Истории из Геродота
Шрифт:
Возле храма Эрехтейон росла священная олива. Как утверждает легенда, богиня Афина некогда ударила своим копьем о скалу, и на этом месте тотчас выросло отягощенное плодами дерево, которое богиня даровала афинянам. В пламени пожара эта олива сгорела. Но уже на следующий день отросток дерева почти на целый аршин показался из земли. Такова была воля богини Афины…
Захватив город, Ксеркс послал гонцов в Сузы к вечно сомневающемуся Артабану с радостной вестью: Великий Царь Персии и всего мира покорил гордые Афины!
Впрочем, царь забыл упомянуть о том, что в покоренных им Афинах не было афинян.
В
Одного из них звали Дикей. Когда в Афинах победила демократия, он, как сторонник Гиппия, был изгнан из города и вместе с тираном отправился в Персию.
Спутником Дикея был уже знакомый нам Демарат, изгнанный царь Спарты. Они шли, тихо переговариваясь, и вдруг услышали позади себя какие-то звуки, которые исходили, казалось, с небес.
Были ли это человеческие голоса, или же это была песня? Путники никак не могли понять. Повернувшись назад, они увидели, как над городом Элевсином медленно поднимается огромное облако пыли.
Дикей и Демарат порешили, что такое облако может поднять огромное пешее войско. Но этого быть не могло: ведь в Аттике не осталось ни души. Персидское войско, разрушив и разорив Элевсин, продвинулось далеко вперед. Кто же это мог быть? Путники терялись в догадках.
Внезапно Дикей ясно различил слова: "Якхе! Якхе!" Это были слова из гимна афинян.
— Демарат! — воскликнул Дикей, схватив своего спутника за руку. — Большая беда ожидает персов! Не сойти мне с этого места. Аттика ведь пустынна, и совершенно очевидно, что этот священный гимн, который мы слышим, исходит от самих богов. Неведомые силы спешат на помощь эллинам! Грядет месть небожителей за разрушенные и оскверненные персом храмы! Если это черное облако обрушится на Пелопоннес, то потерпит бедствие пешее войско Ксеркса, если оно полетит к Саламину, то под угрозой персидский флот.
— Я желаю тебе только добра, Дикей, — сказал в ответ Демарат, — а поэтому советую хранить молчание и никому не говорить о том, что ты видел и слышал. Если твои слова и пророчества дойдут до ушей Ксеркса, тебе не сносить головы. Пусть боги совершат то, что они считают нужным!
Путники пошли дальше. Вскоре они заметили, что облако направляется к Саламину. И опять ясно услышали таинственное: "Якхе! Якхе!".
Глава 16. В ВОДАХ САЛАМИНА
В то время как спартанцы удерживали Фермопилы, эллинский флот, сосредоточившись около мыса Артемисий острова Эвбеи, вступал в короткие стычки с персидским флотом, испытывая силу и выносливость варваров. От этих вылазок флот персов терпел значительный ущерб, но кораблей у них было так много и они были так хорошо оснащены, что до победы над персидским флотом было далеко.
Когда пали Фермопилы, эллинский флот был вынужден отойти южнее и, таким образом, оказался у Саламина. Персидский
Ксеркс получил странное известие: на островах, а также вдоль побережья, где имелись источники с пресной водой и где останавливались корабли, чтобы запастись питьем, персы видели начертанные на скалах эллинские письмена, значение которых было непонятно. Это удивляло персов и внушало подозрения. Царь велел эллинам, сопровождавшим его войско, прочесть эти странные письмена и объяснить их смысл.
Не только сухопутное войско, но и флот персов состоял, как говорится в пословице, из плодов разных деревьев. Ведь среди прочих народов, которые присоединились к персидскому флоту со своими кораблями, были и эллины-ионяне с порабощенных персами островов и побережья Малой Азии.
Ионянам как раз и предназначались непонятные для персов письмена. Вот что они гласили:
"Вы поступаете дурно, ионяне, сражаясь со своими братьями и помогая персам завоевать Элладу! Переходите к нам! Если же это слишком сложно, то хотя бы не сражайтесь против нас в час решающей битвы! Слушайте приказания персов, но выполняйте половину из них, выполняйте медленно и неохотно. Помните: вас взрастила земля Эллады, ради вашего же освобождения ведем мы войну с персами!"
Кто же начертал эти слова и с какой целью? Хитроумный и отважный Фемистокл, возглавлявший афинский флот, велел вырезать на скалах эту надпись. Он видел, что персидский флот очень велик, а эллинский — слишком мал. Надо было любой ценой истощить силы врага. Конечно, Фемистокл не тешил себя надеждой, что ионяне тотчас оставят персидский флот и перейдут на сторону эллинов. Но все-таки он отдал приказание начертать обращение. В том, что какая-то польза от этого будет, Фемистокл не сомневался.
Ксеркс, да и его военачальники, засомневались. Они перестали доверять эллинской части своего флота и уже подумывали о том, что будет лучше, если в решающий час сражения эти корабли окажутся подальше. Чем черт не шутит!
Собственно, этого и добивался Фемистокл.
Эллинский флот, сосредоточенный около Саламина, состоял из 380 боевых кораблей. Половину из них — и лучшую половину — составляли афинские корабли. Однако всем флотом командовал не афинянин Фемистокл, а спартанец Еврибиад, человек робкий и слабовольный. Положение было слишком тяжелым, и афиняне, как настоящие патриоты, уступили спартанцам. Ведь раздоры в командовании порой хуже войны с неприятелем.
Необходимо было не медля решить, давать ли морское сражение, и если да, то в каком месте выгоднее всего. Еврибиад собрал на Саламине военный совет и потребовал от военачальников, чтобы каждый высказал свое мнение. Большинство, а это были военачальники с Пелопоннеса, утверждали, что нужно дать морскую битву у берегов Пелопоннеса, с тем чтобы защитить его. Они настаивали на том, чтобы флот покинул Саламин и поджидал персидский флот у Истма — Коринфского перешейка.
В это самое время прибыл гонец с известием, что персы, вступив в Аттику, разрушили и сожгли Афины. Многих охватил страх. Нашлись малодушные, предложившие тотчас поднять паруса и спасаться бегством. Однако большинство военачальников продолжали утверждать, что необходимо отправиться к Истму и дать там решающее сражение. Наступил вечер, и военачальники отправились на свои корабли, так и не приняв окончательного решения.