Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
Шрифт:
Сомнения о возможности создания ядерного оружия, в достаточно категорической форме, высказывались «крупными специалистами» не только в нашей стране, но и в Америке, причем тогда, когда атомная бомба была практически готова. Например, когда в апреле 1945 г. один из руководителей «Манхеттенского проекта» объяснял только что вступившему, после смерти Рузвельта, в должность президента Трумэну и его советникам принципы устройства атомной бомбы, один из указанных президентских советников, адмирал Уильям Леги, заявил Трумэну: «Это самая дурацкая штука, какую мы только
Учитывая что затраты на создание атомной бомбы обошлись американцам два миллиарда долларов, после такой «шутки» адмирала, военному министру США Стимсону пришлось долго успокаивать президента Трумэна, что, мол, такие заявление совершенно не обосновано и «довольно глупо». Для большей убедительности своих доказательств Стимсон передал президенту солидный список ученых, занятых в «Манхеттенском проекте», которые почти все были выдающимися физиками и химиками, а четверо из них – лауреатами Нобелевской премии.
Понятно, что Стимсон в данном случае проявлял чрезмерный оптимизм, но ему ничего не оставалось делать, к этому обязывала его должность и огромные затраты на реализацию проекта.
В вообще-то, тогда реально никто, включая лауреатов Нобелевской премии, не мог гарантировать, что испытание американской ядерной бомбы будет успешным. Эта неуверенность царила в Лос – Аламосе до самой последней секунды до взрыва бомбы. Вполне возможны были другие варианты испытаний: от полного отказа, до того, что взрыв окажется эквивалентным взрыву нескольких десятков обыкновенных фугасных бомб.
Вообще, вероятность неполноценного взрыва, действительно, была достаточно велика, около пяти процентов, и, в принципе, она была неустранима. Отказ атомной бомбы мог произойти и в том случае, если при обжатии плутония или урана 235 появится несколько случайных нейтронов, которые приведут к преждевременной цепной реакции; когда само обжатие еще не подошло к максимуму. В этом случае происходит так называемый «хлопок», когда несвоевременно начавшаяся реакция деления разрушает конструкцию атомной бомбы до её взрыва.
Сам научный руководитель «Манхеттенского проекта» доктор Р. Оппенгеймер считал, что сила взрыва будет не более трех сотен тонн в тротиловом эквиваленте. Следовательно, самый понимающий человек ошибся в данном случае почти в 70 раз!
Поэтому Стимсон, передавая Трумэну список основных исполнителей проекта, на самом деле, возможно, передавал список «козлов отпущения», чтобы, в случае неудачи, хоть частично снять с себя часть вины за бесполезно истраченные на создание атомной бомбы два миллиарда долларов и миллионы человеко – часов.
Огромный груз ответственности за конечный результат работы при создании атомной бомбы несли и советские физики, в первую очередь, научный руководитель советского проекта – Игорь Васильевич Курчатов. Во многих книгах пересказывается анекдот, выдуманный якобы профессором В. Френкелем:
«После успешных испытаний атомной бомбы встал вопрос о наградах ученым. Этим тоже ведал Берия. Рассматривалась кандидатура одного из участников работ. Ему предлагали присвоить звание Героя Социалистического Труда. У Берия по данной кандидатуре были сомнения. Чтобы разрешить эти сомнения, он, обращаясь к своему сотруднику, спросил: «Посмотри, что там было записано в случае неудачи испытания? Расстрел?» – «Нет, товарищ Берия, не расстрел, а только двадцать лет тюрьмы». «Ну, раз не расстрел, то в таком случае и ордена Ленина вполне достаточно».
Хотя ситуация, описанная в этом анекдоте, не более чем шутка, однако мера ответственности за порученное дело в те времена была огромная. Одновременно из данной шутки следует, что во времена И. В. Сталина, в отличие от времен Хрущева и особенно Брежнева, высшими орденами и медалями государства награждали только за дело, за решение крупнейших государственных задач. Чтобы не обесценивать высокие награды и не дискредитировать государство, от имени которого Президиум Верховного Совета СССР выдавал указанные награды, И. В. Сталин лично контролировал такие награждения.
За создание советской атомной бомбы и успешное ее испытание 29 августа 1949 г. Президиум Верховного Совета СССР своим указом присвоил звание Героя Социалистического Труда Курчатову Игорю Васильевичу, Харитону Юлию Борисовичу, Щелкину Константину Ивановичу, Алферову Владимиру Ивановичу, Флерову Георгию Николаевичу и Духову Николаю Леонидовичу. Им выдали (бесплатно) по машине «Победа», по меблированной даче в престижной Жуковке. Всем им разрешался бесплатный проезд по стране, а детям – поступление в любой ВУЗ без вступительных экзаменов.
Ряд исполнителей проекта стали лауреатами Сталинской премии, остальных наградили орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, денежными премиями, ценными подарками, благодарственными письмами.
Однако мы забежали сильно вперед, в конце 1942 г. до наград за создание советского ядерного оружия было еще далеко.
Тогда, по указанию И. В. Сталина, в Москву были вызваны самые авторитетные ученые нашей страны: академики А. Ф. Иоффе, В. И. Вернадский, В. Г. Хлопин и П. Л Капица для разработки конкретного плана создания советской атомной бомбы. Все присутствовавшие, несмотря на чрезвычайную актуальность задачи быстрейшего создания атомной бомбы, отказались от научного руководства ядерным проектом, предложив И. В. Сталину на эту должность профессора Курчатова Игоря Васильевича. И это притом, что тогда в Академии наук СССР состояло более 300 академиков и членов – корреспондентов.
И. В. Курчатов был избран в Академию только осенью 1943 г. Маститые ученые, скорее всего, испугались ответственности и последствий, в случае неудачи уранового проекта. Ведь тогда положительный результат решения поставленной задачи, как уже было выше сказано, был далеко не очевиден. Можно было затратить огромные, так необходимые нашей воюющей стране ресурсы с нулевым результатом. Предстояло создавать целые отрасли промышленности, огромные комбинаты и научные институты для производства урана, плутония, графита и тяжелой воды.