Истории для любопытных. Из коллекции Альфреда Хичкока
Шрифт:
Я откатил его. Белокурый сыщик — теперь уже не такой белокурый — встал.
В дальнем конце коридора, за открытой дверью, видна была пустая кухня.
Мы с Патом пошли к той двери, с которой возился Элвуд. Дверь была сбита на совесть и навешена прочно.
Обняв друг друга за шеи, мы стали таранить ее объединенными ста семьюдесятью килограммами.
Она вздрагивала, но держалась. Мы ударили снова. Где-то треснуло невидимое дерево.
Еще раз.
Дверь отлетела. Нас понесло вперед… вниз по ступенькам… кубарем, снежным комом — потом нас встретил цементный пол.
Пат
— Ну ты, акробат, — сказал он. — Слезь с моей шеи!
Я встал. Кажется, весь вечер мы только тем и занимались, что падали на пол и вставали с пола.
У моего плеча оказался выключатель. Я повернул его. Если я выглядел приблизительно как Пат, то мы были хорошенькой парой кошмаров. Он состоял из сырого мяса и грязи, и надето на это было уже совсем немного.
Мне его вид не понравился, и я стал озирать подвал. В глубине была топка, ящики с углем и поленница. Ближе — коридор и комнаты, расположенные так же, как наверху.
Мы ткнулись в первую дверь; она была заперта, но непрочно. Мы вышибли ее и очутились в темной фотолаборатории.
Вторая дверь была не заперта, за ней — химическая лаборатория: реторты, трубки, горелки и маленький перегонный куб. Посередине стояла круглая железная печка. Тут никого не было.
Поскучнев, мы прошли коридорчиком к третьей двери. Трофеев этот подвал не сулил. Мы только теряли время, надо было искать наверху. Я толкнул дверь.
Она даже не дрогнула.
Мы протаранили ее разок, для пробы. Она не шелохнулась.
— Постой.
Пат сходил к поленнице и вернулся с топором. Он ударил по двери, отколол кусок дерева. Топор высек искры в дыре. С той стороны дверь была обшита железом или сталью. Пат опустил топор, оперся на топорище.
— Следующее лекарство прописываешь ты, — сказал он.
Мне нечего было предложить, кроме:
— Я покараулю здесь. Иди наверх и посмотри, не подоспели твои полицейские? Это черт знает какая дыра, но кто-то мог поднять тревогу. Посмотри, нет ли другого входа в эту комнату — окна, например, — а может, людей наберешь побольше, вскрыть эту дверь.
Пат направился к лестнице.
Его остановил звук — с той стороны железной двери щелкнул засов.
Пат прыжком переместился за косяк. Я шагнул за другой.
Дверь стала медленно отворяться. Слишком медленно.
Я открыл ее пинком.
Мы с Патом ворвались в комнату.
Пат плечом налетел на женщину. Я поймал ее раньше, чем она упала.
Пат отнял у нее револьвер. Я поддерживал ее. Лицо у женщины было бледное и бессмысленное.
Это была Майра Банброк, только от мужественности, о которой свидетельствовали фотографии и описания, не осталось и следа.
Поддерживая ее одной рукой — и одновременно придерживая ее руки, — я оглядел комнату.
Комната-куб с металлическими стенами, окрашенными в коричневый цвет. На полу лежал мертвый человечек странного вида.
Человечек, затянутый в черный бархат и шелк. Черная бархатная блуза и панталоны, черные шелковые чулки и ермолка, черные лакированные туфли. Лицо у него было маленькое, старое и тощее, но гладкое, как камень, без единой морщинки.
В высоком вороте блузы, подпиравшем
За ним стоял открытый сейф. На полу перед сейфом валялись бумаги, как будто их высыпали, наклонив сейф.
Девушка завозилась у меня под рукой.
— Вы его убили? — спросил я.
— Да, — так тихо, что и за метр не услышать.
— Почему?
Устало тряхнув головой, она отбросила со лба короткие волосы.
— Не все ли равно? Я его убила.
— Может быть, не все равно. — Я убрал руку и пошел закрывать дверь. В комнате с закрытой дверью люди говорят свободнее. — Я нанят вашим отцом. Мистер Редди — полицейский сыщик. Конечно, ни он, ни я не можем нарушать законы, но если вы объясните нам, что к чему, мы попробуем вам помочь.
— Наняты отцом? — переспросила она.
— Да. Когда вы с сестрой исчезли, он нанял меня для розыска. Мы нашли вашу сестру и…
Ее лицо, глаза и голос ожили.
— Я не убивала Рут! — крикнула она. — Газеты лгали! Я ее не убивала! Я не знала, что у нее револьвер. Не знала! Мы уехали, чтобы спрятаться от… от всего. Мы остановились в лесу, стали жечь… эту дрянь. Я только там узнала, что у нее есть револьвер. Первое время мы думали о самоубийстве, но я ее отговорила… думала, что отговорила. Я пыталась отобрать у нее револьвер, но не смогла. Она выстрелила в себя, когда мы боролись. Я хотела ей помешать. Я ее не убивала!
Кое-что уже прояснялось.
— А потом?
— Потом я поехала в Сакраменто, оставила там машину и вернулась в Сан-Франциско. Рут сказала мне, что написала письмо Реймонду Элвуду. Она это сказала до того, как я стала отговаривать ее от самоубийства… в первый раз. Я пыталась забрать письмо у Реймонда. Она написала ему, что покончит с собой. Я пыталась забрать письмо, но Реймонд сказал, что отдал его Хейдору.
А сегодня вечером я пришла сюда, чтобы его забрать. Только я нашла его, наверху поднялся сильный шум. Потом пришел Хейдор и застал меня. Запер дверь. И… я застрелила его из револьвера, который лежал в сейфе. Застрелила, когда он повернулся. Он даже не успел ничего сказать. А иначе я не смогла бы.
— То есть вы его застрелили, хотя он не угрожал и не нападал? — спросил Пат.
— Да. Я его боялась, боялась, что он со мной заговорит. Я его ненавидела! Иначе было нельзя. Иначе ничего бы не получилось. Если бы он заговорил, я бы не смогла в него выстрелить. Он… он не позволил бы мне!
— Кто такой Хейдор? — спросил я.
Она отвела от нас глаза, скользнула взглядом по стенам, по потолку, по чудному человечку на полу.
— Он был… — Она откашлялась и начала снова, глядя в пол. — Первый раз нас привел сюда Реймонд Элвуд. Нам это показалось забавным. Но Хейдор был дьявол. Он говорил тебе, и ты ему верила. Не могла не верить. Он все говорил, и ты верила. Может быть, нас дурманили наркотиками. Тут всегда было теплое синеватое вино. Наверно, в него подсыпали. Иначе не объяснить, как мы такое творили. Никто бы из нас не стал… Он называл себя жрецом — жрецом Алзоа. Он учил освобождению духа от плоти через…