Истоки тоталитаризма
Шрифт:
Элитные формирования отличаются от обычных партийных подразделений тем, что они не нуждаются в подобной демонстрации и даже не предполагается, что они верят в буквальную истину идеологических клише. Эти идеологические клише сфабрикованы для того, чтобы помочь массам в их поисках истины; в своем стремлении к объяснению и демонстрации массы еще имеют много общего с нормальным миром. Элиты не формируются идеологами; образовательная цель была направлена на уничтожение у представителей элиты способности различать истину и ложь, реальность и вымысел. Их превосходство состоит в способности немедленно потопить любые рассуждения о фактах в разглагольствованиях о цели. В отличие от людей из массы, которые, например, нуждаются в некоторой демонстрации неполноценности еврейской расы перед тем как, можно будет безопасно требовать уничтожения евреев, элитные кадры понимают, что заявление о том, что все евреи неполноценны, означает, что все евреи должны быть уничтожены; когда им говорят, что только Москва имеет метро, они знают, что реально это заявление означает, что все другие метро должны быть разрушены, и их уже особо не удивляет наличие метро в Париже. Чрезмерный шок от разрушения иллюзий, который испытала Красная Армия в ее победном походе по Европе, можно вылечить только в концентрационных лагерях и насильственной высылкой большей части этих оккупационных войск. Однако охранные спецформирования, которые сопровождали армию, были подготовлены к этому шоку, и вовсе не какой-то другой и более правильной информацией (в Советской России нет секретных учебных заведений, которые давали бы подлинную информацию о жизни за границей), а просто общим натаскиванием в крайнем презрении ко всем фактам и к любой реальности.
Такой образ мысли у представителей элиты не просто массовое явление, не просто следствие социальной неукорененности, экономического кризиса и политической анархии; он требует тщательной подготовки и культивирования и составляет более важную, хотя и не так легко распознаваемую, часть программы обучения в тоталитарных элитных школах, например, в нацистском центре «Ordensburger» для группировок СС или большевистских учебных центрах для коминтерновских
Самый верхний слой в структуре тоталитарных движений составляется из ближайшего окружения вождя, которое может быть формальным институтом, как большевистское Политбюро, или некой группой с постоянно меняющимся составом приближенных, которые не обязательно имеют должности, как свита Гитлера. Для них идеологические клише — это просто приемы для организации масс, и они не испытывают угрызений совести при их смене согласно требованиям обстоятельств, если только организующий принцип сохраняется нетронутым. В этом отношении главной заслугой гиммлеровской реорганизации СС было то, что он нашел очень простой метод для «действенного решения проблемы крови», т. е. для селекции членов элиты по принципу «хорошей крови», и подготовил их для «ведения расовой борьбы без сожаления» против всех, кто не смог проследить свое «арийское» генеалогическое древо до 1750 г., или был меньше 5 футов 8 дюймов ростом («Я знаю, что люди, имеющие определенный рост, могут обладать некоторой долей желаемой крови»), или не имел голубых глаз и светлых волос. [845] Важность этого действующего расизма заключалась в том, что организация стала независимой почти от всех конкретных учений, неважно какой, расовой «науки», независимой даже от антисемитизма, так как он был специфической доктриной, касающейся природы и роли евреев, и его полезность убывала бы по мере их ликвидации. [846] Расизм был защищен и независим от научности пропаганды тем, что однажды некая «расовая комиссия» уже провела селекцию элиты и чистота ее охранялась авторитетом специальных «брачных законов», [847] в то время как на противоположном конце и под юрисдикцией этой «расовой элиты» существовали концентрационные лагеря для «лучшей демонстрации законов наследственности и расы». [848] Пользуясь силой этой «живой организации», нацисты могли позволить себе не впадать в догматизм и предлагать дружбу семитским народам, таким, как арабы, или заключать союз с самими яркими представителями «желтой опасности» — японцами. Реальность расового общества, формирование элиты, отобранной будто бы и с расовой точки зрения, действительно должны были лучше охранять доктрину расизма, чем самые научные или псевдонаучные доказательства.
845
Гиммлер обычно отбирал кандидатов в СС по фотографиям. Позже Расовая комиссия, перед тем как кандидат должен был появиться лично, подтверждала или опровергала его расовую принадлежность (см.: Himmler Н. Organization and obligation of SS and the police // Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 616 ff.).
846
Гиммлер хорошо осознавал, что одно из его "важнейших и прочнейших достижений" состояло в том, что ему удалось преобразовать "негативное понятие, основанное на само собой разумеющемся антисемитизме" в "организационную задачу для создания СС" (см.: Der Reichsfurer SS und Chef der deutschen Polizei. Под грифом: "Для служебного пользования", без даты). Так, "впервые расовый вопрос был помещен в фокус или, мягче говоря, стал центральным вопросом, при этом продвинулся намного дальше вперед от негативного понятия, лежащего в основе естественной ненависти к евреям. Революционная идея фюрера обогатилась новым источником жизненных сил" (Der Weg der SS. Der Reichsfuhrer SS. SS-Hauptamt-Schulungsamt. Под грифом: "Не для публикации", без даты, S. 25).
847
Сразу после своего назначения шефом СС в 1929 г., Гиммлер предложил принципы расового отбора и брачные законы, при этом он добавил: "СС хорошо знает, что такой порядок имеет большое значение. Упреки, насмешки, заблуждения не трогают нас; будущее в наших руках" (цит. по: Alquen G. de. Op. cit). И после, 14 лет спустя, в своей речи в Кракове, Гиммлер напомнил своим эсэсовским руководителям, что "мы в первую очередь должны на деле решить проблему крови… и под проблемой крови мы, конечно, не подразумеваем антисемитизм. Антисемитизм есть то же, что санитарная обработка. Уничтожение вшей не есть идеология. Это вопрос чистоты… Но для нас вопрос крови остается вопросом нашего собственного достоинства, остается тем, что реально является основой, объединяющей немецкий народ" (Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 572 ff.).
848
Himmler H. Op. cit. // Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 616 ff.
Большевистские политики-практики демонстрируют такую же способность быть выше своих открыто провозглашенных догм. Они вполне способны прекратить любую ведущуюся классовую борьбу случайным альянсом с капитализмом, не подрывая надежности своих кадров и не совершая измены своей вере в классовую борьбу. Хотя дихотомический принцип классовой борьбы становился организационным приемом и, так сказать, окаменевал в форме бескомпромиссной враждебности против всего мира, но благодаря деятельности секретной службы в России и агентов Коминтерна за границей политика большевиков заметно освободилась от «предрассудков».
Именно эта свобода от содержания собственной идеологии характеризует высший уровень тоталитарной иерархии. Эти люди рассматривают все и вся с точки зрения организации. Это относится и к вождю, который для них ни вдохновляющий талисман, ни тот, кто всегда прав, а простое звено такого типа организации; он нужен, но не как некое лицо, а как функция, и в таком качестве он необходим для движения. Однако в отличие от других деспотических форм правления, где часто правит клика, а деспот играет только репрезентативную роль правителя-марионетки, тоталитарные вожди действительно вправе делать все, что им угодно, и действительно могут верить в преданность своих приближенных, даже если они хотят убрать их.
Более техническое обоснование для такой самоубийственной преданности кроется в том, что деятельность высших чинов не регулируется наследственностью или какими-либо другими законами. Успешный дворцовый переворот мог бы иметь такие же разрушающие последствия для тоталитарного движения в целом, как и военное поражение. Полностью соответствует природе движения положение, при котором раз вождь однажды присвоил себе эту должность, то вся организация в целом настолько абсолютно отождествляется с ним, что любое допущение ошибки или отстранение его от должности может разорвать пелену непогрешимости, покрывающую саму должность вождя, и повлечь гибель всех, кто связан с движением. В основе такой структуры лежит не истинность слов вождя, а непогрешимость его действий. Без этого и в пылу дискуссий, предполагающих возможность ошибки, весь фиктивный мир тоталитаризма распадается на куски, сразу охваченный фактичностью реального мира, от которого может уберечь движение только под мудрым, непогрешимым и единственно верным руководством вождя.
Однако преданность тех, кто не верит ни в идеологические клише, ни в непогрешимость вождя, имеет также более глубокие, нетехнические причины. Этих людей связывает вместе крепкая и искренняя вера в человеческое всемогущество. Их нравственный цинизм, их вера, что все дозволено, основываются на глубоком убеждении, что все возможно. Верно, что эти люди, немногочисленные по количеству, не ловятся на собственную специфическую ложь, им нет необходимости верить в расизм или экономику, в заговор евреев или Уоллстрита. Хотя они также обмануты, обмануты своей наглой тщеславной идеей, что можно делать все, и собственным презрительным убеждением, что все существующее есть лишь временное препятствие, которое высшая организация непременно преодолеет. Уверенные, что сила организации способна одолеть силу реальности, подобно тому как хорошо организованная банда способна отобрать у богача его плохо охраняемое богатство, они постоянно недооценивают сущностную силу стабильных сообществ и переоценивают двигательную силу своего движения. Более того, как только они перестают реально верить в фактическое существование мирового заговора против них, а используют его только в качестве организационного приема, они перестают понимать, что их собственный заговор может вдохновить весь мир объединиться против них.
Хотя не имеет значения, как иллюзия человеческого всемогущества полностью дискредитируется через организацию, практическое следствие этого внутри движения состоит в том, что приближенные вождя, в случае несогласия с ним, никогда не будут полностью доверять собственному мнению, пока они искренне верят, что их несогласие реально не играет никакой роли, что даже самый безумный прием имеет счастливый шанс на успех, если он хорошо отлажен. Причина их преданности не в их вере в непогрешимость вождя, а в их убеждении, что каждый, кто распоряжается инструментами насилия с помощью лучших методов тоталитарной организации, может стать непогрешимым. Эта иллюзия усиливается, когда тоталитарные режимы набирают достаточно сил, чтобы продемонстрировать относительность успеха и неуспеха и показать как утрата сущности может обернуться выигрышем для организации. (Фантастически неверное руководство индустриализацией в Советской России привело к атомизации рабочего класса, а ужасающее обращение с гражданскими узниками на оккупированных нацистами восточных территориях, хотя и вызвало «прискорбные потери рабочей силы», но «не стоило сожалений, если мыслить
849
Гиммлер в своей речи в Познани (см.: Nazi conspiracy. Vol. 4. P. 558)
12. Тоталитаризм у власти
Когда движение, интернациональное по организации, всеохватывающее по идеологии и глобальное по политическим устремлениям, захватывает власть в одной стране, оно, безусловно, ставит себя в парадоксальное положение. Социалистическое движение обошлось без такого кризиса, во-первых, потому, что национальный вопрос, т. е. стратегическая проблема революции, как ни странно, остался вне внимания Маркса и Энгельса, и, во-вторых, потому что оно столкнулось с проблемами правления только после того, как первая мировая война лишила Второй Интернационал власти над его национальными членами, которые повсеместно признали примат национальных чувств над интернациональной солидарностью, трактуемый в качестве неизменной данности. Другими словами, когда для каждого из социалистических движений пришло время захвата власти в своей стране, все они уже трансформировались в национальные партии.
Эта трансформация не коснулась тоталитарных движений большевиков и нацистов. В момент взятия власти движению угрожает, с одной стороны, «окостенение» в форме самовластного правительства [850] и установлении контроля над государственной машиной, а с другой — стеснение его свободы территорией, имеющейся в данный момент. Для тоталитарного движения обе опасности равно смертельны: развитие в направлении абсолютизма заглушило бы его внутренний двигатель, а в направлении национализма — сорвало бы внешнюю экспансию, без которой движение не может существовать. Форма правления, выработанная двумя этими движениями или, скорее, почти автоматически развившаяся в силу их двойной претензии на тотальное господство и глобальное правление, самым удачным образом охарактеризована лозунгом «перманентной революции», провозглашенным Троцким (хотя теория Троцкого была не более чем социалистическим провидением ряда революций, от антифеодальной буржуазной до антибуржуазной пролетарской, которая должна была перекидываться из одной страны в другую). [851] От явления «перманентности», со всеми его полуанархистскими импликациями, здесь присутствует, строго говоря, лишь некорректно употребленный термин. Однако даже Ленина больше впечатлила словесная оболочка, чем теоретическое содержание термина. Во всяком случае, в Советском Союзе революции в форме радикальных чисток стали перманентной системой сталинского режима после 1934 г. [852] В данном случае, как и в ряде других, Сталин сосредоточил свои атаки на полузабытом лозунге Троцкого именно потому, что избрал его средством для реализации собственных целей. [853] Сходная тенденция к перманентной революции отчетливо просматривалась и в нацистской Германии, хотя у нацистов не было времени реализовать ее в той же мере, в какой она развернулась в России. Весьма характерно, что их «перманентная революция» также началась с ликвидации партийной фракции, которая осмелилась открыто заявить о «следующей стадии революции», [854] именно потому, что «фюрер и его старая гвардия знали, что настоящая борьба только начиналась». [855] Здесь вместо большевистского понятия перманентной революции мы находим концепцию расовой «селекции, которая никогда не должна останавливаться», требуя тем самым постоянной радикализации критериев, в соответствии с которыми и осуществляется селекция, т. е. уничтожение негодных. [856] Фактически Гитлер и Сталин обещали стабильность единственно для того, чтобы скрыть общее для них намерение создать государство перманентной нестабильности.
850
Нацисты отлично понимали, что захват власти мог бы привести к установлению абсолютизма. "Национал-социализм, однако, не встал во главе борьбы против либерализма, чтобы не увязнуть в абсолютизме и не начинать всю игру сначала" (Best W. Die deutsche Polizei. S. 20). Предупреждение, выраженное здесь и во множестве других мест, направлено против притязания государства на абсолютизм.
851
Теория Троцкого, впервые обнародованная в 1905 г., не отличалась, разумеется, от революционной стратегии всех ленинцев, с точки зрения которых "сама Россия была только первым плацдармом, первым оплотом интернациональной революции: ее интересы должны подчиняться наднациональной стратегии воинствующего социализма. Через какое-то время, однако, границы России и победоносного социализма совпадали" (Deutscher I. Stalin. A political biography. N.Y.; L., 1949. P. 243).
852
1934 год является важной вехой, поскольку на XVII съезде партии был оглашен новый партийный устав, предполагавший, что "периодические… чистки должны проводиться с целью систематического обновления партии" (цит. по: Avtorkhanov A. Social differentiation and contradictions in the Party // Bulletin of the Institute for the Study of the USSR. Munich, February 1956). Партийные чистки первых лет русской революции не имели ничего общего с их позднейшим тоталитарным искажением и превращением в инструмент перманентной нестабильности. Первые чистки проводились местными контрольными комиссиями перед открытым собранием, на которое свободно допускались как члены партии, так и беспартийные. Они задумывались как средство демократического контроля, проводимого с целью борьбы против бюрократизации и разложения партии, и "должны были служить заменой настоящих выборов" (Deutscher I. Op. cit. P. 233–234). Блестящий краткий обзор изменения характера чисток дан в недавно опубликованной статье Авторханова, где опровергается также легенда о том, будто убийство Кирова положило начало новой политике. Радикальная чистка началась до смерти Кирова, которая была не более чем "удобным предлогом для придания этой кампании дополнительного импульса". Многие "необъяснимые и таинственные" обстоятельства, связанные с убийством Кирова, заставляют думать, что "удобный предлог" был тщательно спланирован и проведен в жизнь самим Сталиным (см.: Khrushchev N. Speech on Stalin // New York Times. 1956, June 5 [Хрущев H. С. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС XX съезду КПСС 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС 1989. No. 3. С. 138.]).
853
Дейчер характеризует первый выпад против "перманентной революции" Троцкого и предложенную Сталиным контрформулу "социализм в одной, отдельно взятой стране" как пример политического маневрирования. В 1924 г. "непосредственной целью [Сталина] была дискредитация Троцкого…Роясь в его прошлом, триумвиры натолкнулись на теорию "перманентной революции", сформулированную им в 1905 г…Именно в ходе этой полемики Сталин пришел к формуле "социализм в одной, отдельно взятой стране" (см.: Deutscher I. Op. cit. P. 282).
854
Ликвидации фракции Рема (июнь 1934 г.) предшествовал краткий период стабилизации. В начале года Рудольф Дильс, глава политической полиции Берлина, мог доложить, что СА уже не производит незаконных ("революционных") арестов и что прежние подобные аресты расследуются (Nazi conspiracy. U. S. Government. Washington, 1946. Vol. 5. P. 205). В апреле 1934 г. рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Фрик, давний член нацистской партии, издал указ об ограничении практики "предохранительных арестов" (Ibid. Vol. 3. P. 555), ставший возможным благодаря "стабилизации национальной ситуации" (см.: Das Archiv. April 1934. S. 31). Этот указ, однако, так никогда и не был опубликован (Nazi conspiracy. Vol. 7. P. 1099; Vol. 2. P. 259). В 1933 г. политическая полиция Пруссии приготовила для Гитлера специальный доклад об эксцессах в деятельности СА и предложила возбудить уголовные дела против названных в нем лидеров этой организации.
Гитлер разрешил проблему по-своему: без суда и следствия были убиты лидеры СА и отправлены в отставку все выступившие против СА офицеры полиции (см. данное под присягой письменное показание Рудольфа Дильса // Ibid. Vol. 5. P. 224). Таким образом он совершенно обезопасил себя от любой легализации и стабилизации. Из многочисленных юристов, с энтузиазмом служивших "национал-социалистской идее", лишь очень немногие поняли, что в действительности было поставлено на карту. К последним относится прежде всего Теодор Маунц, чей очерк "Gestalt und Recht der Polizei" (Hamburg, 1943) одобрительно цитировался даже теми авторами, которые, подобно Паулю Вернеру, принадлежали к высшим фюрерским корпусам СС.
855
Ley R. Der Weg zur Ordensburg (б.г.; опубликовано, вероятно, в 1936 г. Под грифами: "Специальное издание", "Для фюрерских корпусов партии", "Не для свободной продажи").
856
См.: Himmler Н. Die Schutzstaffel // Grundlagen, Aufbau und Wirtschaftsordnung des national-sozialistischen Staates. No. 7b). Непрерывная радикализация принципа расовой селекции прослеживается на всех этапах нацистской политики. Так, первыми кандидатами на уничтожение были чистокровные евреи, за ними — евреи наполовину, затем те, в ком была четверть еврейской крови; или же — сначала душевнобольные, затем неизлечимо больные и, наконец, все семьи, в которых были какие-либо "неизлечимо больные". "Селекция, которая никогда не должна останавливаться", не обходила стороной и самих членов СС. Указом фюрера от 19 мая 1943 г. постановлялось, что все люди, связанные с иностранцами семейными, брачными или дружескими узами, должны быть изгнаны из государства, партии, вермахта и экономики; этот приказ затронул 1200 лидеров СС (см.: Hoover Library Archives. Himmler File. Folder 330).