Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции
Шрифт:
1921
Март: демонстрации, вызванные нехваткой продовольствия, перерастают в мятеж кронштадтских матросов, жестоко подавленный большевиками. РКП(б) запрещает любые внутрипартийные фракции, создав таким образом возможность тоталитарной диктатуры. Вместе с тем партия отказывается и от продразверстки и переходит к новой экономической политике (НЭП).
1922
16 февраля: большевистская кампания против церкви открывается Декретом о земле. Патриарх Тихон публично противостоит этой кампании.
3 апреля: Сталин становится генеральным секретарем РКП(б), тем самым закладываются основы его будущей власти.
26 мая: первый инсульт у Ленина.
Июнь: митрополит Вениамин и ряд других священнослужителей осуждены за контрреволюционную деятельность и впоследствии расстреляны.
Декабрь: создается
1924
21 января: после нескольких инсультов Ленин умирает. В завещании он с оговорками рекомендует в качестве преемника Троцкого, настаивая на устранении Сталина от власти.
Благодарности
Прежде всего я благодарю авторов, предоставивших свои статьи для этой книги. Они согласились принять участие в проекте для профессиональных историков – не вполне обычном, если не сказать сомнительном, – и справились с поставленной задачей блестяще.
Особая благодарность двоим из участников: Орландо Файджес с самого начала поверил в этот проект и помог мне в поисках авторов, а Доминик Ливен согласился прочесть мою главу в черновике и выправить ошибки дилетанта (разумеется, все оставшиеся в тексте ошибки – мои собственные).
Для послесловия мне нужна была помощь специалиста, разбирающегося в современной России. Дункан Аллан оказался именно тем человеком, к кому следовало обратиться. Опять-таки все оставшиеся в тексте ошибки – исключительно мои собственные.
Прекрасно поработала вся команда издательства Profile, но два имени мне хотелось бы упомянуть особо. Покойный Питер Карсон с энтузиазмом воспринял мою затею и сделал все, чтобы она осуществилась. Многие люди, в том числе и я, ощущают, как его недостает. Ник Ширин подхватил из его рук этот проект и, не жалея сил, довел до завершения. Я с полным правом могу назвать его соавтором и партнером.
И наконец, благодарности семье: Сью, Тиму, Кейт и Дженни. Из-за моего увлечения Россией им пришлось претерпеть многое. Эту книгу я посвящаю им.
Вступление
Тони Брентон
Мы стоим на пороге 100-летней годовщины русской революции. И если бы нужно было выбрать одно событие, оказавшее наибольшее влияние на историю XX в. и на весь наш мир начала XXI в., то, несомненно, таким событием следовало бы считать именно русскую революцию. В результате нее установился тоталитарный коммунистический строй, под властью которого одно время находилась треть населения земного шара. Она привела к подъему нацизма в 1930-х, а значит, и ко Второй мировой войне и создала сильнейшего противника, которому Запад противостоял в течение 40 лет холодной войны. Сложно найти другой пример, когда события нескольких лет, сосредоточенные в одной стране, и в основном в одном городе, имели бы такие масштабные исторические последствия. К тому же то, что происходило в 1917-м, стало предметом ожесточенных споров историков. В течение 70 лет советская идеология основывалась на том представлении, что революция была триумфальным результатом действия неотвратимых исторических сил. Сейчас эта точка зрения может казаться странной, однако, пусть и в более мягкой форме, она довольно долго была популярна и среди западных историков. Согласно этой точке зрения, царизм прогнил и был обречен, а социализм, даже большевизм, предлагал России яркое новое будущее, но Сталин испортил мечту. Однако многие другие историки занимают иную позицию. Они доказывают, что существовала либеральная альтернатива царизму, задушенная большевиками в зародыше, и что диктатуру и террор создал Ленин, а Сталин был всего лишь его способным учеником. Согласно еще одной точке зрения, царизм начал модернизацию России и туда непременно пришел бы либерализм, если бы революция не остановила этот процесс. А согласно другой, вся историческая традиция России основана на тирании государства и Ленин лишь продолжил ее и поднял на следующую ступень.
Выбор позиции в этом вопросе зависит от того, как вы видите происходившее в России до 1917 г. и в течение нескольких лет после него. Могли ли события развиваться иначе? Случались ли моменты, когда единственное решение, будь оно иным, – непредвиденное происшествие, выстрел, попавший в цель или, наоборот, неточный, – могли бы изменить ход русской, а значит, и европейской истории? Эта книга посвящена именно таким моментам в истории революции, когда ощущение случайности происходящего особенно сильно. На этом пути были развилки, когда возникал вопрос, как именно события могут пойти дальше. Мы попросили известных историков описать каждый из таких моментов, его исторический фон, значение и последствия, а также поразмышлять на тему того, какой могла быть историческая альтернатива. Эта книга – не полная хронологическая история революции (на эту тему есть много прекрасных книг), а скорее серия моментальных фотографий, запечатлевших запутанный клубок событий, происходивших в тот период. Глядя на эти «фотографии», задаешься вопросом, могла ли история в те моменты пойти иным путем.
Но прежде чем представить читателю наши «моментальные снимки», стоит рассказать о том, что им предшествовало. Революция не разразилась как гром среди ясного неба. Проблемы отсталого самодержавия, старающегося удержаться на плаву в период стремительных социальных и экономических перемен, были не уникальны для России. Они уже вызывали революции, в первую очередь во Франции (и об этом примере постоянно помнили русские революционеры). В России генеральная репетиция событий 1917 г. прошла в 1905-м. В 1904-м разразилась настоящая буря: страна потерпела поражение в войне с Японией, крестьяне обнищали, условия для жизни и работы в городах были чудовищны, социалистические и демократические идеи распространялись, часто в чрезвычайно заразной форме, среди интеллигенции. Потом случилось Кровавое воскресенье (9 января 1905 г.), когда царские войска в Петербурге расстреляли сотни безоружных демонстрантов, чем подорвали веру народа в Николая II и его режим. Масштабные, охватившие всю страну стачки и демонстрации заставили царя согласиться на первый представительный законосовещательный орган в истории России – Государственную думу. Эта уступка дала несколько лет непрочной стабильности. В нашем первом «моментальном снимке» Доминик Ливен анализирует, как могли бы развиваться события, если бы революция 1905 г. вызвала полномасштабный коллапс в обществе, как произошло 12 лет спустя.
В следующие несколько лет шла борьба между царем, который, под влиянием бескомпромиссной жены и «домашнего святого» – Распутина, твердо намеревался удержать свою автократическую власть, и несколькими Думами. Они регулярно распускались и вновь созывались Николаем, недовольным их составом, но продолжали требовать экономических и политических реформ. Единственным государственным деятелем того периода, продемонстрировавшим способность справиться с этими конфликтующими силами, был Петр Столыпин – премьер-министр в 1906–1911 гг. «Авторитарный модернизатор», которым восхищается, в частности, Владимир Путин, Столыпин попытался использовать авторитет царя для проведения экономических реформ, в которых так нуждалась Россия. Эти попытки прекратились с убийством Столыпина в 1911 г. Саймон Диксон в своей главе рассматривает роль Столыпина и размышляет над тем, как могли бы пойти события, если бы в роковой вечер тот не поехал в Киевскую оперу.
После отказа от серьезных попыток реформ единственным, что смогло на время снять растущее напряжение в обществе и недовольство народа, стало вступление России в Первую мировую войну в 1914 г. Как это часто бывало и как происходит и теперь, российское общество мобилизовалось и сплотилось перед лицом общего врага. Забастовки прекратились, агитаторов посадили в тюрьму, прошли многолюдные патриотические демонстрации. Однако продолжение войны, поражения армии и растущие экономические проблемы стали последним гвоздем, вбитым в гроб царского режима.
Дуглас Смит рассматривает роль Распутина, о которой мало кто знает: тот убедил Николая не вступать в Балканскую войну. Пытался он переубедить царя и в 1914-м. Не только Россия, но и весь мир были бы совсем другими, если бы ему это удалось.
Но этого не случилось. Война заставила Николая покинуть Петроград (это было новое, патриотичное название Санкт-Петербурга), чтобы командовать войсками. Бразды правления остались в неумелых руках императрицы Александры и Распутина, о которых ходили всевозможные слухи. Авторитет царя упал так сильно, что даже члены его собственной семьи устраивали заговоры с целью отстранить Николая от власти. Недовольство народа росло и достигло пика с началом хлебных бунтов в Петрограде в феврале 1917-го. Были предприняты попытки подавить бунты, однако солдаты присоединились к восставшим. Николай, находившийся в Ставке, отправил в помощь Петрограду войска, но и тут потерпел неудачу. Его же генералы стали советовать ему отречься от престола в пользу сына Алексея, говоря, что это единственный путь к спасению династии и России. Опасаясь за здоровье Алексея, Николай отрекся в пользу своего брата Михаила, однако того сочли неприемлемой кандидатурой гражданские политики в Петрограде, которые вскоре пришли к власти в составе Временного правительства. В главе, написанной Дональдом Кроуфордом, рассказывается, как закончилось 300-летнее правление династии Романовых.