Историческая библиотека
Шрифт:
67. (1) Однако, в это же самое время, Агафокл по причине заблуждений и ошибаясь в ожиданиях, встретился с подобными бедствиями. Ибо ливийцы, которые дезертировали, не решились идти дальше, после загорания лагеря и беспорядка, который там возник, но повернули назад и кто-то из греков, увидев их движение и полагая, что идет армия карфагенян, сообщил Агафоклу, что вражеские силы находятся рядом. (2) Правитель отдал приказ взяться за оружие, и солдаты бросились из лагеря с большим шумом. Так как в это самое время пожар в карфагенский лагере пылал особенно сильно и стали слышны крики карфагенян, греки поверили, что варвары очень решительно ведут против них всю свою армию. (3) Поскольку страх препятствовал рассудку, паника охватила лагерь, и все начали бежать. Затем, когда ливийцы смешались с прочими, а темнота поощряла и увеличивали сомнения, те, кому довелось встретится, дрались друг с другом, как если бы они были врагами. (4) Они рассеялись по всей округе на протяжении ночи и пребывали во власти панического страха, в результате чего более четырех тысяч были убиты. Когда истина наконец-то обнаружилась, те, кто выжил вернулись в свой лагерь. Таким образом, обе армии встретились с описанными стихийными бедствиями, будучи обмануты, по пословице, пустыми тревогами войны[60].
68. (1) Так как после этого несчастья все ливийцы покинули его, и оставшаяся армия была недостаточно сильна, чтобы вести борьбу против карфагенян, Агафокл решил покинуть Ливию. Но он не думал, что будет в состоянии перевезти своих солдат, так как он не подготовил какого-либо транспорта и карфагеняне никогда бы не допустили этого, пока они хозяйничали на море. (2) Он не ожидал, что варвары согласятся на перемирие, потому что их армия была значительно сильнее и они решили уничтожить тех, кто первый высадился в Африке, чтобы других отвадить от нападения на Ливию. (3) Он решил, поэтому, сделать обратный путь в тайне с немногими людьми, и он взял на борт вместе с собой младшего из своих сыновей, Гераклида, ибо он был настроен против Архагата, чтобы через какое-то время этот сын, который был в близких отношениях со своей мачехой и смелый по своей природе, не составил бы заговора против него самого. Архагат, однако, подозревая его такие цели, наблюдая за отплытием с опаской, решил раскрыть заговор таких руководителей с целью предотвратить их попытки, ибо он думал, что это жестоко, что, хотя он охотно делил ратные труды и опасности вместе с отцом и братом, но он один должен быть лишен безопасного возвращения и оставлен в жертву врагам. (4) В этой связи он известил некоторых командиров, что Агафокл собирался отплыть ночью в тайне. Вместе они не только быстро предотвратили это, но также показали плутовство Агафокла рядовым, и солдаты, разъярившись от этого, схватили тирана, связали его и поместили под стражу.
69. (1) Следовательно, когда порядок исчез в лагере, наступило смятение и растерянность, и, так как наступила ночь, широко распространился слух, что враг рядом. Когда паника и страх охватили их, каждый вооружался и бросался прочь из лагеря, никто не отдавал приказы. (2) В это самое время те, кто охранял тирана, будучи напуганы, как и прочие, и, вообразив, что их кто-то вызывает, поспешно повели Агафокла закованного в цепи. (3) Когда простые солдаты увидели его, они прониклись жалостью и все кричали, требуя отпустить его. После освобождения, он поднялся на борт транспортного судна с несколькими последователями и тайно отплыл, хотя это было зимой во время восхода Плеяд[61]. Этот человек, беспокоясь только о собственной безопасности, бросил своих сыновей, которых, между прочим, убили солдаты, когда узнали о его побеге[62], и солдаты выбрали стратегов из своих рядов и заключили мир с карфагенянами на таких условиях: они должны были вернуть города, которые удерживали и получить триста талантов, те, кто выбрал службу карфагенянам, получили постоянное жалование, а прочие, когда они будут переправлены на Сицилию, получат Солах[63] для поселения. (4) В тот момент большинство солдат выполнили условия и получили то, что было оговорено, но все те, кто продолжает занимать города, потому что они все еще тщетно надеялись на Агафокла, подверглись нападению и были взяты штурмом. (5) Их вождей карфагеняне распяли; других они заковали в кандалы и заставили своим трудом заново возделывать землю страны, которую они разорили во время войны.
Таким вот образом, карфагеняне восстановили свободу на четвертый год войны.
70. (1) Кто-либо может заострить внимание как на почти невероятных слагаемых похода Агафокла в Ливию, так и на наказании, которое постигло его детей, как будто божественное провидение. Ибо, хотя в Сицилии он потерпел поражение и потерял большую часть своей армии, в Ливии с небольшой частью своих войск он победил тех, кем ранее был побит. (2) И после того как он потерял все города в Сицилии и был осажден в Сиракузах, в Ливии, став хозяином всех прочих городов, он удерживал карфагенян в осаде. Фортуна, как будто поставила цель показать свою необычную власть, когда обстановка стала безнадежной. (3) После того как он достиг такой превосходной позиции и убил Офеллу[64], хотя тот был другом и гостем, божественная сила явно указала, что она создана через его нечестивые деяния, направленные против Офеллы предзнаменованием того, что позднее постигло и его, ибо в том же месяце и в тот же день, когда он убил Офеллу и взял его армию, он вызвал гибель своих сыновей и потерял свою собственную армию. (4) И что всего необычнее, бог, как хороший законодатель востребовал двойное наказание с него, ибо, когда им был несправедливо убит один друг, он был лишен двух сыновей, те, кто был с Офеллой наложили суровые руки на юношей. Поэтому, пусть эти вещи будут сказаны как наш ответ тем, кто презирает такие материи.
71. (1) Когда со всей поспешностью Агафокл переправился из Ливии на Сицилию, он вызвал часть своей армии и отправился в город Сегесты, который был союзником. Поскольку он нуждался в деньгах, он заставил состоятельных горожан отдать ему большую часть своего имущества. Город в то время населяло около десяти тысяч человек. (2) Так как многие из них негодовали на это и провели совещание, он обвинил народ Сегесты в заговоре против него и покарал город ужасными бедствиями. Для начала, беднейших из народа он привел на место за пределами города на берегу реки Скамандер и убил их; но тех, кто, как он полагал, обладали собственностью, он допрашивал под пытками, и каждый был вынужден рассказать ему, как много имущества у него было; и некоторых из них он колесовал, других он приковывал к катапультам и стрелял, а к некоторым с ожесточением применяя игру в бабки, причинял тяжелые страдания[65]. (3) Он также изобрел другую пытку, похожую на быка Фалариса: иначе говоря, он подготовил бронзовую кровать, которая имела форму человеческого тела и была окружена со всех сторон полосами металла, на этом он помещал тех, кого он подвергал пыткам и зажаривал их живыми, приспособление имело преимущество над быком в том отношении, что муки погибающих были видны. (4) Так некоторых богатых женщин он пытал дробя им лодыжки железными клещами, другим отрезал груди, и, размещая кирпичи на нижней части спины беременных, он вынуждал исторжение плода от тяжести. Пока тиран таким образом стремился выпытать все богатства, большой страх владел всем городом, некоторые сами сжигали себя вместе со своими домами, и другие покончили собой повесившись. (5) Так Сегеста, встретив черный день, потеряла всех своих молодых мужчин. Агафокл взял девушек и детей, переправил в Италию и продал их бруттиям, не оставив даже имя города, но он изменил название на Дикеополис (Dicaeopolis) и отдал его в качестве жилья перебежчикам[66].
72. (1) Узнав об убийстве своих сыновей, Агафокл пришел в ярость на всех тех, кто остался в Ливии, и послал нескольких своих друзей в Сиракузы, чтобы передать Антандеру, своему брату, приказ казнить всех родственников тех, кто принимал участие в походе против Карфагена[67]. (2) Когда Антандер точно выполнил приказ, произошла наиболее тщательно разработанная бойня из всех, что имели место до этого времени, ибо они потащили на смерть не только братьев, отцов и сыновей, бывших в расцвете сил мужественности, но и дедов, и даже отцов их, если такие были живы, мужчин, задержавшихся в глубокой старости и уже лишенных всех своих чувств от течения времени, и даже маленьких детей, не способных носить оружия и вообще не осознающих участи, которая настигла их. Они также повели всех женщин, которые были связаны браком или родством, и в итоге, каждый наказанный должен был причинить горе тем, кто остался в Ливии. (3) Когда толпа, большая и состоящая из разных людей, была загнана в море для наказания и, когда палачи заняли свои места рядом с ними, возникшие плач, молитвы и вопли смешались вместе, так как некоторые из них были безжалостно убиты, а другие, ошеломленные несчастьем своих соседей и из-за неизбежности своей судьбы, были не в лучшем душевном состоянии, чем только что казненные. (4) И что было самым жестоким из всего, когда многие были убиты, и их тела были разбросаны вдоль берега, ни родственники, ни друзья не оказали последнюю услугу хоть кому-нибудь, опасаясь, как бы таким образом не выдать в себе того, кто состоял в близких отношениях с мертвыми. (5) Море стало кровавым на большом протяжении из-за множества тех, кто был убит рядом с его волнами, далеко разнеся свидетельство непревзойденной свирепости этого преступления[68].
Примечания
[1] Анаксикрат был архонтом в 307/6 гг. до н.э. В Фастах консулами на 307 г. до н.э. являются Ап. Клавдий Кес (Caecus) и Л. Волумний Фламмий Волен (Volumnius Flamma Violens); см. Ливий 9.42.2. Повествование продолжается с главы 37.6.
[2] Об этой кампании см. Плутарх, Деметрий 8–9.
[3] Если мы принимаем предложенное дополнение Фишера, мы должны добавить, «что Деметрий является освободителем Афин».
[4] Т.е. Афин.
[5] См. Диоген Лаэртский 5.78; Страбон 9.1.20 (p398).
[6] Плутарх, Деметрий 9, помещает захват Мегары (см. глава 46.3) между капитуляцией Афин и взятием Мунихий.
[7] Об отличиях возложенных на Деметрия и Антигона см. Плутарх, Деметрий 10–12. Стратокл, старый политический союзник Гиперида, который выступал в качестве обвинителя в деле Гарпала и играл важную роль в Афинах во время Ламийской войны, см. Плутарх, Деметрий 11–12. Ряд указов, которые он представил в Народном собрании в этот период, сохранились, например IG 2.240, 247.
[8] См. Книга 18.18.
[9] Но см. примечание к главе 45.7.
[10] Около 230.000 бушелей.
[11] См. глава 27.
[12] Таков текст, но в гл. 50.1–3 мы находим, что Деметрий, оставив 10 квинквирем при Саламине, имел 10 квинквирем, 10 шестирядных и 7 семирядных кораблей только лишь на своем левом крыле. Это представляется очевидным, потому что βαρύτεραι στρατιώτιδες это не транспорт (что является обычным значением этого выражения), но тяжелые корабли (квинквиремы и более) с вооруженными командами, а также с гребцами. Такие корабли сражаются посредством абордажа, а не тарана (см. Тарн, Hellenistic Military and Naval Developments 144). Вполне определенно также, что среди ταχυναυτοῦσαι ναῦς присутствуют квадриремы упомянутые в сражении (глава 50,3), τριήρεις в тексте, ошибка либо переписчиков, либо самого Диодора. Об этом пассаже Beloch, Griechische Geschichte 2 4.1.154, примечание 1.
[13] На северном побережье Кипра, в оконечности мыса, вытянутого на северо–восток.
[14] Точное положение этого города неизвестно.
[15] См. глава 21.1.
[16] Около 4½ мили.
[17] Около 8 миль.
[18] Или, чтение ταῖς ἀπ Αἰγύπτου στρατείας, «и экспедиций из Египта», или опять–таки, чтение τοῖς περὶ Αἰγύπτου πράγμασι, «и дела в Египте».