Истоки Нашей Реальности
Шрифт:
– Я знаю, что их можно сделать более долговечными, но в данный момент у меня совсем нет времени на новые эксперименты и исследования. К тому же в этом нет никакого смысла, потому что пока я их создам, ЗНР сделает свое дело.
– Возможно, и нет.
– Возможно?
– Рассмотрим все варианты влияния ЗНР. В случае с Александром и Анджеллиной все ясно: первый получил излучения в младенчестве, благодаря чему его организм привык к влиянию ЗНР; Анджеллина буквально впитала в себя все ядро, еще и в подростковом возрасте.
– А я нахожусь где-то посередине.
– Именно. Вы попали
Его усмешка была похожа на резкий выдох.
– Ментальное здоровье? Как вы предлагаете его поправлять в моем случае?
– Знаю, это может прозвучать глупо, учитывая войну, но вы должны отвлечься от нее и отдохнуть. Уделить все свое время себе и мыслите позитивно. На кону ваша жизнь.
– Вы правы. Звучит действительно глупо. Я бы даже сказал по-идиотски. Вы хотите, чтобы я бросил все, чем сейчас занимаюсь, закрыл глаза на войну, возможную смерть близкого человека и уехал в какой-нибудь санаторий ради вероятности выживания пятьдесят на пятьдесят? – Саша хлопнул себя по коленям и склонился ближе к ее лицу. – А если не выживу? Все, над чем я работал, так и останется незаконченным.
– Какой толк от ваших открытий, если вас не станет? Мне больно говорить об этом, но о спасении Анджеллины придется забыть. Это невозможно. Не стоит тратить время на заведомо гиблое дело, а лучше потратить его на себя.
– Вы не слышите, что несете! – всплеснул он руками.
– Смиритесь, вы ей не поможете, – покачала она головой. – Помогите лучше себе. Я тоже помогу. Начну с усовершенствованных версий искусственных органов.
– Ваша задача – придумать способ уничтожения своих горгонов до наступления на Берлин, которое может состояться в ближайшие недели.
– Я и не собираюсь откладывать старую работу. Просто в свободное время буду заниматься новой.
Он вскочил с места и всплеснул руками, приговаривая:
– Поразительно, как вы бездарно готовы растрачивать свое и без того крайне ограниченное время.
– Нет, – она встала перед ним, – поразительно то, как легко вы отпускаете свою бесценную жизнь, чтобы потратить ее остатки на бессмысленную борьбу за чужую жизнь и то, чего не смогли достичь тысячи ученых. Вы умный человек, но в данном случае поступаете непозволительно глупо.
Он коротко усмехнулся, переступил с ноги на ногу, затем сглотнул ком в горле, облизнул пересохшие дрожащие губы и, не переставая странно улыбаться, поднял на Монику глаза, полные отчаянной боли.
– Вот как? Теперь надежда стала синонимом слова «глупость»? Или вы тоже из тех людей, которые считают, что она мне чужда? Может, я взвесил все «за» и «против» и посчитал более целесообразным заниматься тем, что с наибольшей вероятностью выгорит. А может, я просто не смогу спокойно прожить остаток своей спасенной жизни, мучимый мыслью, что даже не попробовал помочь близкому человеку, когда он больше всего нуждался в этом.
Моника отвела взгляд в сторону.
– Не обманывайте себя, Саша. Вы сами знаете, чем это закончится. Со временем ядро начнет перестраивать устоявшуюся конституцию ее организма, что принцесса попросту не переживет. Вы должны сообщить ей об этом. Надежда далеко не всегда оправдывает свои вложения. Часто после нее остаются одни сожаления. И это самое невыносимое чувство на Земле, от которого нет избавления.
Быстрыми резкими шагами Саша вылетел из лаборатории. Он знал, что каким бы ни был исход, сожаление будет сжигать его до последнего вздоха.
11. Еще одна причина жить
Александр проснулся от шума дождя, тарабанящего по навесу крыльца под окном. Он уперся локтями в постель и оглянулся. Остуженная ночным холодом от приоткрытого окна спальня тонула в полумраке из-за серой пелены, что заволокла небо. Каспар еще спал, повернувшись к нему спиной.
На электронных часах семь утра. Еще два часа до прихода врачей и начала процедур.
В легком состоянии дремы Александр встал, закрыл окно и уставился вдаль. Верхушки изумрудных невысоких холмов растворялись в полосе густого тумана.
Утра становились холоднее. Скоро зима. Где-то на фронте, вдруг задумался Александр, германские солдаты сейчас сидят в грязных окопах и мерзнут в своих несвежих одеждах, думая о том, что, возможно, не доживут до вечера. И все из-за него.
Он еще не знал об этом наверняка, но был уверен, что после вчерашнего заявления о родстве Дирка и Саши Делинда лишится финансирования. А значит, она бросит все силы, чтобы достичь скорейшей победы, даже если придется действовать грубее, чем обычно.
С тех пор как выяснилось, что Анджеллина стала живым сосудом ЗНР, Александр не мог себе даже вообразить, как именно ее собирается использовать Делинда. На том заявлении принцессы, размышлял король, и должна была закончиться эта абсурдная война, но сестра и не думала сдаваться. Ставки были слишком высоки.
Порой Александру казалось, что Делиндой уже двигало не столько желание нажиться на войнах благодаря ЗНР, сколько одержимость доказать, что она чего-то стоит. И эта одержимость слишком дорого обходилась имиджу страны и многим людям. Ей уже давно было плевать на судьбу своего государства. Мир не забудет, как армия Великобритании во главе с верховным главнокомандующим Александром уничтожала германские города и деревни, жестоко расправлялась с солдатами с помощью специально созданных для этого горгонов и брала в плен мирное население, чтобы подвергнуть страшным демонстративным пыткам. Но не только из-за неисправимых ошибок им нельзя было останавливаться: если Германская империя победит, даже если стороны сядут за стол переговоров, это не смоет с британцев кровь невинных, и их будет ждать суд. Несмотря на неприкосновенность британских монархов, из-за войны могут сделать исключение и приговорить всех – от смотрителей пленных до короля – к смертной казни.