Исторические районы Петербурга от А до Я
Шрифт:
В 66-ю годовщину со дня начала ленинградской блокады, 8 сентября 2007 г., напротив трампарка № 8, около дома № 114 по проспекту Стачек, появился памятник «Блокадный трамвай». Он представляет собой ретровагон, восстановленный реставраторами в мельчайших деталях. Именно такие электрические машины серии МС ходили по улицам блокадного города. Надпись на стеле, установленной рядом с ретротрамваем, гласит: «Здесь в сентябре 1941 г. Петергофское шоссе было перекрыто трамвайными вагонами для защиты Ленинграда от фашистских танков».
Ковш
Когда-то к Таврическому дворцу от Невы вел «гаванец», или ковш, – для захода малых
Берег Невы у ковша считался сенной биржей Петербурга. Здесь каждый день, до конца навигации, стояло до сотни барок, груженных сеном и соломой. Место было очень оживленным: с утра до вечера тут стоял шум от говора сотен людей и грохота телег.
В середине XIX в. на сенной бирже у ковша случился сильный пожар, который уничтожил почти все стоявшие у берега барки с соломой и сеном. Пожар удалось потушить 26 июля, в день Тихвинской иконы Божьей Матери. Местное купечество увидело в этом знак свыше и решило ознаменовать памятный день избавления от огня сооружением часовни. Вскоре на собранные деньги у самого берега ковша, представлявшего тогда еще обширную выемку у Водопроводного переулка, построили небольшую деревянную часовню, в которую поставили икону Тихвинской Божьей Матери.
С тех пор эта часовня долгие годы служила святыней для купцов-«сенников». В дни начала работы и закрытия сенной биржи купцы приходили в часовню, истово молились на икону и опускали в ящик для пожертвований монету «от избытка своего». Каждый год в день Тихвинской иконы Божьей Матери, в память избавления от пожара, у часовни совершалось благодарственное молебствие, заканчивавшееся крестным ходом вокруг площади и окроплением барок святой водой. Так продолжалось почти полвека.
В конце первого десятилетия ХХ в., в связи с охватывавшими Петербург почти каждый год эпидемиями холеры, сенную биржу на берегу Невы закрыли. Жизнь у ковша замерла и заглохла, а часовня осиротела. Навес с весами для грузов снесли, а жившие здесь на случай пожарной опасности огнеборцы Литейной части перебазировались в казармы. На ковше остались только яличники да старый седой сторож дворцового управления, охранявший расположенные рядом склады Красного Креста. Именно эти «ветераны» ковша заботились о сохранении часовни…
В один из весенних дней 1910 г. на площадку ковша пришли плотники. Застучали топоры, завизжали пилы, в шагах в семи-восьми от часовни, перед которой полвека совершались молебствия и крестные ходы, выросло уродливое деревянное строение с надписью: «Общий ватерклозет». Старожилы ковша были поражены подобной дерзостью и посчитали такое соседство возмутительным оскорблением и осквернением православной святыни.
Вполне вероятно, что этот факт знали бы только «ветераны» ковша да окрестные обыватели, если бы не вездесущие репортеры-газетчики. Прознав про осквернение часовни, они сразу же сделали это событие достоянием печати, не упустив возможность в очередной раз сделать дерзкий выпад по адресу «отцов города», равнодушно взиравших на хиреющую часовню. Власти попытались замять ситуацию, но довольно неуклюже, приехал председатель Городской больничной комиссии генерал Нидермиллер, собственноручно забрал из часовни чтимую икону и увез ее в неизвестном направлении.
Спустя некоторое время, в августе 1910 г., кто-то сломал крест на крыше часовни, после чего
Козье болото
В старом Петербурге было несколько Козьих болот, о них сегодня уже мало кто помнит. Так звались заболоченные места с сочными травами, на которые паслись козы.
Наиболее известное Козье болото находилось в Малой Коломне – в районе реки Пряжки. Здесь до начала XIX в. лежало едва проходимое болото, где пасли коз, а осенью стреляли уток. Теперь тут – площадь Кулибина, которая прежде звалась Воскресенской – по имени стоявшего в ее центре храма. В 1832 г., желая отметить рождение великого князя Михаила Николаевича и окончание вспышки холеры, жители Малой Коломны просили дозволить выстроить на Козьем болоте каменный храм. Он был выстроен только в середине XIX в. и простоял до 1932 г., когда его закрыли и взорвали.
Другое Козье болото существовало на Петербургской стороне – рядом с Пушкарской слободой, где ныне идут Большая и Малая Пушкарские улицы. По словам знатока фольклора Наума Синдаловского, именно это болото вошло в мрачную петербургскую поговорку: «Венчали ту свадьбу на Козьем болоте, дружка да свашка – топорик да плашка». Дело в том, что вблизи этого Козьего болота находился Обжорный рынок, где было одно из мест публичных казней.
Было и еще одно Козье болото – в нынешнем Московском районе, там, где теперь улица Костюшко.
Коломна
Этот истинно петербургский район расположен между Фонтанкой, Мойкой, Пряжкой и Крюковым каналом. Екатерининский канал делит Коломну на Большую и Малую.
Относительно происхождения названия Коломны до сих существует много версий. По одной из них, оно связано с первыми жителями этих мест – переселенцами из подмосковного села Коломенского. По другой, «Коломна» произошло от «колонии» – слободы, где селились иностранцы.
Есть и еще одна версия, что в названии «Коломна» сплелись чужеземные слова – итальянская «колонна», то есть межевой столб, и с тем же значением – немецкая «колюмна». И то, и другое слово, как отмечает историк-краевед Анатолий Иванов, встречается в купчих договорах конца XVIII в. Звучало это следующим образом: «…в большой колюмне, между Фонтанкою и Глухою речкою…» или «…на Адмиралтейской части, за Мьей речкою, в новопостроенных слободах колюмнах…».
«Вот этот-то сплав чужеземных слов „колонна“ и „колюмна“ и был переосмыслен русскими людьми в привычное слово Коломна», – считает краевед Анатолий Иванов. Понятие «колонна-колюмна» постепенно расширялось до значения улицы и слободы. Поэтому в Петербурге в ту пору название «Коломна» существовало в разных частях города, где прокладывались регулярные улицы. В купчих встречаются слова «колюмна» и «коломна» для обозначения будущих Кузнечного, Поварского, Свечного и других переулков.
«Возникает вопрос, почему же название Коломна уцелело применительно только к одной части города? – задается вопросом Анатолий Иванов. – По-видимому, причиной здесь то обстоятельство, что другая Коломна в Московской части уже имела более употребительное наименование – Дворцовая слобода. В остальных же случаях речь идет не о собирательном названии целого городского района, а лишь об отдельных улицах, которые, приобретя собственное имя, переставали называться „коломнами“».