Исторические портреты
Шрифт:
«И хотя намерение отеческое не получило конца своего, — сказано в Предисловии к Морскому уставу Петра I, — однако ж достойное оно есть вечного прославления… от начинания того, аки от доброго семени произошло нынешнее дело морское».
Такова краткая предыстория морского дела на Руси до появления регулярного Военно-морского флота.
Случилось так, что бот, построенный в Дединове [2] , заронил в душу молодого царя Петра влечение к морскому делу, которое стало впоследствии страстью и жизненной потребностью до последних дней его бытия.
2
...бот, построенный в Дединове... — Многие историки утверждают, что «английский ботик» построен в Англии и привезён в Россию из-за заграницы. Но до сих пор нет ни одного документа, подтверждающего эту версию. Напротив, при сооружении первого корабля «Орёл» в Дединове на Оке, в документах неоднократно упоминается о боте. Надзиратель за строением судов «Полуехтов дважды доносил об этом царю: «два и шлюпа и бот сделаны»... и следом «... да два шлюпа и бот сделаны совсем наготове...» Факт постройки ботика в Дединове утверждает и А. Щёкотов в словаре Географическом Российского государства» (М., 1804) «... тогда же в Дединове построенный малый бот, или ботик, который государь Пётр Великий назвал дедом Русского флота. Точку поставил писатель-историк А. Сергеев-Ценский: «Голландцы-плотники построили русскому царю бот, ходивший на парусах. С этого бота и началось строительство Военно-морского флота».
Осознав значимость морской силы для державы, Пётр I, начав с нуля, создал флот, «вторую руку» военной мощи России.
Мысленно окидывая взором окрестности державы на Балтике и Черном море, Севере, Каспии и Великом океане, чётко представляя себе, что делать: первое — выйти к морям, основать базы флота, другое — строить корабли, последнее, но главное — учить русских людей мореходству.
Увы, Пётр I, создатель флота, был первым, и единственным, из правящей династии Романовых, кто по-настоящему пестовал и ценил Военно-морской флот, знал его возможности и понимал роль для обороны России.
До этого Россия чествовала своих военных предводителей на суше — полководцев.
Адмирал Пётр Романов положил почин замечательной плеяде российских флотоводцев. Примечательно, что с той поры от поколения к поколению на русском флоте не прерывалась преемственность лучших боевых традиций и начинаний российских флотоводцев.
Последующие владельцы российского трона вспоминали о флоте от случая к случаю, лишь как о военном инструменте для успешного ведения внешней политики. Так было при Елизавете, Екатерине II, Павле I, Александре I. Когда же царствующие особы пренебрегали флотом, противники ставили Россию на колени. Так было и Крымскую войну, так случилось после Цусимы.
Но, несмотря на все невзгоды, русские моряки всегда стояли насмерть а схватках с неприятелем, отстаивая честь Родины под Андреевским флагом.
Лучшие флотские боевые традиции, заложенные Петром I, живой нитью связывали его последователей — Апраксина, Спиридова, Ушакова, Сенявина, Лазарева, Корнилова, Нахимова, Бутакова, Макарова.
В последние годы, на волне гласности, в ряду «Самых знаменитых флотоводцев» (изд. «Вече», 2000 г.) вдруг оказались Ф. Лефорт, никогда не командовавший кораблями в море, де Рибас, ни разу не выходивший под парусами в море, принц Нассау-Зиген, позорно проигравший крупное сражение со шведами...
Цель настоящего издания — строго следуя первоисточникам, ознакомить читателей с основными вехами жизненного пути русских флотоводцев, чьи имена наряду с известными полководцами золотыми буквами вписаны в летопись Боевой славы России.
Пётр Великий
На рассвете 4 августа у пристани тут и там сновали дощаники, шлюпки, карбасы. Заводили буксирные концы, оттаскивали по очереди царскую яхту, голландский фрегат, купеческие суда. Погода стояла ясная, но безветренная. Пётр перешёл на фрегат, всматривался в работу экипажа.
Первым потащили фрегат за нос две голландские шлюпки, разворачивая по течению. Едва отошли от пристани, свистнула боцманская дудка — матросы влезли на ванты, разбежались по реям, распустили паруса. Задрав голову, Пётр смотрел минуту-другую, потом не выдержал. Скинул кафтан, бросился к фок-мачте, вскарабкался по вантам на нижний рей, стал работать рядом с матросами. Капитан фрегата Голголсен только таращил глаза и покачивал головой...
Паруса-то распустили, а ветра не было. Полотнища повисли беспомощно, по концам их тянулись обмякшие шкоты — верёвки для управления парусами.
Впереди каравана шла государева яхта, на ней — архангельский помор за лоцмана. Суда плелись еле-еле, их несло течением реки, и управлять было трудно — суда не слушались руля.
Голголсен поёживался, глядя на корму фрегата. То и дело приходилось перекладывать руль, следуя в кильватере за яхтой. У Березовского устья Голголсен решил отстояться на якоре. Вызвал канонира, что-то приказал.
— В таких случаях, ваше величество, — пояснил он, — надлежит дать сигнал эскадре, чтобы стать на якорь. Мы условились палить из пушек три раза.
Пётр понимающе кивнул, усмехаясь, проговорил:
— Прошу тебя, мин херц, зови меня попросту шкипером.
Голголсен улыбнулся, покачал головой: так нельзя. Борт фрегата изрыгнул огонь, пахнуло порохом. Раздались три выстрела один за другим.
Когда весь караван отдал якоря в безопасных местах, Голголсен пригласил Петра к обеду.
— Сие приятно, но прежде я твой фрегат весь обшарю. Даже глядел поверху, — ответил Пётр, принимая приглашение.
Обед пришлось перенести на два часа, но Пётр теперь убедился окончательно: фрегат, слаженный им на Плещеевом озере запрошлым летом, годился только для потехи.
Обедали вдвоём. Гостеприимный Голголсен, как и всякий настоящий капитан, поклонялся Бахусу, и в его лице царь нашёл себе хорошего товарища. Разговаривали о многом, но Пётр жадно выспрашивал о голландских верфях: где, да что и как. Капитан пояснил:
— Голландия небольшая страна на суше, но великая на море. На наших верфях в Амстердаме, Саардаме, других местах десятки фрегатов и купеческих бригов каждый год поднимают паруса. Наш флот встретишь и в Индии, и в Америке. — Собеседники раскурили трубки, пригубили в очередной раз вино. — Недавно наш храбрый Вильгельм привёл к покорности Англию и занял королевский престол. И всё это потому, что Голландия имеет сильный флот. Наши купцы торгуют по всему миру и дают отличный доход государству.