Исток зла
Шрифт:
— Собственной персоной, поручик. Кстати, если вы забыли правила этикета, то я напомню — Ваше Превосходительство.
— Так точно, Ваше Превосходительство, — послушно повторил поручик с лишним весом, тщетно пытающийся привести в порядок свое дыхание, — генерал от артиллерии Скворец изволят ожидать вас в своем кабинете.
— Изволят ожидать… Тогда не будем заставлять генерала ждать слишком долго…
В аппарате ГВС, как и в любой плохо построенной организации, куча народа. В коридорах все спешат, с умным видом переговариваются. Вся эта картина вызывала у меня только один законный вопрос: если столько народа сидит в аппарате, то сколько же находится в войсках? Советник должен быть
Поднялись по лестнице на пятый этаж, потому что лифт был переполнен. Здесь было намного тише, люди по коридорам не толпились, а промежутки между дверьми в стене были раза в два больше, чем на предыдущих этажах. Из-за одной из дверей, несмотря на звукоизоляцию, доносился негромкий, но отчетливый трехэтажный мат.
Провожатый толкнул одну из дверей, мы зашли в присутствие. Довольно большая комната, заполненная людьми в форме и с папками, причем большей частью — персами, а не русскими. Что здесь делали персы — непонятно, и какого черта они докладывали сюда, а не по собственной подчиненности — тоже непонятно. Вероятно, тут имела место еще одна типичная ошибка советников — советник должен научить подчиненного что и как делать, а не делать всё за него сам. На Востоке, если видят, что ты готов взвалить работу на себя, на тебя ее и свалят, причем с удовольствием, а сами будут бездельничать. Таков Восток — если ты подставляешь спину, будь уверен в том, что на нее усядутся семеро.
Ожидающие доклада взглянули на нас безучастно и вновь погрузились, кто в полудрему от жары, кто в тихие разговоры друг с другом. Недовольства по поводу того, что мы входим к генералу без очереди, никто не выразил — видимо, привыкли.
Генерал Скворец был крупным, массивным, чем-то похожим на танк старой модели — такая же стальная глыба, прущая на тебя. Несмотря на жару, китель застегнут на все пуговицы, лысина обильно покрыта капельками пота. Сюрпризом было то, что в кабинете находился еще один человек — молодой, длинный, выбритый до синевы, с аккуратным, математически выверенным пробором в иссиня-черной шевелюре.
Первым зашел адъютант или помощник, или кто там доложился. Когда я входил, и генерал, и этот второй, штатский, уже встали…
— Господин посол… очень приятно познакомиться… Мы с Олегом Дмитриевичем только что разговаривали, и представьте себе, о вас.
Голос генерала был сиплым, прокуренным, рука вялой и потной. Кровяные капилляры на носу — пьет?
— Вот как? Надеюсь, говорили хорошее?
— О, сударь, только хорошее. Олег Дмитриевич посылал вам и вашей очаровательной супруге приглашение на ежегодный прием, но ответа не дождался. С вами
Похоже, мою супругу половина города знает лучше, чем знаю ее я. Не подумайте плохого, я плохого и не имел в виду. Видимо, суется во все щели.
— Обстоятельства, господа, обстоятельства! — Я повернулся к штатскому.
— Олег Дмитриевич Пескарев, управляющий филиала Атомстроя в Персии. Очень рад познакомиться.
— Контр-адмирал, князь Александр Воронцов. Посол Его Величества при дворе шахиншаха Персии.
— Очень рад, очень рад, — повторил управляющий, которому по виду едва ли было тридцать, — надеюсь, что теперь дела в посольстве пойдут как надо. В последнее время мы э… не слишком ощущали поддержку родного Отечества в своих делах.
Упрек, по-видимому, был справедливым.
— Поверьте, господа, я сделаю всё от меня зависящее для отстаивания интересов России в этой стране.
Про подписанные утром контракты и достигнутые договоренности я не стал говорить, хотя по Атомстрою, если память мне не изменяет, там тоже много чего было.
— Очень рады слышать это, — снова заговорил генерал, — что касается меня, то мой кабинет всегда открыт для вас, да и кабинет Олега Дмитриевича — тоже.
С тех пор как я зашел в кабинет, меня не покидало ощущение, что эти двое, как опытные шулеры, играют, подбрасывая друг другу карты. Смысла этой игры я пока не понимал, но ощущение было, и очень сильное.
— Непременно, сэр. Более того, я приглашаю вас и вашу очаровательную супругу к нам, в Екатеринбург-1000. Это пусть маленькая, но всё же частичка России на этой земле с правами сеттльмента. Мы только в прошлом месяце открыли русский ресторан «Медведь», многие продукты там на самом деле русские, доставляются самолетом. Какая там лосятина, господа, эх… Вымоченная в уксусе, и на шашлык.
— Сударь, вы так рассказываете, что не принять приглашение я просто не могу. Решено — в течение ближайших дней я определюсь со временем визита.
Визитная карточка скользнула навстречу мне по столу, я достал свою. Мельком обратил внимание, что на визитной карточке Олега Дмитриевича указано шесть телефонов, в том числе явно телефон правительственной связи.
— Сударь, ходили слухи, что на вас напали, — сказал Олег Дмитриевич, — об этом разговоры ходят по всей русской колонии…
Представляю, какие еще разговоры ходят по русской колонии. Русские колонии за рубежом — это такое место, где тайной не может остаться ничего на свете.
— Можно сказать и так. Когда в Багдаде взорвался отель «Гарун аль-Рашид», я сидел на первом этаже в ресторане.
— Проклятые террористы! — генерал для полноты картины стукнул кулаком по столу, и это ему удалось очень убедительно. — Нигде от них нет покоя!
— Олегу Дмитриевичу тоже следовало бы о них побеспокоиться, — перебросил мяч на половину поля противника я, — учитывая специфику его объектов.
— Уже побеспокоились, Ваше Превосходительство. В Екатеринбурге-1000 мы создали особый отряд, подчиненный службе безопасности. В него мы собрали лучших из лучших, пригласили инструкторами британцев. Теперь я могу спорить на что угодно — лучшей группы по обеспечению безопасности в стране нет.
— Пригласили британцев? — иронически переспросил я.
— Да бросьте, сударь, — легкомысленнее, чем следовало бы, отмахнулся Олег Дмитриевич. — Британцы или русские, какая разница. У деловых людей различий меньше, чем вы думаете, потому что у нас есть общий интерес и универсальный язык общения — деньги.