Истории из Геродота
Шрифт:
Как это делалось всегда в тяжелые времена, афиняне послали лучших граждан города вопросить Дельфийский оракул. Что посоветует, чем утешит великий бог Аполлон в черные дни грядущей беды? В Дельфах афинские послы принесли богатые жертвы и расположились вокруг священного треножника, на котором сидела пифия. Ее устами Аполлон отвечал вопрошавшим его. Ответ был мрачным и зловещим: "Что вы сидите, несчастные? Бегите на край света, оставив свои дома и свой город! Вижу я, не сносить вам головы. Страшная гибель вас ожидает! Я вижу, как все сущее стирает с лица земли жестокий бог войны
У афинских послов от страха задрожали колени, когда они услышали такое прорицание. Они не решились возвращаться домой с дурными вестями. Поэтому опять вошли в святилище Аполлона и, упав ниц, обратились к богу с такими молитвами:
— Владыка! Как мы можем твое прорицание принести в наш несчастный город? Снизойди к нашим мольбам! Дай нам другое прорицание! А не то нам придется остаться в твоем храме до конца своих дней. Ведь мы должны принести в Афины хоть какую-то надежду!
Тогда прорицательница изрекла отчаявшимся афинянам другой оракул: "Богиня Афина умоляет Зевса смягчить свой гнев. К вам обращаю опять это слово, твердое, как алмаз: лишь когда будут рушиться твердыни, великий отец Афины позволит своей дочери удержать неприступными деревянные стены, которые спасут и вас, и ваших детей. Не сидите сложа руки, не дожидайтесь, пока подойдет неприятель с пешим войском и конницей. Повернувшись к врагу спиной, отступайте! Не пришло еще время с ним сразиться. О священный Саламин! Многие матери оплачут своих сыновей, погибших у твоих берегов или в пору сева, или во время жатвы…"
Ненамного лучше первого был второй оракул. Однако он хоть как-то обнадеживал. Не все в оракуле было понятно послам, но тем не менее они в точности записали изречение и отправились в Афины. Долго пытались афиняне разгадать смысл оракула. Что это за деревянные стены, их последняя надежда? Многие утверждали, что речь идет об Акрополе, который в те давние времена действительно был окружен деревянной стеной. Они-то и предлагали всем жителям города укрыться на Акрополе и дожидаться персов. Но если в этом основной смысл изречения, тогда что имеется в виду дальше? "О священный Саламин! Многие матери оплачут своих сыновей, погибших у твоих берегов…" Правильно истолковать столь сложный и запутанный оракул могла лишь мудрая голова.
И такой человек нашелся. Это был Фемистокл, молодой политик, который стал играть заметную роль в жизни Афин после Марафонской битвы. Вот как Фемистокл объяснил афинянам смысл оракула: — Деревянные стены — это наши корабли, то лучшее, чем мы располагаем. Когда персы достигнут Аттики, мы оставим город и поднимемся на боевые суда. Это наша единственная надежда, наша последняя опора… Мы вступим в бой с персами и победим. А упоминаемый в оракуле священный остров Саламин принесет погибель нашим врагам. Их матери оплачут убитых там сыновей.
Большинство граждан поддержало мнение Фемистокла. Лишь немногие не согласились с таким толкованием. Но не нашлось никого, кто бы счел за лучшее сложить оружие и сдаться врагу без боя.
Из всех эллинских городов, которые не были еще покорены персами, собрались послы на перешейке Истм у города Коринфа, чтобы в этот тяжелый и горестный час заключить союз. Было решено положить конец вражде и междоусобице и, прежде всего, прекратить войну Афин с эгинцами.
Помощь из Сикелии [22] , Керкиры и Крита, на которую так рассчитывали эллины, не пришла. Но все были полны решимости во что бы то ни стало сразиться с персами. Для первой решающей битвы нужно было выбрать наиболее подходящее место. Ведь небольшому эллинскому войску предстояло сразиться с неисчислимыми вражескими полчищами. Необходимо было отыскать такую местность, которая уже сама по себе являлась бы
22
Сикелия — остров у берегов Италии (современная Сицилия).
Именно таким местом оказалось Фермопильское ущелье в Фтиотиде [23] . Там горы, почти достигающие моря, разделялись узким проходом, по которому могла проехать только одна повозка. Для того чтобы попасть в Локриду, Беотию или Аттику, непременно нужно было проехать через этот проход. Другого пути не было. С запада здесь тянулась обрывистая высокая скала. С востока простирались до самого моря непроходимые болота с теплыми источниками. Поэтому-то эту местность и назвали Фермопилами, что значит "теплые ворота". Преградив узкий коридор Фермопильского ущелья стеной укреплений, эллины могли рассчитывать на то, что им удастся на некоторое время задержать персов. Это и было решено сделать не медля. Кроме того, афиняне послали около 300 боевых кораблей под командованием спартанца Эврибиада в Эвбейский залив к мысу Артемисий, с тем чтобы, если понадобится, воспользоваться их помощью.
23
Фтиотида — южная часть Фессалии.
Приняв такие решения, эллины тотчас занялись приготовлениями. Медлить было нельзя. А тут еще и боги все усложнили… Полученный из Дельф новый оракул советовал афинянам призвать на помощь… своего зятя. Что это еще за зять такой, который может помочь в столь трудный час? Думали-гадали афиняне и, наконец, вспомнили, что сестру их легендарного царя Тезея Орифию некогда выдали замуж за Борея, бога северных ветров. О, если бы он совершил чудо! Ведь нескончаемая армада персидских кораблей была так же опасна, как и пешее войско. И даже больше того — персидский флот для афинян представлял наиболее серьезную опасность. Поэтому-то афиняне принялись жертвами и молитвами уговаривать своего зятя Борея вмешаться…
Как из проснувшегося вулкана стремительно мчатся вниз потоки раскаленной лавы, так войско Ксеркса обрушилось из Фессалии на другие эллинские земли. Пока никто не осмеливался оказать Ксерксу сопротивление.
Персидский флот, вышедший из гавани у города Фермы, находившегося на месте современных Салоник, достиг побережья Магнесии вблизи острова Скиаф и мыса Артемисий, что севернее острова Эвбеи. Многие корабли причалили к берегу, а те, которым не хватило места, бросили якорь на рейде. Ночь была безветренной, спокойной, и персидские моряки и воины безмятежно спали под ласковый плеск волн.
Однако на рассвете море заволновалось. Что-то происходило в его глубинах. Крепчал северо-восточный ветер… Через некоторое время разразилась такая свирепая буря, что огромные, тяжелые суда крушились и ломались, подобно ореховой скорлупе. Лишь немногим удалось вытащить свои корабли на берег и спасти их. На некоторых судах обрубили якоря и пытались укрыться в защищенной от ветра бухте. Боевые и грузовые корабли, стоявшие на рейде, разбивались о прибрежные скалы или же, потеряв управление, уплывали в открытое море.
Три дня и три ночи бушевала буря, круша и ломая персидский флот. Подсчитано, что в этом кораблекрушении персы потеряли четыреста боевых кораблей и еще больше транспортных. Однако никто не смог сосчитать, сколько тысяч воинов Ксеркса погибло в морской пучине.
Афиняне, находившиеся со своими кораблями у города Халкиды на Эвбее, увидев, что буря крепчает, тотчас подняли паруса и поплыли к Артемисию, чтобы совершить внезапное нападение на попавших в беду персов. Но напасть они не успели. Ведь как только ветер немного стих и улеглось волнение, персидские корабли двинулись в путь и, обогнув мыс, который теперь называется Триккери, вошли в Пагасейский залив. Здесь они намеревались оправиться от постигшего их несчастья.