Источник Шиюна
Шрифт:
— Все было спокойно, — сказал он.
— Хорошо, — ответила она и перед тем, как он встал на ноги, спросила: — Вейни?
— Да?
Он опять опустился на свое место, желая и не желая разделить ее мысли.
— Ты веришь тому, что она сказала?
Значит, она слышала все, что происходило. Он почувствовал раздражение, пытаясь вспомнить, о чем говорил вслух, а что сдержал в своем сердце. Он взглянул на Джиран, которая спокойно спала или же притворялась.
— Я думаю, что это было правдой, — сказал он. — Она слишком невинна для нас, для того, что нас заботит. Мне кажется, лучше отпустить ее утром.
— А я думаю, что она будет в большей безопасности
— Нет, — запротестовал он. Ему в голову пришли мысли, которые он не отваживался высказать вслух, болезненные мысли, которые напоминали, что их обществе не может быть безопасной ни для кого.
— Но для нас так будет лучше, — ответила она стальным голосом, не допускающим возражений.
— Да, — с трудом произнес он, ощущая какую-то пустоту и плохое предчувствие. Ему трудно было дышать.
— Пойди отдохни, — сказала Моргейн.
Вейни удалился от огня в поисках того теплого местечка, которое она только что покинула. Когда он лег среди их утвари и укрылся жестким одеялом, каждый мускул его дрожал от напряжения.
Ему хотелось, чтобы дочь Эла убежала, когда они будут ехать вместе, или, еще лучше, чтобы они потерялись в тумане и никогда бы не встретились. Он перевернулся на другой бок и уставился в слепую тьму, вспоминая дом и другие леса, зная, что теперь находится в ссылке, из которой возврата нет.
Все Врата, ведущие назад, были запечатаны. И идти отсюда можно было только дальше вперед. «И теперь его судьба такова, — думал он со все возрастающей тревогой, — что он никогда не узнает, куда же они идут». Висящее у него на поясе оружие, Моргейн и украденный эндарский конь — вот все, что было здесь от того мира, который он знал. И был еще Рох, и этот ребенок, который принес с собой дурные предчувствия о мире, которого он знать не хотел. Это был теперь его собственный груз — Джиран, дочь Эла. И он сожалел о том мгновении, когда подловил ее на дороге, чего она могла бы избежать, если бы пошла другим путем.
— Вейни, — он проснулся от прикосновения руки Моргейн к его руке, пробуждаясь от сна более глубокого, чем он того желал. — Приготовь лошадей, — сказала она.
Ветер дул свирепо, качая ветви над головой, развевая в темноте ее волшебные волосы.
— Уже скоро рассвет. Я позволила тебе спать по возможности подольше, но погода заставляет нас двигаться.
Он невнятно забормотал в ответ, поднимаясь и протирая глаза. Когда он взглянул на небо, то увидел на севере, за безжизненными деревьями, вспышки молний. Ветер холодно дул сквозь листья. Моргейн уже свернула их одеяла и упаковывала их. Ему нужно было затушить огонь и отыскать тропинку с холма, среди каменных развалин, через узкие проходы, а затем опять подняться сюда так, чтобы лошади тоже могли пройти. Лошади заволновались при его приближении, уже встревоженные погодой. Но Сиптах узнал его, и он нежно погладил коня. Серый Сиптах был более благородный конь, чем его собственный эндарский. Он взял за поводья серого и домашнего пони Джиран и повел их назад тем путем, которым спускался из руин. Джиран уже проснулась. Он увидел ее стоящей у огня и подошел к ней, чтобы спросить о чем-нибудь, но Моргейн перебила его, забирая поводья лошадей.
— Я подержу их, — сказала она резко, — сходи за своим.
Он колебался, глядя через плечо на испуганное лицо Джиран, и почувствовал глубокое волнение от того, что оставил ее на попечение Моргейн. Но не было ни времени, ни права на споры. Он повернулся и опять углубился в тень, делая то, что обязан был делать, и не зная, что ожидать
Наступал рассвет. Он легко отыскал своего коня в сумерках, которые уже почти рассеялись, несмотря на то, что клубящиеся тучи заметно заглушали солнечный свет. Он отвязал лошадь, быстро взнуздал ее и, закинув повод на спину, быстро перевел через ручей и опять вверх, к руинам.
Он облегченно вздохнул, найдя Джиран спокойно сидящей возле умирающего костра, завернутую в коричневую шаль, с кусочком хлеба. Моргейн закрепляла седло на Сиптахе, ее Подменыш висел через плечо, как будто она находила, что окружающая обстановка более чем спокойная.
— Я сказала ей, что она поедет с нами, — сказала Моргейн, когда он пристраивал одеяло на спине лошади.
Он ничего не ответил, опечаленный решением Моргейн. Он согнулся и поднял седло, стал укреплять его на лошади.
— Похоже, она не возражает, — сказала Моргейн, пытаясь что-нибудь вытянуть из него в ответ.
Он был поглощен своей работой и избегал ее взгляда.
— В таком случае, — сказал он, — ей следует ехать верхом вместе со мной. У нее рана на голове, и мы должны оказать ей такую милость, если вы не возражаете.
— Как хочешь, — сказала Моргейн через некоторое время.
Она завернула свой белый плащ в водонепроницаемое кожаное покрывало и прикрепила сзади на седло. Наконец, одернув подпругу, она закончила седлать Сиптаха и повела лошадь к костру, около которого сидела Джиран. Джиран прекратила есть и сидела, задумавшись, с кусочком хлеба в руках. Завернутая в свою жалкую шаль, с синяками под глазами и свалявшимися волосами, она казалась очень маленькой, но несмотря на это был какой-то огонь в ее тяжелом взгляде. Вейни тревожно посмотрел на Моргейн, когда та остановилась перед ней.
— Мы готовы, — сказала ей Моргейн. — Вейни повезет тебя сзади.
— Я могу ехать на своем пони.
— Делай так, как тебе говорят.
Джиран поднялась и двинулась к нему. Моргейн вдруг резким движением схватила ее за ремень. Вейни увидел это и уронил сумку, которую держал в руке.
— Нет! — закричал он.
Неожиданно из руки Моргейн вырвалось красное пламя. Джиран страшно закричала, когда оно коснулось дерева позади ее, и Вейни схватил уздечку, когда лошадь шарахнулась. Моргейн опять убрала оружие за пояс. Вейни переводил дыхание. Его руки пытались успокоить испуганную лошадь. Но Джиран вообще не двигалась. Ее ноги застыли в намерении сделать шаг, который она так и не сделала, а руки обхватили перевязанную голову.
— Скажи мне еще раз, — сказала Моргейн мягко, но очень требовательно, — что тебе незнакома эта земля, Джиран, дочь Эла.
Джиран опустилась на колени, ее руки вцепились в волосы. — Я никогда не заходила дальше по этой дороге, — ответила она дрожащим голосом. — Я слышала. Я только слышала, что она ведет в Шиюн и что где-то здесь раньше был ручей. Я не знаю.
— И ты отправилась в этот путь без еды, без плаща, без всякого снаряжения? Чтобы охотиться и ловить рыбу? А что согреет тебя ночью? И почему ты вообще едешь по этой дороге?
— Хиюдж затопляется водой, — объяснила Джиран. — С той поры, как Источники закрылись и луна была сломана, Хиюдж стал затопляться, и скоро будет совсем затоплен. Я не хочу утонуть.
Ее слова повисли в воздухе, затем были подхвачены ветром и заглушены звуками переступающих животных.
— Как давно, — спросила Моргейн, — начался этот потоп?
Но Джиран вдруг расплакалась, слезы потекли по ее щекам, и казалось, что она не способна отвечать.
— Как давно, — переспросила Моргейн.