меня нет причин для волнения. Ведь замуж за Майкла Фоссета выхожу я, а не Элис Риччи или какая-то таинственная французская певица!
5
Майкл Фоссет
Разговор с отцом Вероники был не из приятных. Лорд Маунтрой, в отличие от своей дочери, не был ослеплен любовью и устроил мне нечто вроде допроса с пристрастием. Он вел себя как заботливый отец, и я его понимаю. Единственная дочка ни с того ни с сего изъявляет желание выйти замуж. Как тут не встревожиться?
Но мне пришлось нелегко. Вероника легко поверила мне, хотя моим словам о любви недоставало пыла, но ее отец мог заподозрить неладное. К счастью, Маунтрой сам не любитель высоких слов, и моя сдержанность скорее послужила доказательством искренности. Кажется, Маунтрой мне поверил. Хотя чему я радуюсь? Не лучше было бы для меня, если бы он с позором выкинул меня из своего дома и запретил бы переступать его порог?