Источник силы
Шрифт:
— Его потенциальный убийца? — спросил я.
— Конечно. Любой, кто посылает подобный призрак человеку с таким сердцем, как у Мартина, знает, что рано или поздно призрак станет причиной его смерти.
Представим, что Мартин, обнаружив в безлюдном месте следующую за ним собаку, впал в панику и побежал?
— Он пробежит около полумили, — сказал я, — сомневаюсь, чтобы ему удалось пробежать больше.
— Это чистый случай ментального убийства. Какой-то хорошо обученный оккультист создал мыслеформу черной собаки, и он в достаточном контакте с Мартином, чтобы передать эту мыслеформу в его
Подобная мыслеформа сама по себе безвредна, кроме того страха, который она внушает. Но как только Мартин потеряет голову и прибегнет к сильным физическим мерам обороны, эта перегрузка спровоцирует сердечный приступ и он упадет мертвый без малейшего намека на то, что именно вызвало смерть. В один из ближайших дней мы посетим эти Черные Ложи, Роудз, они знают слишком много. Звоните Мартину в отель «Сесиль» и скажите ему, что мы вечером заберем его к себе.
— Как вы предполагаете справиться с этим случаем? — спросил я.
— Дом закрыт вибрациями психического колокола, так что с ним ничего не сможет произойти, пока он под его защитой. Затем мы выясним, кто отправитель, и посмотрим, можно ли разделаться с ним и остановить его раз и навсегда. Разрушение твари не лучший выход, ее создатель тут же произведет следующую. Тот, до кого мы должны добраться, — это человек, стоящий за этой собакой.
Нам, однако, надо быть осторожными, чтобы Мартин не заметил, что мы считаем, будто ему грозит опасность, иначе он утратит свою единственную защиту от твари — веру в ее нереальность. Это увеличивает наши трудности, так как мы не смеем задавать ему много вопросов, чтобы не вызвать у него подозрений. Мы должны добраться до фактов окольными путями.
По дороге в Хиндхед Тавернер беседовал с пациентом об оккультных теориях, чего прежде я никогда за ним не замечал. Иногда, уже подводя итог, он объяснял законы, лежащие в основе явления, чтобы лишить неведомое тех ужасов, которые оно вызывало, и дать возможность своему пациенту справиться с ними, но чтобы он это делал заранее? Никогда.
Я слушал, не переставая удивляться, а потом понял, что Тавернер хочет выудить. Он хотел выяснить, обладает ли сам Мартин какими-либо оккультными знаниями, и использовал свое собственное увлечение, чтобы пробудить интерес у другого, если он у него имеется.
Дипломатия моего коллеги немедленно принесла плоды. Мартин тоже интересовался этими вопросами, хотя реальные его познания были равны нулю — даже я сумел заметить это.
— Я хочу, чтобы вы и Мортимер встретились, — сказал Мартин. — Это ужасно, интересный тип. Одно время, бывало, засиживались с ним до полуночи, беседуя на эти темы.
— Мне доставит удовольствие встретиться с вашим другом, — ответил Тавернер. — Как вы считаете, его можно будет убедить приехать к нам в одно из воскресений? Я всегда ищу тех, от кого могу узнать что-нибудь новое.
— Я… я боюсь, что не смогу с ним сейчас связаться, — сказал наш спутник и погрузился во всепоглощающее молчание, из которого его не могли вытащить никакие усилия Тавернера опять завязать разговор. Мы явно затронули болезненную тему, и я увидел, что мой коллега мысленно отметил этот факт.
Как только мы приехали, Тавернер направился прямо в кабинет, открыл сейф и вынул свою картотеку.
— Маттео, Монтэгю, Мортимер, — бормотал он, перекладывая карточки. — Энтони Уильям Мортимер, посвящен в орден Братьев в Сутанах — октябрь 1912 года; назначен Вооруженным Охранником — май 1915 года; арестован по подозрению в шпионаже — март 1916 года. Возбуждено дело по обвинению в использовании чрезмерного влияния при составлении завещания его матери. (Все указывало на его причастность к этому, но никто не мог схватить его за руку.) Стал Великим Мастером Ложи Когорты Разрушителей. Код: два, три, два; псевдоним «Шакал».
— Так много о мистере Мортимере. Человек, с который, я думаю, лучше не встречаться. Теперь хотел бы я узнать, чем же Мартин вывел его из себя.
Поскольку мы не решались задавать Мартину вопросы, нам оставалось наблюдать за ним, и вскоре я заметил, что он просматривает получаемую почту с величайшей тревогой. Он всегда слонялся по холлу в ожидании ее прибытия и нетерпеливо хватал свою скудную почту, казалось, с той только целью, чтобы немедленно впасть в уныние. Какого бы письма он ни ожидал, оно так и не приходило. Он, однако, не выражал никакого удивления по этому поводу, и я пришел к выводу, что он скорее тешит себя надеждой, чем ожидает чего-то такого, что должно произойти.
Но однажды, когда он уже больше не мог этого выдержать, а я, проверив около восьми вечера почтовый ящик, сказал ему, что для него ничего нет, он выпалил:
— Поверите ли, доктор Роудз, что «разлука заставляет сердце любить сильнее»?
— Это зависит от человека, — ответил я. — Но обычно я замечал, что когда вы рассорились с кем-нибудь, то скорее готовы смотреть сквозь пальцы на его недостатки, если вы некоторое время находились вдали от него.
— Но если вы влюблены в кого-то? — продолжил он наполовину тревожно, наполовину застенчиво.
— Я считаю, что любовь остывает, если ее не подпитывать, — ответил я. — Человеческий ум обладает огромными возможностями адаптации, и рано или поздно человек привыкает обходиться без своих ближайших и любимейших.
— Я тоже так думаю, — сказал Мартин, и я увидел, как он отправился в дальний угол искать утешения в своей трубке.
— Значит, здесь замешана женщина, — сказал Тавернер, когда я сообщил ему о нашем разговоре. — Мне бы хотелось взглянуть на нее. Я намерен выступить в роли противника Мортимера, и, если он посылает черные мыслеформы, хотел бы я посмотреть, чего я смогу добиться с помощью белой.
Я догадался, что Тавернер намерен применить метод молчаливого внушения, непревзойденным мастером которого он был.
По-видимому, магия Тавернера сработала достаточно быстро, так как пару дней спустя я вручил Мартину письмо, которое заставило его лицо засиять от удовольствия, а его самого броситься в свою комнату, чтобы прочесть его в уединении. Через полчаса он пришел ко мне в кабинет и сказал:
— Доктор Роудз, удобно ли будет пригласить на завтрашний ланч двух дам?
Я заверил, что это вполне удобно, и отметил перемену, произошедшую с ним после получения долгожданного письма. В этот момент он справился бы с целой сворой черных собак.