Исток
Шрифт:
несмотря на то, что мы шли по сельве разрознено, никто далеко друг от друга не удалялся. И дело тут было даже не в обеспечении безопасности, тут такого слова то еще и не знали, а в привычке местных к стадности, что в данном случае играло мне на руку.
Часа через три мы вышли к большому ручью, который видимо в паре километров ниже по течению впадает в Реку. Здесь мы надолго задержались, выкапывая съедобные корешки и срубая тонкие ростки стеблей одного из кустарников, которые местные так же привыкли употреблять в пищу. Я же пошел по ручью немного выше по течению, проверяя каменистое дно на предмет полезных находок. При этом конечно не забывал смотреть по сторонам и прислушиваться к джунглям. Отдалившись от остальных метров на двести, так ничего и не нашел, зато услышал гулкий рык, недалеко от себя.
Пригнувшись, раздвинул плотные листья на берегу ручья и увидел невдалеке от себя, как матерый
В сельве мы провели почти до вечера, пищевые запасы в джунглях, с началом сухого сезона истощались намного быстрее того, что помнил Одыр. Боюсь у нас еще неделя максимум, а потом что бы найти что-то съестное придется уходить на многие километры в глубь леса и с каждым разом такие походы будут становиться все более длительными и закончится все это тем, что племя опять вернется в джунгли и все мои труды пойдут прахом. Эта мысль едва меня не подкосила, возможно если бы не вчерашняя находка Лаща, то я бы сдался, не в силах сопротивляться окружающей меня безысходности. Но сейчас, сейчас меня поддерживала мысль о обсидиане и инструментах которые можно из него сделать. Нельзя сдаваться, я должен бороться до последнего, даже когда кажется, что выхода нет и все зря, я обязан работать не опуская рук. Обязан не ради себя и даже не ради племени, а потому что от моих действий зависит, будет ли жизнь на Земле или её не станет! А значит стиснуть зубы и делать дело, а не распускать слюни. Что бы придти в себя, даже ненадолго выпустил Одыра, поток его энергии, эмоций, веры в собственную правоту и превосходство, меня изрядно встряхнул и очистил разум от пораженческих настроений. Только небольшая жалось осталась, от того что на моем месте не оказалось какого-нибудь Рембо или очень умного и знающего человека вроде Вассермана, да хотя бы просто геолога, а все это предстоит нести на плечах мне, обычному человеку, почти ничего не знающему и не умеющему.
На остров мы вернулись примерно за три часа до заката. В наше отсутствие, слава всему, ничего плохого с оставшимися на стоянке не произошло. Почему-то у меня последнее время мания, что если я куда-то уйду, то обязательно случится какая-нибудь трагедия. Что бы выбить из головы эти мысли, занялся плетением веревок из давно замоченных лиственных жил. И как будто кто-то свыше меня услышал, первая же веревка получилась на загляденье! Попробовал её на разрыв, выдержала. Проверил как она на изгиб, результат так же порадовал. Чем дольше я её щупал, тем все больше мне в голову лезла мысль, что она возможно выдержит быть тетивой для лука! Сплел из жил второго листа более тонкую веревку и обмотав один конец вокруг ступни, второй сжал в ладони и свободной рукой попробовал натянуть, что есть сил. И когда мне уже казалось, что вот оно! Да! Получилось! Она лопнула не выдержав поперечной нагрузки.*
*/ГГ не знает, что несмотря на то, что нашел "правильный" материал и даже сплел его, этого мало. Аборигены тех мест, помимо сплетения волокон так же их проклеивали растительным клеем и только тогда такую веревку можно было пускать на тетиву./
несмотря на эту неудачу, расстроился не сильно, если честно я уже давно похоронил идею, сделать достаточно мощный лук, что бы он был пригоден для охоты в саванне. Зато веревка показала себя просто великолепно! Так как жилы пальмовых листьев были достаточно тонкими, то мне удалось пустив всего три жилки сплести нитку толщиной в пару миллиметров! На разрыв пробовать не стал, просто растянул в руках, легкое напряжение она держала, а большего мне от неё и не надо было.
Вооружившись обсидиановым лезвием, забрал готовые шкурки сурикатов и обработанную женщинами кожу маленьких крокодилов, взял сплетенные тонкие нити и не обращая ни на кого внимания, принялся за изготовление первой в этом мире одежды. Сперва углями расчертил шкурки, потом вырезал их лезвием по контуру, затем в получившихся заготовках проделал дырки шилом из зуба, и в завершении сшил, а точнее связал все, сплетенной тонкой ниткой. Доделывал я эту работу уже в темноте, читал стихи у костра и шил одновременно.
Разумеется мне не нужна была куртка или рубашка, в местных погодных условиях они ни к чему. Вот шорты бы пригодились, потому как голым бегать по джунглям это быть постоянно исцарапаным, и шорты подошли бы хорошо, защищая определенные, особо чувствительные места. Но тут жарко и любые шорты или брюки сделанные из кожи носить было бы адом. По этому первое, что я сделал была юбка, а скорее даже нечто похожее на шотландский килт из тонкой шкуры сурикатов, широким ремнем для него послужила старая кожа питона. Второе, что завершал уже в ночи, при свете костра, когда все уже спали, была жилетка, по сути две шкуры молодых крокодилов сшитые между собой и скрепленные еще одним поясом. Наверное правильнее было назвать то, что у меня получилось в итоге не жилеткой, а пончо, потому как чисто технически моё изделие им и являлось, две шкурки сшитые в районе плеч, которые одеваются через голову, а потом затягиваются ремнем на поясе, но вот назвалось жилеткой и пусть ей и будет. В будущем я собирался навесить на неё множество карманов, а то меня начало утомлять ношение разных мелких инструментов: шила, резцов, наконечников и прочего в руках, карманы они намного удобнее, это я помнил точно.
Утром, проведя инвентаризацию продовольствия и проверив верши, решил, что пищей мы обеспечены как минимум на два дня. Большой вклад в это внес Зак, который управлялся со своим гарпуном уже лучше меня, вот что значит постоянная практика! Именно по этой причине, почти целый день провел за тем, что тренировал остальных парней с гарпунами и показывая им в пример Зака, пытался выбить из них страх перед Рекой. И если с братьями все получилось как нельзя лучше, то с Лащем возникли проблемы. несмотря на то, что мы уже довольно давно жили у Реки, он по прежнему её опасался, да мог зайти на мелководье, мог даже умыться или пройти перекаты, прыгая по скалам. Но его страх перед водой не исчез, просто мальчишка научился его подавлять. Это кончено было хорошо, но из-за того напряжения которое он чувствовал, находясь на Реке, у него ничего не получалось с гарпуном. На суше во время тренировок Лащ показывал отличные результаты, но стоило ему занять позицию на скале и ощутить под собой бурный поток, как напряжение сковывало его и он постоянно промахивался и даже сломал два гарпуна. Немного подумав, решил парня не мучить и вернуть его на работы по тропинкам.
Уже во второй половине дня, примерил свои обновки. Одыру была не привычна одежда, а я вот как будто заново родился, все же ходить голым, хоть и было здесь совершенно естественным, подспудно на меня психологически давило. И только затянув пояс, который скреплял две половины жилетки, в первые в этом времени вздохнул полной грудью и на моем лице появилась искренняя улыбка, сейчас мне казалось, что для меня нет ничего не возможного в этом мире!
Все время пока занимался одеждой и тренировками парней, не забывал думать о обсидиане, конечно я о нем не забыл. Просто прежде чем приступить к его дальнейшей обработке, думал о том, как усовершенствовать технику ретуши, которую я применял. Итогом этого мыслительного процесса стала новая технология, точнее немного усовершенствованная старая. Вернувшись к драгоценным осколкам, я был уже вооружен множеством разного размера палочек и косточек. Взяв первую заготовку на наконечник, вначале обработал её той костью которой сделал лезвие. Но чем тоньше становилась кромка, тем меньший по размеру инструмент для обработки я брал в руку. То есть чем тоньше становилась заготовка, тем меньшие кусочки я от него откалывал. Это конечно изрядно увеличило время работы, зато этот метод позволял избежать грубых ошибок и случайно отколоть больше чем надо и загубить заготовку на корню. Возможно моё так называемое "усовершенствование техники" сущая мелочь, но меня переполняла гордость за неё. Гордость, потому что я не вспомнил о ней, не из далекого будущего она всплыла в моей голове, а была продуктом лично моего разума.
На закате, над саванной разнесся безумный напев, полный радости и какого-то чувства победы. Впервые вместо стихов Гумилева мои соплеменники слышали иное... Я орал во все горло, впрочем не забывая про ритм, одну из тех песен, которые так нравились в молодости:
Шаг за шагом, босиком по воде,
Времена, что отпущены нам,
Солнцем в праздник, солью в беде
Души резали на пополам.
По ошибке? Конечно нет!
Награждают сердцами птиц,
Тех, кто помнит дорогу наверх