Исторические портреты
Шрифт:
По указу нового государя он вводится в число членов Верховного уголовного суда над государственными преступниками. Корпусной командир во время длительного следствия по делу декабристов вел себя «достойно», проголосовав за все суровые приговоры офицерам-дворянам, некоторых из которых знал лично.
Невольное участие И.Ф. Паскевича в Верховном уголовном суде над декабристами станет потом «главной обвинительной статьей» против этого государственного мужа со всеми его полководческими заслугами перед Россией. Таким он предстанет перед потомками в ХХ столетии.
Суд над декабристами
Пожалуй, из больших полководцев старой России только Паскевич получил от большевиков столько самых «нелестных» эпитетов в свой адрес. О его же огромных личных воинских заслугах старались просто не упоминать – их замалчивали.
…В числе высшей российской знати и генералитета И.Ф. Паскевич присутствовал в первопрестольной Москве на торжественной коронации императора Николая Павловича (Николая I Незабвенного). Во время московских коронационных торжеств начинается новая страница биографии И.Ф. Паскевича. Он направляется для продолжения царской службы на Кавказ, чтобы вскоре заменить там на посту наместника Ермолова.
Справедливости ради следует заметить, что император Николай I хотел послать в Тифлис Котляревского, старого боевого генерала-кавказца. Но многочисленные тяжелые раны не позволили тому продолжить военную службу. Тогда выбор монарха пал на генерал-адъютанта Паскевича.
22 августа 1826 года Иван Федорович получает чин генерала от инфантерии и назначается командующим войсками Отдельного Кавказского корпуса «под главным начальством Ермолова». Он убывает в Тифлис, получив в личной аудиенции напутственное слово императора.
Николай I не случайно озаботился Кавказом. Там назревало столкновение с шахской Персией (Ираном), грубо нарушавшей условия мирного Гюлистанского договора, который подвел черту под Русско-персидской войной 1804–1813 годов. Тогда Фетх-Али-шах признал присоединение к России Грузии, Дагестана, мусульманских ханств Северного Азербайджана.
В Тегеране довольно скоро «забыли» некоторые статьи договора. Шахские власти всячески тянули с разграничением пограничья в районе озера Гокча (Севан). Персы явно не желали уходить даже из малой части армянских земель с христианским населением. Отправленное Николаем I в Тегеран посольство во главе с генерал-майором А.С. Меншиковым (правнуком петровского сподвижника и генералиссимуса) не добилось желаемых результатов.
Более того, само послание посольства персидский Фетх-Али-шах расценил как знак слабости России на Востоке. К 1826 году Персия смогла сформировать большую армию, обученную британскими офицерами-инструкторами. Регулярная пехота насчитывала 38,5 тысячи человек, иррегулярная – 5 тысяч. Основу шахской армии продолжала составлять конница, преимущественно
Армией командовал наследный принц (шах-заде) Аббас-Мирза, некоронованный правитель Южного Азербайджана. В Тегеране восстание декабристов восприняли как государственный переворот, который ослабил северного соседа в военном отношении. То, что русских войск на Кавказе мало, большим секретом не являлось.
19 июля 1826 года огромная персидская армия неожиданно вторглась в пределы кавказских губерний России. Удар наносился со стороны Эриванского ханства, в районе Карабаха. Здесь границу прикрывали всего около 3 тысяч русских войск, расположенных небольшими гарнизонами. Царский наместник А.П. Ермолов мог выставить против огромной шахской армии всего лишь 10-тысячный Отдельный Кавказский корпус.
Однако уже с самого начала вторжения Аббас-Мирзу ждали неудачи. Персы не смогли одолеть гарнизон крепости Шуши (1300 человек: 9 рот егерей и 1 донской казачий полк при 4 полевых орудиях). Осада Шуши для неприятельской армии стала опасно затягиваться.
Получив известие о начале новой войны с Персией, император Николай I отправил своему наместнику на Кавказе собственноручное предписание немедленно выступить против персиян. Относительно Паскевича монарх писал А.П. Ермолову следующее:
«Для подробнейшего изъяснения вам моих намерений, посылаю к вам генерал-адъютанта Паскевича. Это мой бывший начальник, пользующийся всей моей доверенностью, и он лично вам может объяснить все, что по краткости времени и по безызвестности не могу я вам приказать письменно.
Я уверен, что вы употребите с удовольствием сего храброго генерала, лично вам известного, препоручив ему командование войсками под главным начальством вашим».
Паскевич прибыл в Тифлис 29 августа. Он сразу же принял под свое командование войска, сосредоточенные вблизи города. От главнокомандующего Ермолова получает задачу соединиться с отрядом генерала князя В.Г. Мадатова (он уже вел боевые действия против персов) и во главе объединенных сил снять блокаду с Шушинской крепости в Карабахе.
Прибытие И.Ф. Паскевича на новое место службы ознаменовалось следующим случаем. О нем историк В.А. Потто в своем труде «Кавказская война» рассказывает так:
«Памятна старым кавказцам первая встреча Паскевича со знаменитым Ширванским полком, с этим «десятым римским легионом», как его называл Ермолов. Возвращавшийся в то время после многолетних походов по горам Дагестана и лесам Чечни и Черкесии, полк вступил в Тифлис, как вступал всегда и всюду, с музыкой и песнями.
Веселые, бодрые, уверенные, что получат похвалу, проходили ширванцы мимо дворца главнокомандующего, с балкона которого смотрел на них Паскевич. Вглядевшись в одежду солдат, из которых многие вовсе не имели панталон и были в лаптях или в азиатских чувяках, – дело весьма обыкновенное для тогдашних кавказцев, – Паскевич пришел в такое негодование, что прогнал полк долой со своих глаз, и ширванцы никак не могли уяснить себе, что такое случилось.