Истории длиной в день
Шрифт:
обмениваются. Среди аниме есть и весьма глубокие вещи, и тут скорее все решает то, к чему сам
человек имеет склонность.
Я устало помассировал виски.
Умом я понимал, что сейчас настало такое время, когда люди просто теряются в
захлестывающем их потоке информации, откуда они пытаются выбрать то, что им больше по
душе, но вот сердце это принимать отказывалось.
–
Она рассмеялась.
– Шутишь? Там старше шестнадцати найти сложно.
Вот дерьмо, подумалось мне. Придется найти кого-нибудь с достаточно прочной психикой,
и натаскать на помощь и выведение из детства конкретно этих детишек. Впрочем, у меня был
на примете один студент психфака, который в свои двадцать четыре выглядел, дай бог, на
пятнадцать. Мне, как и Олегу, браться за такое было нельзя, если только мы не хотели, чтобы на
нас потом как на иконы молились бы.
– Ну, что? Удовлетворила я твое любопытство?
– Процентов на семьдесят.
– А еще тридцать?
– А их составляет такой вопрос, над которым сам уже давно бьюсь.
– Какой?
– Где найти тех, кто действительно психически и эмоционально более глубок.
– На кладбище.
Я чуть не поперхнулся кофе.
– Я не шучу. Те, кто действительно чувствителен, не могут нормально выдержать то, что
происходит с миром вокруг них. Они на кладбищах, или в психушке.
Я тяжело посмотрел на нее и сказал:
– Надеюсь, что не все.
Она пожала плечами и взялась за диктофон.
– А теперь – твоя очередь рассказывать.
Я согласно кивнул, и принялся рассказывать ей все мои наблюдения и выводы, сделанные за
это время.
Откровенно говоря, с ней было очень просто общаться. Схватывая все на лету, она неплохо
анализировала получаемые сведения, и я даже было начал подумывать о том, чтобы привлечь ее
в нашу дружную команду.
– А теперь, - сказала она, когда я закончил – расскажи мне, человек-загадка, кто же ты такой.
Мы треплемся уже довольно долго, но ты даже не удосужился представиться.
– И не собираюсь этого делать, пока диктофон будет включен. Я тебе материала сейчас дал на
хорошую статью, так что окажи уж мне любезность, не лезь ко мне с вопросами.
– Так нечестно. В конце концов, ты мне чуть руку не сломал.
– Но ведь не сломал же. И даже синяка не будет.
Она задумалась, покусывая губу, и, наконец, выключила диктофон.
– Давай начистоту?
– Посмотрим.
– Хорошо. Ты разбираешься в психологии, но твои знания отрывисты. Под ними нет
академической базы.
– Верно.
– Ты собирал информацию про неформалов, но тебя интересовало далеко не все из того, что
про них можно узнать.
– Верно.
– Ты ищешь людей с повышенной чувствительностью и восприимчивостью.
– И снова верно.
– Зачем? Для чего тебе это все?
– Как насчет того, чтобы затащить девушку на кофе? – попробовал отшутиться я.
– Сильно вряд ли. Если бы ты задумал меня клеить, то уже давно начал бы.
– У меня получилось бы?
– Да, но я не дам тебе перевести тему.
Я мысленно зааплодировал ей, и понял, что мне пора уходить, не то одна не в меру умная
и настырная журналистка постарается вытащить из меня то, что мне не хотелось бы делать
достоянием общественности.
– Извини, но мне пора – сказал я поднимаясь.
– Мы же договорились открыть карты.
Нет, девочка, тебе далеко до таких как мы, с грустью подумал я.
– Нет. Это ты решила, что я вот так разом все тебе выложу, а я тебе ничего такого не обещал.
– Ты силен физически и скрытен. Возможно, что очень качественно подготовлен. Уверенно
отмалчиваешься обо всем, что касается тебя – выпалила она.
– Вот видишь, сколько ты обо мне уже знаешь? Добавь в список еще и то, что я люблю кофе.
Настоящий, свежий, сваренный, очень крепкий, и неизменно с сахаром.
Я повернулся к выходу, когда она сказала:
– Как хоть с тобой связаться, в случае чего?
Не знаю, что за черт меня дернул в тот момент, но я вытащил из кармана визитку. На этой
визитке не было даже моего имени, только номер телефона, зарегистрированный на совершенно