Исторические портреты. 1762-1917. Екатерина II — Николай II
Шрифт:
Первые из них появились сразу же, как это позволили политические обстоятельства. Уже в марте 1775 г. в манифесте по случаю подписания мира с турками было объявлено, что отныне «всем и каждому» дозволено открывать новые производства без какого-либо специального разрешения. Иначе говоря, декларировалась свобода предпринимательства. Позднее, в 1780-х гг., были ликвидированы и некоторые из созданных еще Петром I коллегий, контролировавших деятельность предпринимателей [17] . В том же году были восстановлены купеческие гильдии и установлен высокий имущественный ценз на вступление в них. Зато, попав в гильдию, купец получал определенные привилегии, в частности освобождался от рекрутской повинности и подушной подати, которая заменялась налогом с оборота. По мысли законодательницы, эти меры, наряду с ликвидацией монополий в промышленности, открытием русских консульств в крупных морских портах зарубежных стран, развитием банковского дела, оживлением денежного обращения,
17
Некоторые исследователи трактовали этот факт как децентрализацию управления, однако на деле централизация лишь принимала иные формы.
Не забывала Екатерина и о крестьянском вопросе. Она убедилась, что всякая попытка радикального его решения неминуемо вызовет волну дворянского протеста, которая может захлестнуть и ее саму. «Едва посмеешь сказать, что они (крестьяне. — А. К.) такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, — с горечью писала императрица, — я рискую тем, что в меня станут бросать каменьями; чего я только не выстрадала от такого безразсуднаго и жестокаго общества, когда в комиссии для составления новаго Уложения стали обсуждать некоторые вопросы, относящиеся к этому предмету, и когда невежественные дворяне, число которых было неизмеримо больше, чем я когда-либо могла предполагать, ибо слишком высоко оценивала тех, которые меня ежедневно окружали, стали догадываться, что эти вопросы могут привести к некоторому улучшению в настоящем положении земледельцев» [18] . Екатерина слишком любила власть, чтобы рисковать ею, и предпочитала действовать осторожно и не спеша.
18
Дворяне боялись, конечно, не улучшения положения крестьян. Как свидетельствует уже упоминавшаяся переписка А. М. и Д. А. Голицыных, они сознавали, что за освобождением крестьян последует нечто большее.
Некоторые из екатерининских установлений приводятся иногда историками в доказательство того, что реальная политика императрицы носила крепостнический характер. Таковы указ 1763 г., возлагавший на крестьян расходы по содержанию воинских команд, посылавшихся для усмирения их же бунтов, указ 1765 г., разрешивший помещикам отдавать провинившихся крестьян в каторжные работы, указ 1767 г., запретивший крестьянам жаловаться государыне на своих господ. Однако надо иметь в виду, что, во-первых, все три указа появились до открытия Уложенной комиссии, которая, как надеялась Екатерина, отрегулирует отношения и в этой области. Во-вторых, у каждого из названных указов была своя предыстория. Так, указ 1765 г. (кстати, не именной, а сенатский) был вызван чисто экономическими причинами и, по сути, лишь развивал практику, существовавшую еще с петровских времен. Причем в процессе подготовки указа Сенат не согласился с предложением Адмиралтейства, принятие которого могло бы привести к злоупотреблениям со стороны помещиков. Не был новацией и указ 1767 г.: он повторял норму, существовавшую еще в Соборном уложении 1649 г. и неоднократно воспроизводившуюся предшественниками Екатерины на троне.
Собственные же мероприятия императрицы носили иной характер. После посещения в 1764 г. прибалтийских провинций она велела лифляндскому губернатору Ю. Ю. Броуну рассмотреть вопрос об отношениях крестьян и помещиков на заседании ландтага. В 1765 г. Броун, исполняя приказание Екатерины, писал в ландтаг: «Ея Императорское Величество из жалоб, ей принесенных, с неудовольствием узнала, а при приезде отчасти и сама заметила, в каком великом угнетении живут лифляндские крестьяне, и решилась оказать им помощь и особенно положить границы тиранской жестокости и необузданному деспотизму (таковы были собственныя выражения нашей великой императрицы), тем более что таким образом наносится ущерб не только общему благу, но и верховному праву короны». Далее Броун отмечал, что главное зло состоит в отсутствии у крестьян права собственности, и требовал установить это право на движимое имущество, а также регламентировать крестьянские повинности и пресечь продажу крестьян за границы Лифляндии и продажу поодиночке, разлучая членов семей. Принятые в то время в Прибалтике меры впоследствии, в 1816-1818 гг., облегчили Александру I отмену крепостного права на этих территориях.
В 1771 г. правительство Екатерины предприняло попытку ограничить продажу крестьян без земли, запретив продажу с аукциона. В 1773 г. Сенат, ссылаясь на «Наказ», предписал строго соразмерять наказание крестьян с совершенным преступлением и, в частности, наказывать плетьми, а не кнутом, ибо, как писал несколько позднее императрице новгородский губернатор Я. Сивере, наказание кнутом «почти равняется смертной казни» [19] .
Подобная регламентация означала ограничение прав помещиков по распоряжению теми, кого они считали своей собственностью. В 1775 г. помещикам было запрещено продавать своих крепостных в услужение другим людям на срок более пяти лет. В марте того же года был отменен в течение многих десятилетий существовавший закон, по которому отпущенные на волю должны были непременно быть вновь закрепощены. Теперь их было велено записывать в мещанство или в купечество. Так фактически впервые была декларирована сама возможность освобождения от крепостных пут, и в России появилась категория свободных граждан. Не случайно на это екатерининское установление ссылался впоследствии Александр I в своем указе о вольных хлебопашцах 1803 г.
19
Сивере писал императрице в 1775 г. по поводу пугачевского бунта: «Я позволю себе сказать, что неограниченное рабство погубит государство, и. мне кажется, я не ошибаюсь, считая невыносимое рабское иго главною причиною волнений… пусть Ваше Величество ограничит чрезмерную власть помещика… установите, чтобы крепостной, семья которого состоит из двух или трех душ мужского пола, мог выкупиться хоть за 500р.» (Семевский В. И. Указ. соч., с 180-181.).
В черновике одного из нереализованных проектов Екатерины читаем: «Не надлежит препятствовать никому отпустить своего человека на волю и против сего нихто спорить не может. Во всех случаях, где сумнительно, вольной или невольной, то надлежит решить в пользе воле и уже нихто не может на волю отпущеннаго крепить». Свободными были объявлены и питомцы воспитательных домов, причем брак с таким лицом влек за собой освобождение от крепостной зависимости и супруга. Запрещено было крепостить церковников, пленных и незаконнорожденных. Иначе говоря, принимались меры по сужению сферы крепостничества, ставились барьеры на пути распространения их на новые категории населения. Конечно, это были лишь мелкие шажки на пути к решению самой сложной проблемы российской жизни, но они понемногу сдвигали дело с мертвой точки.
Однако главным событием 1775 г. явилось появление на свет одного из важнейших законодательных актов Екатерины II — «Учреждения для управления губерний». Уже одно знакомство с этим обширным документом объемом более полутораста печатных страниц убеждает, что при его подготовке императрицей была проделана поистине гигантская работа. Об этом свидетельствуют и многочисленные черновики, сохранившиеся в ее архиве. Как единодушно утверждают историки русского права, «Учреждения» были новым для России словом в законодательной практике: документ отличался простым и ясным языком, без сложных иностранных терминов и при этом в нем детализировались нормы государственного, административного, финансового, семейного и других отраслей права. Созданная по губернской реформе 1775 г. система местного управления просуществовала вплоть до реформ 1860-х гг., а введенное ею административно-территориальное деление — вплоть до Октябрьской революции.
За основу разделения страны на губернии Екатерина взяла территории с населением в 300 — 400 тысяч человек, причем никакие национальные, исторические или экономические особенности во внимание не принимались. Зато так было гораздо удобнее осуществлять управление страной из центра. Исполнительную власть в губернии возглавлял губернатор или генерал-губернатор, при котором создавалось губернское правление. Губернии делились на уезды с населением в 20 — 30 тысяч человек. Власть в уезде возглавлял городничий. Для управления городами создавался губернский магистрат, а в самих городах — городовые магистраты.
Губернская реформа 1775 г. стала важным этапом в усилиях Екатерины по окончательному превращению России в унитарное государство путем создания единообразной системы управления на всей территории империи. Новые земли, которые присоединялись к империи в последующие годы, сразу же получали органы управления в соответствии с «Учреждениями». И хотя позднее, при Павле и Александре I, некоторые национальные окраины вновь обрели отдельные традиционные институты власти, характер государства в целом это изменить не могло.
Введение «Учреждений» означало и судебную реформу. Еще Петр I попытался в свое время создать самостоятельную судебную власть, то есть судебные учреждения, отделенные от органов исполнительной власти. Однако после его смерти содержание самостоятельных судов показалось новым правителям страны делом слишком дорогим и право суда было вновь возвращено местным администраторам. Перечисляя «болячки», которые она обнаружила, изучая состояние дел в первые годы своего правления, Екатерина отмечала и то, что «та же места, коя решит дело, оная и исполняет». Хорошо знакомая с идеей Монтескье о разделении властей, императрица создала новую систему судебных органов. Правда, она не была вовсе независимой: губернатору вменялось в обязанность бороться с судебной волокитой и разрешалось приостанавливать судебные решения. К тому же суд оставался сословным. Эти особенности новой судебной системы были впоследствии многажды раскритикованы историками. Но не была ли Екатерина мудрее своих оппонентов? Мыслим ли был независимый бессословный суд в стране, не имевшей собственных профессиональных юристов и где право как таковое было не развито? При острой нехватке даже простых квалифицированных чиновников судейские должности могли быть замещены только выборными от разных групп населения и только таким образом можно было надеяться получить судей если не компетентных, то по крайней мере обладающих авторитетом в своей среде. Заседать такие судьи могли, конечно, только в суде сословном.